Джейн Фэйзер - Колдунья Страница 8

Данте встал и подошел к двери, заскулив. Ему нужно было выйти, а следом скорее всего отправится и кошка. Затем их нужно будет накормить. Подумав о еде, Хлоя поняла, что сама страшно проголодалась. Пора было сделать что-то для ее зверинца и позаботиться о себе. Необходимость действовать развеяла оставшееся чувство неловкости от утреннего происшествия.

Она взяла на руки кошку, которая тут же замяукала, оглядываясь на своих котят, но все же не стала сопротивляться, когда она вышла в коридор. Данте важно вышагивал впереди. Хлоя надеялась, что не встретит сэра Хьюго в тот момент, когда у нее на руках кошка. Она поспешно пересекла холл и вышла в залитый солнцем внутренний дворик, где кошка тут же расположилась под кустом, а Данте, распушив хвост, отправился изучать конюшню.

Хлоя уже была на полпути к лестнице, возвращая мамашу детям, когда во дворе началось светопреставление. Воздух стал сотрясаться от неистового лая обезумевших собак. Казалось, что их собралось здесь по меньшей мере полдюжины. Кошка с громким воплем вырвалась у нее из рук и бросилась к лестнице.

— Что тут, черт побери, происходит? — Из кухни, вытирая рот клетчатой столовой салфеткой, вышел Хьюго.

Кошка пронеслась мимо него, а какофония во дворе стала еще сильнее.

— Беатриче, Беатриче, иди сюда. Ради всего святого, это всего лишь Данте. — Хлоя побежала за обезумевшей кошкой, которая уже неслась вверх по лестнице.

— Беатриче! — воскликнул Хьюго. — Что за имя для кошки? — Он нетерпеливо передернул плечами. — Глупый вопрос. Как еще ты могла назвать ее?

Он схватил Хлою за руку, прервав ее погоню.

— Оставь в покое кошку. Если это твоя чертова собака устроила там такой шум, то тебе и разбираться в этом, девочка моя!

— О, Боже… Да, пожалуй, — сказала Хлоя, в смятении глядя на удалявшуюся кошку. — Наверное, Беатриче сможет найти дорогу к котятам… Материнский инстинкт… Правда ведь?

— Я совершенно ничего не знаю о кошках, и мне абсолютно наплевать на твою, но я хочу, чтобы этот шум немедленно прекратился.

Хлоя вскинула руки, сдаваясь, и снова выбежала во двор. Трудно было разобрать, где какая собака, в метавшемся по двору клубке шерсти.

— Данте! — закричала она, сбегая вниз по ступенькам.

— Не смей встревать между ними, — закричал Хьюго, внезапно испугавшись, когда увидел, что она приближается к рычащему и лающему клубку шерсти.

Хлоя остановилась на бегу как вкопанная.

— Я же не дура! За кого вы меня принимаете? — Тон ее был далеко не вежливым.

Не дожидаясь ответа, она подбежала к насосу в углу двора, наполнила два кожаных ведра и потащила их к сцепившимся собакам.

Хьюго наблюдал, как миниатюрная девчушка мучается с тяжелыми ведрами, но он все еще сердился на нее за дерзость и даже не попытался помочь ей.

Между тем она обрушила содержимое одного из ведер на рычащих животных — те немедленно отскочили друг от друга. А после второго ведра воды два противника Данте, скуля, потрусили в сторону конюшни. Данте с видом полного безразличия отряхнулся и направился к своей хозяйке.

Хлоя наклонилась к собаке. Хьюго не слышал, что она ему сказала, но Данте повесил голову, поджал хвост и поспешил скрыться в самом дальнем углу двора.

Хлоя выпрямилась, отбросив волосы за спину. Она не стала снова заплетать их, и солнечные лучи, преломляясь в сияющих волосах, нарисовали вокруг ее головы подобие нимба. Она неуверенно посмотрела на Хьюго, а тот мрачно взирал на нее. Решительно расправив плечи, она направилась к нему.

— Простите, если я была груба, — произнесла она без обиняков. — Но я прекрасно знаю, как обращаться с дерущимися собаками.

— Я допускаю, что у тебя большой опыт общения с этим невоспитанным животным, — заявил он. — Но все равно его нужно привязать на конюшне. Я не потерплю, чтобы он обижал моих гончих.

— Но это так несправедливо! — воскликнула она, сразу кинувшись на защиту своей собаки. — Откуда же вы можете знать, что виноват именно Данте? Да будет вам известно, их было двое против одного. — Она снова сердито смотрела на него, забыв о своем недавнем раскаянии. — И он вовсе не плохо воспитан. Посмотрите, как он удручен из-за того, что я отругала его.

Хьюго чуть не рассмеялся от столь пылких слов в защиту ее злополучного любимца, и он слегка смягчился:

— Ладно, но если опять возникнут неприятности, он будет привязан.

С этими словами он повернулся к дому, но, прежде чем вернуться к оставленному завтраку, добавил:

— И знай: я не потерплю его в доме.

Хлоя, однако, была уверена, что даже такой убежденный противник собак, как Хьюго, не сможет долго держать Данте вне дома. Так что этот запрет не вызвал у нее особого беспокойства. В конце концов все отступали перед ним. Но сейчас она оставила пса наедине с его позором и направилась на поиски Беатриче, которая, как оказалось, без малейшего труда нашла свой выводок и вновь устроилась в шляпной картонке.

— Мне нужно найти тебе какую-нибудь еду, — пробормотала Хлоя и тут же вспомнила о своих собственных нуждах.

Сэр Хьюго явно имел привычку завтракать на кухне — еще одно странное обстоятельство, отмеченное Хлоей. Но, по ее расчетам, к этому моменту он должен был бы уже покончить с едой и оставить кухню. С Самюэлем было бы справиться легче. И Хлоя снова отважно отправилась вниз.

К несчастью, ее опекун все еще находился на кухне, когда она вошла туда. Хьюго сидел, откинувшись на спинку кресла, одна нога была небрежно перекинута через его ручку, а в руке у него была кружка с элем. Самюэль убирал со стола грязную посуду; Они оба повернулись, когда она вошла.

— Я довольно голодна, — сказала она, испытывая неловкость.

— Ну, тогда Самюэль найдет тебе что-нибудь на завтрак, — ответил Хьюго, глядя на нее через плечо.

— Я завтракала сегодня в Болтоне в пять часов утра, — уточнила Хлоя, бросив быстрый взгляд на открытую дверь кладовой.

Она разглядела пахту, что вполне сгодилось бы и для Беатриче, но, увы, совершенно не обрадовало бы Данте.

— Ну, тогда он найдет тебе что-нибудь на полдник, — сказал Хьюго, продолжая наблюдать за ней. — Так, а что ты теперь ищешь? Или ты опять не ищешь, а просто смотришь?

Щеки Хлои заалели.

— Нет, ничего.

Хьюго задумчиво смотрел на нее. Хлоя Грэшем явно не умела хитрить.

— Ну-ка не пытайся врать, — посоветовал он. — Ты от этого сильно краснеешь. — Он не мог не заметить, что нежный румянец совершенно не умалял ее красоты, а напротив, лишь подчеркивал ее.

«Боже милостивый, о чем я думаю? Она же просто неприлично молода для мужчины тридцати четырех лет, не говоря уже о том, чья она дочь!» — промелькнула мысль у Хьюго; он стукнул кружкой по столу и деловито сказал: