Королева в придачу - Вилар Симона Страница 8

О возможной усталости Джейн она не думала, да и фрейлина также не ссылалась на нее. Она провела жизнь при дворах правителей и знала, что личное самочувствие не играет там роли, если надо услужить. Джейн научилась быть выносливой, поэтому только спросила:

– Так я принята?

– Я ещё ничего не обещала.

Пока Мэри раздевалась и прятала волосы под чепчик, Джейн сбегала за всякими душистыми эссенциями для воды, и теперь вода стала даже чуть маслянистой, а пар так и заблагоухал лавандой и мятой. Джейн же старалась вовсю. Намылив шерстяную варежку, она усердно терла плечи и спину принцессы, заодно отвечая на её многочисленные вопросы.

После ссылки принцессы она тоже была удалена со двора в имение своего покровителя лорда Уингфольда. Но вскоре лорд был отправлен послом в Брюссель ко двору Маргариты Австрийской, и для Джейн лучшим выходом стало отправиться с ним. Так она стала фрейлиной при дворе этой правительницы, в штат которой входили ещё несколько дочерей английских вельмож – дочери лорда Дакра и сестры Болейн, к примеру.

Поначалу для Джейн все складывалось хорошо. Маргарита Австрийская, внучка последнего герцога Бургундского Карла Смелого, решила возродить в Нидерландах все былое великолепие двора своего великого деда. Брюссель стал центром мод, науки и изящных искусств. Но потом лорд Уингфольд обидел правительницу, уехав, не простившись, в паломничество, и Джейн осталась без поддержки.

– Я уверяла леди Маргариту, что мой благодетель скоро вернется, – смывая с принцессы пену, рассказывала Джейн. – И сэр Томас Болейн, бывший вторым послом при дворе, поддерживал меня, говоря, что сэр Уингфольд уехал исключительно по причине нездоровья – так оно и было, уверяю вас. Но так как он не вернулся, а я была его протеже, на меня смотрели косо. К тому же леди Маргарита теперь куда больше внимания уделяла дочерям Болейна – этой глупой гусыне Мэри и вертихвостке Анне, которая полностью покорила её милость герцогиню, так что теперь и их отец Томас Болейн перестал оказывать мне покровительство. И если тогда меня не отослали со двора сразу, то только по причине союза отца Маргариты императора Максимилиана и вашего августейшего брата короля Генриха. Согласитесь, миледи, совсем не пристало отсылать от двора английскую леди, когда сама Маргарита устраивала пиры в честь побед английского оружия над французами. А потом прибыл его величество Генрих Тюдор, и я невольно оказалась в центре всеобщего внимания. Его величество даже подарил мне десять тысяч на приданое. Вот откуда мое богатство.

Мэри, которой Джейн как раз помогала надеть сорочку, даже запуталась в завязках ворота, сердито рванула их.

– Десять тысяч! А мне... – она сердито задышала. – Продолжай, Джейн.

Дальше рассказ фрейлины перешел на щедроты короля Генриха и на те увеселения, которые устраивала ради него леди Маргарита. Пиры следовали за пирами, турниры за турнирами. В рыцарских состязаниях король Генрих Тюдор не знал себе равных, только Чарльз Брэндон мог сравниться с ним.

– Чарльз Брэндон? – оживилась Мэри.

– О! – засмеялась Джейн. – Я вижу, вы по-прежнему неравнодушны к прекрасному шталмейстеру двора!

– Глупости! – вспыхнула принцесса. – Просто я долго не имела вестей о нем. А Мег Гилфорд начинает всякий раз нервничать и пыхтеть, едва при мне кто-либо произносит его имя.

– И немудрено, – расчесывая Мэри волосы, произнесла Джейн. – Он слывет самым красивым английским мужчиной. После его величества, разумеется. Но король всячески покровительствует ему, при его одобрении сэр Брэндон сделал блестящую карьеру. Его так и называют – второй человек в Англии после его величества. К тому же его репутация самого опасного соблазнителя...

– Постой, – перебила принцесса. – А как же его брак по любви?

– О, вы не знаете? Несчастная леди Анна Браун умерла два года назад. Брэндон какое-то время был безутешен, но он так красив, и есть столько леди, которые были не прочь развеять его печаль... Короче, когда он прибыл с королем в Брюссель, среди местных красоток начался настоящий переполох. Подумать только, участник морских сражений у Бретани, победитель в битве у Теруана, герой штурма Турне, благодаря маневрам которого и пала эта цитадель, да ещё и фаворит Генриха VIII!.. Одним словом, все дамы Брюсселя были влюблены в него. Потом он одержал победу на турнире, какой организовала леди Маргарита, и когда он положил к её ногам венец победителя...

О, стоило тогда поглядеть на лицо этой надменной женщины! И вскоре ни для кого уже не было тайной, что она влюбилась в него как кошка. Мэри вдруг встала и нервно заходила по комнате. Потом резко повернулась.

– А что Чарльз?

– О, он во всем послушен воле короля. А Генриху Тюдору было бы весьма выгодно, чтобы мужем правительницы Нидерландов стал его подданный.

У Мэри округлились глаза, потом она сухо рассмеялась.

– Какой вздор! Чарльз Брэндон, будь у него хоть семь пядей во лбу, но все же простой дворянин. А Маргарита Австрийская – владелица целого государства, в ней течет августейшая кровь, она дочь императора. Нет, это невозможно!

– Вы думаете? А вот ваш брат – да хранит Господь священную особу его величества – так не считает. Он всячески содействовал сближению своего друга Брэндона и её светлости леди Маргариты. Она ведь дважды была замужем – за испанским инфантом Хуаном и за герцогом Савойским Филибером Красивым. Овдовев второй раз, она поклялась больше не выходить замуж. Она стала полноправной правительницей в Нидерландах, сама себе госпожой, а, согласитесь, это немало.

– Сколько же ей лет? – спросила Мэри.

– Тридцать три. Мэри рассмеялась.

– Совсем старуха!

– О, не скажите, миледи. Маргарита Австрийская очень следит за собой, она весьма элегантна, образована, и если не слышать, как она ругается, как паромщик, едва речь заходит о французах, – её можно найти весьма привлекательной.

– Она так не любит французов?

– А кто их любит? – пожала плечами Джейн. Мэри думала о своем. Нервно кусала губы.

– И с этой женщиной Брэндон собирается связать свою судьбу?

Джейн молча принесла коробочку со своей косметикой и стала предлагать ей новомодные тона помады и румян. Мэри резко прервала её:

– Ты не ответила мне! Джейн вздохнула.

– Когда я покидала Брюссель, сэр Чарльз все ещё был при её дворе.

– И? – требовала ответа принцесса. Джейн не поднимала глаз.

– Брэндон уделил внимание одной особе. Маргарите стало это известно... Не знаю, простит ли она его.

– Вот бы было славно, если бы не простила! – развеселилась Мэри. И вдруг в упор поглядела на фрейлину. – А к кому проявил внимание Брэндон?

Джейн по-прежнему передвигала флакончики. Достала один из них.

– Миледи, запах этих духов...

Но Мэри не слушала. Заметив румянец, заливший щеки Джейн она догадалась.

– Мисс Джейн Попинкорт! Отвечайте – это вы осмелились завлекать Чарльза Брэндона?

Та наконец подняла глаза. При свете огня они отливали золотистым блеском.

– Он так красив, миледи. Но поверьте, у нас с ним так ничего и не было.

Мэри вдруг склонилась к Джейн, схватила её руки в свои. Глядела на Джейн так, словно хотела заглянуть в душу.

– Не лги мне, Джейн!

– Ни единым словом, миледи.

Заметив, как Мэри перевела дыхание, Джейн чуть озадаченно приподняла бровь.

– Вас это так волнует?

– Что? – сухо отозвалась Мэри, так сухо, что Джейн не осмелилась больше спрашивать.

А сестра короля вдруг закружила по комнате, так беспечно и весело, и Джейн показалось, она догадывается о причине смены настроения миледи.

– Итак, тебя услали, – произнесла принцесса, успокаиваясь. – Почему же ты поехала ко мне, а не к своим покровителям?

– О, ваше высочество... После такого скандала лорд и леди Уингфольд не примут меня. Помилосердствуйте!

Мэри ничего не ответила. Она думала о чем-то своем. Потом повернулась:

– Ты видела моего жениха? Джейн, похоже, перевела дыхание.

– Конечно, миледи. Он ведь почти все время живет при дворе своей тетки герцогини.