Барбара Картленд - Золотая гондола Страница 8

– Ваши лучшие комнаты, и побыстрее, – тоном, не терпящим возражений, сказал сэр Харвей. – Мы с сестрой потерпели кораблекрушение, наш багаж утонул, сами мы пропитались соленой водой и долго тряслись по вашим отвратительным дорогам.

– Какой ужас, ваша милость! – воскликнул хозяин гостиницы.

– Покажите нам комнаты, и не дай бог, если кровати не будут мягкими, – заявил сэр Харвей. – Приготовьте что-нибудь съедобное и принесите лучшее вино, какое только есть у вас в погребе. Мне также нужен лучший портной и лучшая портниха в этом городе.

На владельца гостиницы манеры сэра Харвея явно произвели впечатление.

– Si, si, ваша милость, – ответил он. – Все будет сделано, как вы сказали. К счастью, мои лучшие комнаты свободны. Они просторны и со всеми удобствами. На прошлой неделе в них жил герцог Пармы и остался доволен. Если его милость последует за мной...

Сэр Харвей и Паолина поднялись по узкой лестнице и осмотрели две хорошо обставленные и проветренные комнаты на первом этаже. Между ними находилась гостиная. Паолина собиралась сказать, что они прелестны, но сэр Харвей предостерегающе взглянул на нее и спросил разочарованным тоном:

– Это и есть лучшие комнаты?

– Ваша милость, это лучшие апартаменты в Ферраре. Все важные особы останавливаются здесь, если только они не гости ее высочества принцессы д'Эсте или его светлости герцога Феррары. Только в прошлом месяце...

– Достаточно, – перебил его сэр Харвей. – Если это лучшее, что у вас есть, то будем довольствоваться этим. Позаботьтесь о вине и не забудьте, что мне нужен портной, лучший портной.

– Слушаю и повинуюсь, ваша милость, – сказал владелец гостиницы и пошел к выходу. У самой двери сэр Харвей окликнул его и добавил:

– Да, и еще мне нужен ювелир. Кого вы можете мне порекомендовать?

– О, ваша милость, редкий человек не слышал о Фарузи. К нему специально приезжают за советом. Он делал оправы для бриллиантов принцессы д'Эсте. Его знают по всей Ломбардии.

– Тогда передайте ему, что я жду его в течение часа, – сказал сэр Харвей.

– Но, ваша милость, Фарузи никогда не выходит из своего магазина. Клиенты сами приходят к нему.

Сэр Харвей выпрямился и властно сказал:

– Передайте Фарузи, что если он хочет иметь дело с сэром Харвеем Дрейком из Англии, то пусть приходит. Если нет, то я обращусь к кому-нибудь другому.

– Хорошо, хорошо, ваша милость.

Владелец гостиницы поклонился и быстро вышел из комнаты. Как только за ним закрылась дверь, Паолина повернулась к сэру Харвею и сказала:

– Вы были великолепны. Но зачем вам нужен ювелир?

– Не задавайте лишних вопросов, – ответил он. – Здесь скоро будет портниха, и мы должны выбрать туалеты, которые заставят венецианцев раскрыть рты от удивления.

– Но для этого нужно много денег, – заметила Паолина.

– Игра стоит свеч, – ответил сэр Харвей.

– А результатом игры будет мое замужество, – сказала Паолина, улыбнувшись. – Интересно, может ли кто-нибудь знать, какая судьба ему уготована?

– Ну вот, вы становитесь уже немного авантюристкой, – сказал, улыбнувшись, сэр Харвей. – Меня это радует.

– Наверное, мне это не удастся, – ответила Паолина. – Я ужасно боюсь, что сделаю что-нибудь не так.

– Бояться нечего, если вы все предоставите мне, – сказал сэр Харвей. – Все, что вам нужно, это выглядеть очаровательной и делать то, что я скажу.

– Вам нужна марионетка, а не женщина, – сказала Паолина.

Он рассмеялся и галантно поцеловал ей руку.

– Кукла не способна быть столь привлекательной, как вы, – сказал он. – Хотя в этой идее есть свое рациональное зерно.

Три часа спустя Паолина решила, что лучше бы она на самом деле была куклой, а не сильно уставшей девушкой. От переутомления у нее болела голова, а тело ныло после того, что ей довелось испытать прошлой ночью. Но хотя ей очень хотелось в постель, которая стояла в соседней комнате, сэр Харвей не давал ей уйти.

Она должна была стоять смирно, пока рулоны шелка, атласа, парчи, ламэ и газа прикалывали на ее плечах, обворачивали вокруг ее талии и драпировали на бедрах.

Разговор между портнихой и сэром Харвеем уже давно перестал интересовать ее. Она была в таком состоянии, что ей казалось, что если бы можно было спать на полу, она бы прямо здесь и заснула.

А они все разговаривали, сверяясь с набросками и изменяя их, обсуждая ткани и цвета. Обговорено было все до последней мелочи: туфли и шелковые чулки, накидки и нижние юбки, шляпки и перчатки, пока у Паолины в голове все окончательно не смешалось и она перестала воспринимать что-либо вокруг себя.

Процесс выбора туалетов продолжался так долго потому, что сэр Харвей все время отлучался. Своему портному он дал все инструкции достаточно быстро, хотя это тоже сопровождалось просмотром парчи, атласа, искусно вышитых жилетов, выбором пуговиц и изысканного кружева.

Но как только он вернулся к обсуждению нарядов Паолины, вошел слуга и доложил, что прибыл Фарузи. Сэр Харвей тут же покинул их, и Паолина снова задалась вопросом, зачем ему понадобился ювелир. Вряд ли он собирается тратить деньги на ювелирные украшения.

Да и вообще, откуда у него деньги? То он говорит, что они есть, то утверждает, что у него нет ни цехина.

Размышляя про себя таким образом, она вспомнила, что ни разу не видела, чтобы он держал в руках хотя бы одну монету. Она ожидала, что по дороге в Феррару они остановятся поесть, но он даже не упомянул об этом, и они ничего не ели и не пили до восьми часов, пока не приехали в гостиницу.

Она должна была признать, что обед оправдал ожидания, а вино было настолько хорошим, что сэр Харвей заказал еще одну бутылку, едва сделав первый глоток.

«Как все это странно», – подумала Паолина, сидя на мягкой кушетке, разглядывая наброски платьев и дожидаясь сэра Харвея.

Он вернулся где-то через двадцать минут, и по выражению его лица она могла догадаться, что он чрезвычайно доволен, правда, непонятно чем.

– А сейчас, моя дорогая, давайте займемся вашим гардеробом, – обратился он к ней.

– Уже поздно, – возразила она. – Нельзя ли отложить это до завтра?

– Нет, нет. Нам нельзя терять время. Эти платья должны быть готовы как можно быстрее. Мы не можем долго оставаться в Ферраре. Так что перейдем к следующему вечернему платью.

Он выбрал шитое серебром ламэ, которое Паолина отложила в сторону как слишком дорогое, и настоял на том, чтобы сшить платье целиком из него.

– Но как мы сможем позволить себе такое? – спросила Паолина по-английски сдавленным голосом.

– Вы еще будете удивлены, сколько мы себе можем позволить.

Портниха складывала ткани с выражением на лице, близким к восторгу. Такого заказа у нее еще не было.