Рексана Бекнел - Опасности любви Страница 8

«Раз уж бабка подыскивает ему невесту среди старых дев вроде меня, то, значит, что-то здесь не так, – подумала Люси. – И дело не только в его происхождении: ни для кого не секрет, что он незаконнорожденный, да еще цыган, но свет простил ему все после того, как он стал графом Уэсткоттом. Так что дело тут в чем-то другом. Но в чем?»

– Вы совершенно правы, миледи, я вполне довольна своим положением, – не сразу ответила Люси. – У меня есть книги, я веду обширную переписку. Боюсь, мне уже не захочется менять свою жизнь в угоду мужчине, каким бы он ни был.

Леди Уэсткотт смотрела на нее испытующе. Не будь она старой женщиной и графиней, столь продолжительный разговор с простой воспитательницей мог бы показаться вызывающим. Люси было не по себе. Такое с ней случалось редко, и ей это не понравилось.

Наконец внимание леди Уэсткотт отвлекла мать Люси, у которой, как выяснилось, были свои соображения относительно сложившейся ситуации.

– Леди Уэсткотт, – отважилась она заговорить по явному наущению Грэхема, – простите мою смелость, но я бы хотела представить вам свою старшую внучку, мисс Пруденс Драйсдейл. Она хоть и молода, но прекрасно играет на фортепьяно. Не желаете ли послушать?..

Леди Уэсткотт небрежно взмахнула рукой, и леди Ирэн замолчала.

– Ну, хорошо, хорошо! Пусть сыграет.

Все расселись вокруг инструмента. Люси устроилась подле детей, дабы они не мешали Пруденс играть, но сама ерзала даже больше, чем мальчишки под неотрывным взглядом старой графини. К тому времени, когда Пруденс сыграла детский вариант известного менуэта и детей отправили пить чай, Люси пришла к выводу, что более сильной личности, чем Антония Торнтон, вдовствующая графиня Уэсткотт, ей встречать не приходилось.

Взрослым подали чай в гостиную, и леди Фордамм возобновила прерванный разговор.

– Леди Уэсткотт – старый друг нашего дома, – начала она.

– Да, очень старый, – эхом отозвалась почтенная дама. – И, надеюсь, это дает мне право на некоторую эксцентричность, Глэдис?

– Ну конечно, дорогая…

– Я бы хотела, чтобы чай разлила мисс Драйсдейл. Мисс Люси Драйсдейл, – пояснила она, заметив, что Грэхем собирается позвать Пруденс.

Люси бросила неодобрительный взгляд на своего чванливого братца. Ну, как он мог подумать, что подобная дама позволит какой-то девочке наливать себе чай! Да бедняжка Пруденс и двух минут не продержится под суровым взглядом леди Уэсткотт.

– Вы позволите? – спросила Люси у леди Фордамм.

– Ну разумеется, дорогая, разумеется! Прошу, – защебетала старушка, безуспешно, совсем как Грэхем и Гортензия, пытаясь скрыть свое смущение.

Что до матери Люси, то она тут же себе все домыслила и расплылась в довольной улыбке. Вдовствующая графиня вдруг в один миг оживила ее старые надежды пристроить дочь.

Сама же Люси терялась в догадках. Она ехала к Фордаммам в надежде найти в леди Уэсткотт умного собеседника с интересами, выходящими за рамки погоды, моды, светских сплетен и детей. Но подобного интереса к собственной персоне она не ожидала.

Разливая чай, Люси слышала, как леди Фордамм рассказывает что-то о своих внуках, путешествующих за границей, однако рассказ ее не вызвал ни малейшего интереса у собеседников. Грэхем попытался завести разговор с лордом Фордаммом о судебной тяжбе против молодого человека, укравшего лошадь у собственного отца, но у него ничего не получилось. Лорд Фордамм редко говорил в присутствии дам, леди Уэсткотт тоже молчала, и леди Фордамм становилось все труднее и труднее поддерживать беседу. Гортензия, боявшаяся сказать банальность, замолчала сразу после того, как ее представили, а обычно словоохотливая мать Люси сейчас тоже молчала, с надеждой поглядывая на дочь.

И Люси ничего не оставалось, как самой поддержать затухающий разговор.

– Я слышала, в Лондоне начинается новый сезон? – обратилась она к леди Уэсткотт.

– Совершенно верно. Кстати, вы не собираетесь там появиться?

– Боюсь, что в этом году блистать в свете мне не придется. В последний раз я была в Лондоне десять лет назад, незадолго до смерти короля.

– Вот как? А меня тогда как раз не было в городе. Неудивительно, что я вас не припоминаю. И какие же у вас остались впечатления?

– Ничего особенно интересного. Все разговоры вертелись тогда вокруг леди Наллингам. Бедняжке в тот год пришлось несладко.

Мать Люси резко выдохнула, а Гортензия вновь нервно замахала веером – порядочной девушке не пристало ради праздной беседы вспоминать о публичном позоре леди Наллингам. Особенно в такой компании. Но Люси сделала это намеренно: ей хотелось выяснить, чего же добивается от нее леди Уэсткотт.

Озорной огонек, зажегшийся в глазах графини, вовсе ее не удивил.

– Я слышала множество версий этой истории. Одна занятней другой. И очень сожалею, что не присутствовала при этом сама. – Она неожиданно встала. – Я бы хотела прогуляться с вами по саду, мисс Драйсдейл. Не откажите в любезности пожилой даме, – и она протянула ей руку.

Это окончательно сбило Люси с толку, но она тут же поднялась. Вслед за ней поднялись и все остальные, но графиня небрежным взмахом руки охладила их пыл.

– Не беспокойтесь. Я хочу поболтать с мисс Драйсдейл – не более того. Глэдис, пусть заварят свежий чай. Я с удовольствием выпью чашечку погорячее по возвращении.

Не опускаясь до извинений, леди Уэсткотт развернулась и в сопровождении Люси вышла из гостиной.

Надежда Люси на то, что новый человек внесет разнообразие в ее монотонную жизнь, вполне оправдывалась, хотя она и представить себе не могла, к чему все это приведет. А впрочем, неважно. Главное – есть чем занять свой ум сейчас.

3

Сделать подобное предложение мисс Люси Драйсдейл Антонию вынудило близкое к отчаянию состояние. Они ведь только познакомились! Однако что-то в этой молодой, но уже зрелой женщине необъяснимо привлекло ее. Может быть, живой ум мисс Драйсдейл и то, что она не лезет за словом в карман? Как бы то ни было, Антония почему-то не сомневалась, Айвэну она понравится.

Леди Торнтон вообще была уверена, что ее внук неравнодушен к женщинам, хотя и проявляет странную для его возраста осмотрительность. А ведь в последние два месяца в свете только о нем и говорят. Матери молодых девушек гоняются за его титулом, отцы – за состоянием, а сами девицы… Девиц в нем прельщает абсолютно все. Антонии было известно, что из-за цыганского графа, как Айвэна называли в свете, было пролито столько девичьих слез, скольких не удостаивался больше никто и никогда. А уж сколько подружек из-за него перессорилось – и не счесть.

Казалось бы, можно спокойно ждать, когда Айвэн выберет одну из этих девиц. И все же, несмотря на его частые появления в свете, Антония нутром чуяла: что-то тут не так. Слишком уж натянутыми и фальшивыми были его отношения с женщинами. В какой-то момент она поняла: он явно не ищет себе жену, а просто играет с ними. Вернее, играет-то он с ней…