Тереза Медейрос - Ваша до рассвета Страница 8

Миссис Филпот покачала головой, ее серые глаза были полны искреннего сожаления.

– Я не могу.

– Очень хорошо. – Саманта кивнула. – Я уважаю вашу лояльность к вашему работодателю и вашу преданность своей работе.

С этими словами она развернулась, прошла к следующему окну и стала стаскивать с него тяжелые портьеры.

– Что вы делаете? – закричала миссис Филпот, когда занавески каскадом свалились вниз.

Саманта бросила охапку бархата на вершину кучи и распахнула окно, наводнив комнату светом и свежим воздухом. Она повернулась к миссис Филпот, отряхивая руки.

– Свою работу.

* * * 

– Она еще там? – шепотом спросила одна из посудомоек у розовощёкого лакея, когда он вошел на впечатляющую размерами кухню Ферчайлд–Парка.

– Боюсь, что так, – шепотом же ответил тот, незаметно хватая ломтик нарезанной колбасы с подноса и запихивая его в рот. – Разве вы не слышите?

Хотя на улице стемнело уже почти час назад, таинственный шум продолжал отдаваться эхом на весь первый этаж. Звуки ударов, звона, ворчания и скрип тяжелой мебели, которую тащат по паркету, были слышны с самого утра.

Слуги проводили день так же, как повелось с возвращения Габриэля с войны – столпившись вокруг старого дубового стола перед кухонным очагом и вспоминая старые добрые времена. Этим холодным весенним вечером Беквит и миссис Филпот сидели друг напротив друга и пили одну чашку чая за другой, не смея встречаться взглядами или произнести хоть одно слово.

Когда очередной, особенно резкий удар заставил всех вздрогнуть, одна из горничных прошептала:

– Вы не думаете, что мы должны…

Миссис Филпот повернулась и убийственным взглядом пригвоздила бедную девушку к месту.

– Я думаю, что мы должны заниматься своими собственными делами.

Один из молодых лакеев выступил вперед и посмел задать вопрос, который каждый хотел, но боялся задать.

– А что, если услышит хозяин?

Сняв очки и полируя их рукавом, Беквит печально покачал головой.

– Прошло столько времени с тех пор, как хозяин обращал внимание на то, что происходит вокруг. Нет причин думать, что сегодня вечером будет по–другому.

Его слова навели на всех уныние. Когда–то они гордились своей преданностью этому большому дому, порученному их заботам. Но то, что ни одна живая душа не видит, как блестят любовно натертые деревянные поверхности, не хвалит поддерживаемый ими порядок на всех этажах, или камины, наполненные свежими дровами, было причиной того, что они не смогли отойти от мрачных мыслей.

Они едва заметили, что в кухню осторожно вошла одна из молоденьких горничных. Подойдя прямо к госпоже Филпот, она сделала один реверанс, потом другой, явно слишком робея попросить разрешение сказать.

– Не подпрыгивайте, как поплавок, Элси, – рявкнула миссис Филпот. – В чем дело?

Теребя передник в руках, девочка снова сделала реверанс.

– Я подумала, что вам лучше пойти и самой посмотреть, мэм.

Обменявшись сердитым взглядом с Беквитом, миссис Филпот встала. Беквит выдернул себя из–за стола и последовал за ней. Выходя из кухни, они были слишком сосредоточены, чтобы заметить, что остальные гурьбой высыпали за ними.

Наверху подвальной лестницы миссис Филпот внезапно остановилась, едва не создав опасную цепную реакцию.

– Ш–ш–ш–ш! Прислушайтесь! – приказала она.

Все задержали дыхание, но услышали только одну вещь.

Тишину.

Когда они беззвучным парадом проходили одну комнату за другой, их ноги больше не наступали на груды осколков и обломков. Лунный свет проникал через незанавешенные окна, открывая чисто подметенные полы и сломанную мебель, разделенную на две аккуратные части – в одной пригодная для починки, а во второй – только, чтобы выбросить. Хотя самая тяжелая мебель все еще оставалась на своих местах, проход через большинство комнат был освобожден, все хрупкие вещи переставлены на верхние этажи каминных и книжных полок. Все коврики, за плетеные края которых могла зацепиться нога, также были скатаны и отодвинуты к стене.

В библиотеке, в озерце тусклого лунного света, они и нашли новую медсестру своего хозяина, которая крепко спала, свернувшись калачиком на оттоманке. Слуги столпились вокруг, молча таращась на нее.

Предыдущие медсестры графа принадлежали к тому же неопределенному социальному слою, что и гувернантки или учителя. Их, конечно, не считали равными их работодателю, но при этом они и не опускались до статуса остальных слуг. Они забирали еду себе в комнаты и ужаснулись бы от перспективы приложения своих нежных белых ручек к такой черной работе, как вытаскивание во двор тяжелых портьер ради проветривания.

Руки мисс Викершем больше не были белыми и нежными. Ногти были сломаны и загрязнены. На правой руке, между большим и указательным пальцем, была кровавая мозоль. Очки на носу скособочились, а от тихого похрапывания легко взлетали и снова падали ей на нос мягкие прядки волос.

– Мне разбудить ее? – шепотом спросила Элси.

– Сомневаюсь, что у вас получится, – тихо сказал Беквит. – Бедная девочка совсем измучена. Он поманил пальцем одного из высоких лакеев. – Почему бы вам ни отнести мисс Викершем в ее комнату, Джордж? И возьмите одну из девушек с собой.

– Меня, – нетерпеливо сказала Элси, забыв про свою застенчивость.

Лакей сгреб мисс Викершем в свои большие руки, а одна из девушек–посудомоек поправила на ней очки.

Когда они ушли, миссис Филпот так и продолжала смотреть на оттоманку с непроницаемым выражением лица.

Осторожно подойдя к ней, Беквит неловко откашлялся.

– Должен ли я отпустить остальных слуг спать?

Домоправительница медленно подняла голову. Ее серые глаза смотрели со стальной решимостью.

– Я вынуждена сказать нет. Здесь еще много несделанной работы, и я больше не могу позволить им бездельничать, оставляя работу до лучших времен. Она вцепилась в двух оставшихся лакеев. – Питер и Филипп, берите тот диван и отодвиньте его к этой стене. – Обменявшись усмешками, близнецы поспешили взяться за концы тяжелой кушетки. – Осторожно! – возмутилась она. – Если вы поцарапаете красное дерево, я высчитаю стоимость ремонта из вашего жалования и ваших спин.

Развернувшись к ошарашенным служанкам, она хлопнула в ладоши, и эхо прозвучало в библиотеке как выстрел.

– Бетси, Джейн, несите пару швабр, тряпки и ведра с горячей водой. Моя мать всегда говорила, что нет смысла подметать, если вы не собираетесь мыть пол. Кроме того, сейчас, когда на окнах нет занавесок, их будет намного легче мыть. – Поскольку девушки продолжали стоять с открытыми ртами, она замахала на них передником. – Не стойте там, открыв рот, как выброшенная на берег форель. Бегом. Бегом!