Виктория Холт - Украденные ночи Страница 8

— Я не задержусь здесь ни на минуту, — пообещала Джанет, а мне показалось, что подобная перспектива ее даже обрадовала.

Однако сейчас она играла прелестную сирену, и эта роль шла ей, как нельзя лучше. Через несколько недель состоялась премьера, наутро после которой мама взволнованно схватилась за газеты, опасаясь, что какой-нибудь критик выскажется не в ее пользу. Но все окончилось благополучно, и жизнь вошла в привычное русло.

Имя Клитии больше не упоминалось, но я о ней не забыла.

Я часто думала о своих родственниках. Мне очень хотелось узнать о них побольше, но кроме мамы расспрашивать было некого. Однако каждый раз, когда я поднимала этот вопрос, она ясно давала мне понять, что считает эту тему закрытой и сожалеет о том, что посвятила меня в детали своего брака. Я поняла, что мне придется набраться терпения и ожидать удобного момента. Я пыталась разговорить Мег. Я точно знала, что если ей что-нибудь известно, она не утерпит и обязательно проговорится. Но я не услышала от нее ничего нового. Неожиданно для всех мама вышла замуж за плантатора и уехала на Цейлон, откуда вернулась три года спустя. С ней был ребенок, то бишь я.

— За три года публика не успела ее забыть, и ее встретили с распростертыми объятиями. О ней говорили, что она стала зрелой женщиной. Но ей это выражение не нравилось. Она предпочитала слышать, что Айрини Раштон расцвела. Как бы то ни было, в ней появилось то, что заставляет публику толпами валить на ее спектакли. Она актриса до мозга костей. Она и на смертном ложе будет играть.

В общем, все, что мне удалось извлечь из Мег, это причитания по поводу упущенных возможностей. Я попыталась расспросить Тоби, но он тоже ничего не знал. Он впервые увидел ее всего полтора года назад и сразу же угодил в сети, покорившись ее обаянию и пожелав служить ей единственным доступным ему образом — обучая ее дочь.

Я общалась с Тоби не только за письменным столом в классной комнате. После уроков мы шли гулять, и он показывал мне Лондон. Однажды мы отправились в Ковент-Гарден[1]. Стояло раннее утро, и я увлеченно разглядывала фруктовые и цветочные лотки торговцев, расхваливающих свой товар. В Кенсингтон-Гарденс мы наблюдали за тем, как дети, а порой и взрослые запускают кораблики в Круглом пруду. Мы гуляли по переходящим друг в друга Кенсингтон-Гарденс, Гайд-парку, Грин-парку и Сент-Джеймс-парку, любуясь этим зеленым оазисом в самом сердце большого города, о котором нам напоминал лишь доносившийся издалека шум городских улиц. Мы спускались по Пэлл Мэлл, на которой Чарльз II играл в игру, подарившую этой улице ее название[2], и останавливались перед Уайтхоллом, чтобы почтить память его отца, Чарльза I, лишившегося здесь головы. После этого мы брали лодку и по реке плыли до Хэмптон-корта и Виндзора.

Мы играли в различные игры, которые сами же и придумывали. Например, один из нас напевал несколько нот, а другой должен был угадать музыкальное произведение. Еще мы играли в цитаты. Для этого необходимо было выбрать тему и тут же процитировать посвященное ей стихотворение или пословицу. Особенно забавно было цитировать пословицы о животных. Кто-то из нас говорил «медведь», и второй тут же откликался: «Никогда не дели шкуру неубитого медведя». Если звучало «слон», в ответ раздавалось: «Не делай из мухи слона». Стихотворных отрывков о животных тоже хватало, и Тоби их знал огромное множество. Одну и ту же цитату не разрешалось использовать дважды. В ответ на слово «тигр» в памяти всплывало «Тигр, о тигр, светло горящий»[3]. При слове «пантера» Тоби привел цитату, которую я запомнила и в будущем часто вспоминала.

«А месть любви — прыжка пантер ужасней!»

Я тут же пожелала узнать, откуда этот отрывок, и Тоби сообщил, что это из поэмы Байрона «Дон Жуан», и продекламировал его весь:

Увы, любовь! Для женщин искониНет ничего прекрасней и опасней:На эту карту ставят жизнь они.Что страсти обманувшейся несчастней?Как горестны ее пустые дни!А месть любви — прыжка пантер ужасней!Страшна их месть! Но, уверяю вас,Они страдают сами, муча нас![4]

Это произвело на меня неизгладимое впечатление, и мы приступили к изучению Байрона.

Я тогда еще не знала, что моя привычная жизнь подходит к концу, и принимала все как само собой разумеющееся. В будущем я часто с грустью вспоминала это счастливое лето.

Независимо от прически, в душе я по-прежнему оставалась ребенком. Мне и в голову не приходило, что перемены могут быть внезапными, как прыжок пантеры. Я думала (если я вообще о чем-то думала), что эти летние дни будут длиться вечно и что мы с Тоби всегда будем вместе бродить по улицам Лондона.

Эта пьеса шла рекордно долго. Если бы она окончилась раньше, думаю, маме не понравилось бы, что я так много времени провожу в обществе Тоби. Она предпочитала держать своих поклонников на коротком поводке. Впрочем, Тоби был предан ей ничуть не меньше. Просто ему удалось совместить приятное с полезным.

Однажды Тоби набрался храбрости и привел меня в театр. Мы не стали посвящать в наши планы маму. Это был вечерний спектакль, и Тоби сказал, что вечером в театре совершенно особая атмосфера. Мы с мамой уже были одного роста, и это позволило мне надеть одно из ее платьев.

— Ты будешь длинная, как телеграфный столб, — сообщила Мег, увидев меня в нем.

— Кожа да кости, — добавила Джанет.

— Вздор, — отмахнулся Тоби. — Ты будешь высокой и элегантной.

Да, он умел меня утешить.

Платье было довольно простым. Мама сшила его для роли инженю. Я совершила смертный грех, уложив волосы в высокую прическу, и мы отправились в театр.

Какой это был вечер! Мы хохотали до упаду, и каждый раз при виде мамы взволнованно хватали друг друга за руки.

Она была изумительной актрисой. Меня ничуть не удивляло то, что так много народу приходило в театр только ради нее. В партере мы увидели Эверарда. Будучи человеком публичным, он вынужден был проявлять осторожность, чтобы не привлекать к себе внимания. Я догадалась, что сегодня он останется ночевать у нас.

Спектакль привел меня в восторг. Я плакала там, где от публики ожидались слезы, и Тоби дал мне платок, чтобы я утерла глаза. Свой платок я, как всегда, оставила дома. Как только опустился занавес и актеры вышли на поклон, Тоби подхватил меня под руку и мы поспешили прочь.

— Я хотел бы пригласить тебя поужинать, — вздохнул мой провожатый. — Без ужина вечер кажется каким-то неоконченным, но, наверное, не стоит рисковать.