Селеста Брэдли - Самозванец Страница 8

Он мог бы позвать своего мажордома, чтобы тот принял его шляпу и легкий плащ черного цвета, поскольку еще в «клубе» с удовольствием переоделся в свою одежду, но Далтон не потрудился этого сделать. Сарджент будет казнить себя за то, что позволил «его светлости» замарать свою руку, коснувшись дверной задвижки.

Ему не так часто позволяли самому открывать двери в течение всей его жизни, поскольку Далтон стал лордом в весьма юном возрасте – ему было всего двенадцать, явление довольно редкое в аристократических семействах Лондона. Очевидно, это было в традициях семьи Монморенси – не медлить с передачей титула очередному наследнику мужского пола.

У него самого имелся только один возможный наследник, и Далтон надеялся, что его племянник Коллис Тремейн постарается о себе позаботиться. Далтону не нравилась идея, обзаведясь женой и детьми, внести хаос в свой тщательно организованный мир.

Далтон с гордостью огляделся вокруг. Великолепный особняк Этериджей, как и полагалось, был полон красивых и дорогих вещей. Далтон намеревался всю жизнь прожить в этом доме, который в отличие от непредсказуемой стихии «Клуба лжецов» был для него истинным раем.

Да, его жизнь идеально сбалансирована. По крайней мере сейчас, когда он наконец избавился от этих невыносимых высоких каблуков.

В холл с беспокойным видом и лицом кающегося грешника вошел Сарджент – он пропустил момент прибытия хозяина.

– О, милорд! Я думал, вы останетесь в «клубе» сегодня ночью, иначе обязательно дождался бы вашего прибытия.

Далтон подал ему шляпу и плащ.

– Сарджент, я умею открывать дверь.

Внимание обоих мужчин привлек громкий топот: Коллис Тремейн с максимально возможным шумом спускался по широкой дугообразной лестнице. В висках у Далтона запульсировало, и он поморщился:

– Право, Кол, можно подумать, что тебе тринадцать лет, а не почти тридцать.

Коллис усмехнулся и, наконец спустившись в облицованный мрамором холл, вскинул руку в приветственном жесте.

– Ты сегодня не в настроении. Это потому, что возвращаешься так поздно или уходишь так рано?

– Коллис, ты живешь здесь благодаря моему безграничному терпению. И я предложил бы тебе воздержаться от лишних вопросов.

Далтон зевнул.

– Так, посмотрим… ты зеваешь – значит, ставлю на позднее возвращение. – Коллис положил руку на по-военному жесткое плечо Сарджента. – Ну так как, Сарджент? Я прав?

Сарджент бросил страдальческий взгляд на Далтона, но не отважился стряхнуть руку беспардонного наследника, несмотря на то что гордость его была уязвлена.

Далтону вдруг захотелось улечься в постель. Неуемная энергия Коллиса невыносима в этот час.

– Уймись, Коллис, – выпалил он. – Сардженту нужно идти работать, у тебя тоже есть дела.

Коллис прищурился, его улыбка увяла. Он снял руку с плеча Сарджента.

– Дела? Какие? – Гримаса страдания исказила его лицо, и здоровой рукой он потер свою нечувствительную, почти бесполезную руку. – У тебя что, найдется работа для калеки?

Увидев изменившееся лицо Коллиса, Далтон обругал себя за неуместную резкость. Коллис так мужественно скрывал свои мучения, что даже Далтон иногда забывал, как сильно пострадал молодой человек в войне с Наполеоном. Далтон не был близок с матерью Коллиса, она вышла замуж, еще когда Далтон учился в университете. Разница в возрасте у них с Колли-сом была настолько небольшой, что, если бы Ливерпул позволил, они вполне могли бы считаться братьями.

Далтон сухо кивнул, признавая свой промах.

– Я лишь хотел сказать, что тебе сегодня следует нанести визит Джеймсу Каннингтону. По моему поручению он работает над одной очень интересной головоломкой.

Коллис не умел долго хмуриться. В его глазах снова загорелись огоньки.

– С удовольствием. Джеймс не такой сухарь, как ты, о могущественный.

Шутливо отсалютовав и поклонившись, Коллис удалился. Далтон с утомленным и хмурым видом смотрел ему вслед. Ему не давала покоя мысль, что он мало делает для своего племянника. Если Коллис не найдет полезного занятия, которое отвлечет его от мыслей о его физическом недостатке, он превратится в праздного, ни на что не годного лорда Этериджа.

Далтон заметил, что Сарджент все еще ожидает его указаний.

– Я ложусь спать, – произнес он тоном, не терпящим возражений. – Если кто-либо попытается разбудить меня в течение следующих четырех часов, можешь отрубить ему голову.

Сарджент кивнул:

– С превеликим удовольствием, милорд.

Клара поприветствовала рассвет зевотой и чашкой чая. Она разложила на столе свои рисовальные принадлежности и приступила к работе. Проснувшись глубокой ночью, она так и не смогла заснуть, обдумывая план жестокой мести самозванцу. Хорошо бы прошить его нелепый наряд самыми дешевыми нитками, чтобы в следующий раз, когда он попытается отвесить один из своих вычурных поклонов, его панталоны расползлись бы по швам, к ужасу окружавших его чопорных леди.

Зрелище было бы великолепное.

На ее губах все еще играла легкая усмешка, когда Клара перешла к обдумыванию окончательного и более реалистичного плана. Поразительно, что ей потребовалось несколько часов, чтобы найти единственно правильный и, казалось бы, самый очевидный способ разоблачить этого человека.

Это сделает сэр Торогуд.

Клара в задумчивости покусывала кончик карандаша. Она могла бы, например, показать, как непреклонный и обладающий чувством собственного достоинства сэр Торогуд бросает самозванца в мусорное ведро. Она провела несколько линий на странице и внимательно посмотрела на них.

На самом деле ей не очень понравилась идея изобразить себя в виде мужчины. Все это отдает самой примитивной ложью. Лучше оставить детали ее вымышленного образа максимально неуловимыми.

Как насчет того, чтобы изобразить некоего художника, гусиным пером рисующего нелепую подделку, ведь этот, с позволения сказать, джентльмен в своем возмутительном костюме, с напыщенными и вычурными манерами так и напрашивался на карикатуру. Ведь на нем было больше косметики, чем на ней! И если она не ошиблась, то родинка на его щеке была нарисована, ну прямо как женская мушка.

Рисунок начал принимать очертания. Сначала рука, не мужская и не женская, и если публика предпочтет принять манжету рукава как часть рубашки, а не платья, то это ее право.

Да, это именно то, что нужно.

Вот только самозванец никак не получался таким смешным, как ей хотелось бы. На самом деле, с длинными ногами и широкими плечами, он выглядел почти красивым…

В порыве раздражения Клара отбросила карандаш и скомкала листок с рисунком. Она вновь попробовала, на этот раз сосредоточившись на напудренных волосах, его серебристых глазах и гибкой кошачьей пластике мужчины.