Джейн Кренц - Запоздалая свадьба Страница 80

Но были еще две причины, почему я поверил, будто Закери собственноручно поднес пистолет к виску. Во-первых, я очень хорошо его знал, поскольку растил с восьми лет, и понимал, что он обладает романтическим, склонным к мелодраматическим поступкам характером, свойственным именно тем людям, которые могут лишить себя жизни.

Во-вторых, — и я надеюсь, что вы простите меня, миссис Лейк, — в то время мне и в голову не приходило, что леди способна тоже заняться той профессией, которой я обучал своих учеников, не говоря уже о том, чтобы застать одного из них врасплох. Разумеется, я не ведал о партнерстве миссис Грей и Закери.

Год назад другой мой ученик собирался начать карьеру, для которой был подготовлен. Он с детства обожествлял брата и стремился всеми силами доказать, что так же смел, дерзок и профессионален, как Закери.

Вскоре после приезда в Лондон он отправился в прежний дом Закери и нашел письмо в потайном, скрытом в стене сейфе. Я много раз подчеркивал настоятельную необходимость иметь два сейфа. Всякий, кто проводит обыск, скорее всего удовлетворится, найдя один тайник".

— Одна из моих ошибок трехлетней давности, — буркнул Тобиас, намазывая смородиновый джем на кусочек тоста. — Я нашел первый сейф, потому что на него показала Аспазия. Но очевидно, даже она не знала о втором сейфе.

"В своем письме к Пирсу Закери ясно дал понять, что сделал Аспазию Грей не только своей любовницей, но и партнером по преступлениям. Но хотя он был страстно влюблен в нее, моя наука не прошла даром. Слишком хорошо он усвоил мои наставления и поэтому, опасаясь предательства, написал письмо, в котором обличил ее. Вне всякого сомнения, он намеревался послать его властям, если бы заподозрил ее в измене. Но Закери тянул слишком долго и, кроме того, ничего не знал о замыслах Аспазии.

Найдя письмо во втором сейфе, Пирс тоже не увидел в нем ничего особенного, кроме возможности пополнить свой кошелек, и когда миссис Грей вернулась в Лондон, решил ее шантажировать.

Он также послал мне записку, уведомив о своем открытии. К сожалению, в то время я путешествовал, и письмо не застало меня дома. Когда же я получил его, сразу осознал всю опасность, грозившую Пирсу, и сделал все, чтобы вернуться немедленно. Но, как вам известно, опоздал. Пирс уже был мертв.

Я прибыл в его дом вскоре после того, как вы, мистер Марч, и ваши юные друзья проникли туда через черный ход и нашли тело. Я наблюдал за вами и, когда вы вышли, сразу понял, что худшие мои опасения подтвердились.

После гибели обоих моих учеников, так или иначе связанных с миссис Грей, у меня больше не осталось сомнений в личности их убийцы. Вчера днем я отправился повидаться с ней. Остальное вы знаете.

С сожалением признаюсь в том, что и Закери, и Пирс не слишком хорошо подходили для моего дела. Закери чересчур увлекся темными страстями, вкус к которым приобрел в процессе охоты, и поэтому забыл о настоятельной необходимости выбирать только те жертвы, которые заслуживают постигшей их кары.

Пирс же с самого начала интересовался лишь финансовой стороной бизнеса, и, хотя я счастлив заметить, что первоначально выбор его мишеней более совпадал с требованиями фирмы, боюсь, что со временем и он тоже отрекся бы от высоких целей, для которых его готовили.

Но невзирая на трагический исход, оба молодых человека были моими учениками, и я считал своим долгом отомстить за них. Этот долг я выполнил.

Больше мне нечего сказать. Я снова уйду в неизвестность и больше не стану вас тревожить.

Да, и еще одно: миссис Лейк, я заехал в лавку травницы на Рен-стрит, как вы и предлагали, и получил прекрасное снадобье. Теперь я совершенно точно рассчитываю пережить своего доктора. Может, у меня останется время для новых грез.

Искренне ваш, М.".

— Ну и ну…

Лавиния медленно сложила письмо.

— Скорее всего больше мы ничего не услышим о Мементо Мори. Однако он связал не все свободные концы. Мы никогда не сумеем доказать, что леди Ферринг и ее подруги, миссис Стокард и леди Хаксфорд, были в числе клиенток Пирса, но не могу сказать, что я очень об этом жалею. Нельзя не восхищаться силой их воли и решимостью добиться справедливости своим собственным способом, поскольку общество им в этом отказывало.

— Имена клиентов Пирса — не единственный мучивший меня вопрос, на который Мементо Мори отказался ответить, — возразил Тобиас, набивая рот яичницей. — У меня еще два.

— Какие именно? — полюбопытствовала Эмелин.

— Прежде всего хотелось бы узнать, действительно ли он ушел на покой или просто сочинил трогательную сказку, чтобы мы его не искали.

Эмелин даже передернулась.

— Остается только надеяться, что он больше не предлагает свои услуги клиентам.

Лавиния нахмурилась:

— А второй вопрос?

Тобиас проглотил яичницу и потянулся за кофейником.

— Матушка Мод утверждает, будто продала ему двух учеников, но кто сказал, что у него не было других? Мне бы очень хотелось узнать, кого еще он обучал.

Глава 32

Три дня спустя они шли по парку, направляясь к заросшему буйной зеленью уголку, который Тобиас сделал их укромным убежищем. Добравшись до старых руин в готическом стиле, они расстелили на траве одеяло, распаковали припасы, заботливо уложенные миссис Чилтон в корзинку. Солнечные лучи, проникавшие сквозь густую листву, пятнами ложились на землю.

Тобиас с голодным видом разглядывал аппетитный пирог, банку с пикулями, холодного цыпленка, сваренные вкрутую яйца, хлеб и сыр. К еде прилагалась бутылка кларета.

— Миссис Чилтон превзошла себя, — объявил он, открывая бутылку.

— Как всегда, когда речь идет о тебе, — пробормотала Лавиния и, вынув обернутый в бумагу и перевязанный бечевкой сверток, вручила ему:

— Это тебе. Чтобы отпраздновать окончание дела Мементо Мори.

Тобиас ошеломленно уставился на сверток, и Лавиния поняла, что хотя он несколько раз делал ей подарки, это первый, который она приготовила для него.

— Спасибо, — выдохнул он и, взяв у нее сверток, развернул так осторожно, так бережно, что она невольно пожалела, почему не нашла для него что-то куда более дорогое и драгоценное.

Но когда Тобиас сорвал бечевку и бумагу и поднял лампу, удовольствие в его глазах подсказало, что она сделала верный выбор.

Он долго рассматривал тщательно проработанный рельеф.

— Александр, разрубающий гордиев узел.

— Я сразу вспомнила о тебе, когда увидела ее в витрине.