Линда Миллер - Любовь на плахе (Невеста) Страница 8

Даниель взъерошил волосы.

— А как же драгоценности? Украла ты их? Возмущение с такой силой охватило Джоли, что она чуть было не затряслась, но в конце концов ей удалось овладеть собой.

— Нет. Их украл сам Джерард, чтобы заплатить свои карточные долги. Полиция обнаружила это еще до моего отъезда. Конечно, Бонфилдам рассказали об этом.

— Они не предложили тебе вернуться? Джоли вновь отпила большой глоток горячего молока, медленно и аккуратно поставила на стол чашку.

— Конечно же предложили. Но как я могла продолжать работать у них, словно ничего не случилось?! К тому же и Джерард никуда не делся, а жил в том же доме.

— Ну, можно было поискать место где-нибудь еще, поскольку твоя совесть оказалась чиста.

— Это, к большому сожалению, оказалось не так просто сделать, — горько ответила Джоли. — Люди склонны уже заранее считать тебя виновной, если хоть раз тебя в чем-то обвинили. Не изменилось это и тогда, когда стало ясно, что они были неправы в отношении меня.

— И Кингстон взял тебя в Спокан, как обещал? Джоли на секунду опустила глаза и покачала головой.

— Сейчас я понимаю, что он даже и не собирался этого делать, — Джоли глубоко вздохнула и продолжила, заставив себя прямо взглянуть в глаза Даниеля: — Он хотел, чтобы его старики решили, что я его женщина. Может быть, он даже хотел и сам так думать…

Даниель прочистил горло и отвлекся на секунду, а Джоли уже определенно знала, что он ей не поверил.

— Так ты говоришь, что… что никогда не была-близка с ним?

Джоли отставила кружку и сильно хлопнула себя по коленям.

— Вот о чем я и говорю! — решительно ответила она, хотя внутри у нее все дрожало.

— Только не надо лгать, — резонно заметил Даниель.

Джоли за свою короткую жизнь уже устала от того, что ее обвиняют в тех вещах, которых она никогда не совершала. Все время, казалось, существовал некто, обвиняющим перстом указывающий в ее сторону.

— Я не лгу, Дан, то есть мистер Бекэм.

Он пожал плечами и отодвинул кресло, чтобы подняться.

— Что ж, пошли тогда спать. Скоро уже светает.

Джоли дрожащими пальцами судорожно обхватила кружку. Она страшно разозлилась, видя, что Даниель все еще думает, что она лжет. А кроме того, она боялась, что под этим «пошли спать» он имел в виду, что они вместе будут делить постель.

— У меня сейчас «женские дела», — сказала она, но это была явная ложь, потому что это кончилось у нее пару недель назад.

Даниель нахмурился и жестом указал на внутреннюю дверь. Джоли последовала впереди него, поставив кружку в раковину.

— Вы поздно ложитесь спать, — с наигранным оживлением сказала она, отчаянно пытаясь завязать разговор.

— Да и ты припозднилась, — спокойно парировал Даниель.

Поднимаясь по лестнице в спальню, Джоли от волнения до крови закусила губу, в то же время ощущая нечто вроде веселого ужаса. Она боялась Даниеля. Ей он представлялся огромным, сильным и властным, но какая-то часть ее именно в этом хотела найти себе приют и защиту.

Джоли нерешительно переступила порог комнаты, в которой была совсем недавно, и дрожащими руками поставила лампу на бюро.

— Полагаю, вы, вероятно, хотите лечь со мной, — нервным шепотом сказала Джоли.

Ей показалось, что Даниель улыбнулся, однако она не могла быть в этом уверена в тусклом мерцающем свете лампы. Опершись рукой на кресло, он принялся стаскивать сапоги, затем снял пиджак и начал расстегивать рубашку.

Джоли, помертвев от страха, отвернулась, прижав ладонь к горлу.

— Я… я… хотела бы лечь в соседней комнате, — храбро произнесла Джоли. На этот раз она совершенно отчетливо услышала, как он хихикнул.

— Весьма благородно с вашей стороны, миссис Бекэм, но я предпочел бы, чтобы вы остались здесь.

Сердечко Джоли буквально подпрыгнуло к горлу. Она боялась взглянуть на Даниеля, поэтому упорно отводила глаза даже тогда, когда он потушил лампу. Когда же решилась взобраться на постель, то все еще была в одежде, легла на самый краешек и лежала тихо-тихо.

Однако под весом Даниеля кровать прогнулась в центре, и Джоли почувствовала, словно лежит над пропастью, куда неминуемо должна скатиться. Поэтому одной рукой она вцепилась в край кровати, но буквально каждой своей клеточкой ощущала присутствие Даниеля. А когда его рука легла ей на бедро, ее пронзила сладкая дрожь. Джоли зажмурилась, пытаясь совладать с бурей чувств, которую пробудил в ней этот простой жест.

— Твоя жена… — прошептала Джоли, когда снова обрела способность говорить. — Как ее звали?

Даниель убрал руку, и Джоли вздохнула с облегчением и в то же время разочарованием.

— Илзе, — спустя довольно долгое время ответил Даниель.

— Она была очень красивая, — сказала Джоли, чувствуя горечь его утраты и невольно пытаясь хоть как-то утешить его. Она лежала и думала о том, что задолжала этому мужчине каждый новый рассвет, который когда-либо увидит. А она даже не представляла, как с ним расплатиться…

— Я видела ее фотографию в кабинете. Затем последовала новая долгая пауза, прежде чем Даниель сказал:

— Я хочу иметь детей.

Джоли почувствовала, как по щекам ее потекли слезы, и в то же время она не могла не улыбнуться. Ведь она тоже больше всего на свете желала иметь ребенка. Она вдруг забыла о своих страхах и повернулась, чтобы посмотреть на Даниеля. Но в комнате было очень темно.

— От меня? — в волнении прошептала она.

— Ты — моя жена, — напомнил ей невидимый в темноте Даниель, и она разобрала веселые нотки в его низком голосе.

— Но я… ведь меня собирались повесить…

Он молча подвинул ее к себе, и Джоли опьянили теплота и крепость его тела, хотя она все еще боялась. Ее щека покоилась на его волосатой груди, но она даже думать не смела о том, что находится ниже.

— Ты никого не убивала, — внезапно сказал Даниель с уверенностью, от которой у Джоли словно бальзам пролили на душу. А затем он — вот дела! — отвернулся и заснул.

Джоли лежала, свернувшись калачиком, прижавшись к мужу, которого она еще утром даже не знала, прислушивалась к его глубокому и ровному дыханию, и в ней, заполняя всю ее, разгоралось странное невидимое пламя. И, что самое странное, впервые с тех пор, как отец забрал ее с фермы ушедших в мир иной тети Ниссы и дяди Франклина, Джоли почувствовала себя в безопасности. Было ей тогда всего четырнадцать лет, а ее отец только что женился на Гарнет.

Прошло, казалось, совсем мало времени, когда Даниель, слегка толкнув ее локтем, повернулся на постели. Где-то поблизости за темным окном прокукарекал петух. Тут же пробудилась и Джоли. Вспомнив, где она, девушка натянула на голову одеяло, чтобы не видеть, как одевается Даниель.