Наталья Павлищева - Королева Марго. Искушение страсти Страница 8

Стараниями Екатерины Медичи Жанна д'Альбре все же согласилась на брак между своим сыном и Маргаритой де Валуа. Вообще-то Маргарита имела куда более высокое положение, чем ее будущий супруг, к тому же была красива и образованна, но королева Наварры решила выторговать все, что только возможно, и чрезвычайно в этом преуспела. Задавшись целью таким браком примирить католиков и гугенотов страны, Екатерина Медичи пошла на откровенные уступки. И вот, наконец, будущая свекровь Маргариты прибыла в Блуа, где в то время находился двор.

Жанна д'Альбре казалась полной противоположностью самой Маргарите. Насколько та выглядела здоровой и цветущей, насколько была подвижна и жива, насколько любила все яркое и блестящее, настолько Жанна д'Альбре была бледна, измучена, строга в поведении и одежде. Казалось, монастырская наставница приглядывалась к будущей послушнице. Сначала Маргарита даже ужаснулась, но по требованию матери постаралась произвести на гостью как можно лучшее впечатление.

Хитрая девушка решила действительно произвести лучшее впечатление, но одновременно такое, чтобы у матери Генриха появилось одно желание: не женить сына на красотке!

Королева-мать не могла придраться к поведению дочери. Маргарита умна, образованна и очень красива, она всячески выказывала будущей свекрови свое уважение, но Жанна д'Альбре все равно недовольна невесткой. Уж слишком вольна в рассуждениях принцесса Маргарита. Нет, строгому нраву королевы Наварры не по вкусу свобода нравов французского двора. Одна надежда, что после замужества молодая пара уедет в Беарн и там юной королеве придется присмиреть. Жанна даже надеялась, что ей удастся сделать из Маргариты хорошую протестантку.

Когда такой разговор зашел с королевой-матерью, Екатерина Медичи забыла все свои манеры и едва не накричала на родственницу. Нет, нет и нет! Маргарита никогда не станет гугеноткой! Пусть лучше Генрих Наваррский, подобно своему отцу, поменяет веру и вернется в католичество, в котором, кстати, крещен.

Это был очень серьезный вопрос, но королева-мать вовремя опомнилась и снова принялась убеждать королеву Наварры, что в браке гугенота и католички нет ничего страшного, тем паче папа римский разрешит… Не разрешил? Это только пока. Не может же понтифик срочно отвечать на такие обращения, но скоро, совсем скоро разрешение будет.

Жанне д'Альбре очень хотелось заполучить в качестве невестки принцессу Валуа, но она все равно предпочитала торговаться и пока вести разговоры с самой Маргаритой, в том числе и… о любви, вернее, о лирической поэзии.

— Ах, Ваше Величество! Мой отец король Генрих когда-то разрешил Луизе Шарли-Лабе издавать свои стихи безо всякого надзора. Но кто был бы вправе надзирать, если все ее стихи о любви. Она воспевала любовь так, как может воспевать только страстная и много любившая женщина.

— Вы меня пугаете, мадам. В столь юном возрасте рассуждать о любви так, словно вы познали все в жизни…

— Все? О нет! Но послушайте, разве она не права?

Какой броней ни укрепляйте грудь,Любовь ее пронзит когда-нибудь,И чем враждебней к ней вы были вчуже,Тем в рабстве у нее вам будет хуже.Не осуждайте строго бедных жен,Которых поражает Купидон.И те, что выше нас неизмеримо,Оказывались так же уязвимы:Гордыня, красота, происхожденьеИх не спасали от порабощеньяЛюбви; и ей доступнее всегоНад лучшими из лучших торжество.

— Вы так хорошо знаете произведения мадам Лабе?

— Да, хотя не только ее.

— И все о любви?

Маргарита изумленно посмотрела на будущую свекровь:

— Нет, нет. Но стихи Лабе я люблю очень.

Жанна подумала, что Маргарите будет трудно с Генрихом, а самому грубоватому Генриху с утонченной супругой. Но жаль при этом Жанне д'Альбре будущую невестку не стало, напротив, пожалела сына, ведь ему придется сдерживаться.

Сама невеста вовсе не была о женихе хорошего мнения, она знала Генриха с детства, с того времени, когда при дворе еще жил его отец Антуан де Бурбон. Генрих действительно грубый мальчишка, весьма неряшливый и не слишком разборчивый в своих связях. То, что Маргарита услышала о своем женихе, подтверждало: за годы отсутствия при французском дворе ни чистоплотней, ни элегантней Генрих не стал. По-прежнему его любимое блюдо — яичница с чесноком, а под ногтями полоски грязи.

Оставалась одна надежда, что папа римский попросту не даст разрешения на этот брак. Либо затянет так надолго, что разговоры о свадьбе сами собой сойдут на нет.

— Мадам, вы случайно не падали в последнее время?

Голос у акушерки неуверенный, но встревоженный. Маргарита, которая попросила ее посмотреть из-за непрекращающихся болей внизу живота, закусила губу, пытаясь для себя решить, можно ли откровенно говорить об избиении. Решила, что нет, просто кивнула:

— Да, с лошади…

— Боюсь, вы упали слишком сильно, последствия будут плохими. Нужно было сразу после этого полежать в постели.

— Я лежала, целую неделю… но не помогло. Все равно болит…

— Вам стоило сразу позвать меня.

«Ну да, чтобы ты увидела синяки по всему телу и лицу?» — мысленно фыркнула Маргарита, но промолчала.

— Я дам вам обезболивающую настойку, и подвяжем низ живота. Кроме того, постарайтесь не танцевать хотя бы несколько недель.

— Как это не танцевать, если у меня свадьба?

— Боюсь, свадьбу придется перенести. Если вы не убережетесь сейчас, то можете остаться бесплодной… У вас может не быть детей.

Принцесса едва не закричала от радости, она закивала:

— Да, конечно, нужно сказать об этом королеве…

Но зря Маргарита радовалась, Екатерина Медичи вовсе не была настроена ни отменять свадьбу, ни даже переносить ее.

Услышав от акушерки об осложнениях, королева-мать уставилась своими выпуклыми глазами в лицо женщины:

— Вы кому-то говорили об этом?!

— Нет, мадам, только самой принцессе и вам…

— Не смейте больше произносить таких слов, принцесса здорова, и у нее все в порядке!

— Да, мадам, но она действительно сильно ударилась, когда упала с лошади…

— Это она вам сказала?

— Да.

Королева приказала немедленно позвать дочь.

Маргарита, знавшая, что акушерка отправилась к королеве, была весьма довольна. Теперь у нее появился шанс если не отменить, то хотя бы отложить свадьбу, а там кто знает, как повернет. Правда, Генрих де Гиз уже женат, но ведь его сердце все равно принадлежит ей…

Однако одного взгляда на мать было достаточно, чтобы понять, что надежды напрасны, и все же Маргарита сделала попытку: