Лори Хэндленд - Пожар любви Страница 83

Поздно ночью Дрю Уинстон, наконец, получил сообщения на свои запросы. Он сидел возле здания тюрьмы, раздумывая над складывающейся картиной.

Человек, которого Чарли знал как Нейла Хэнсена, устроил по всему Техасу целую карусель преступлений: он грабил и убивал тут и там, представляясь как Чарли Колтрейн. Насколько было известно властям, теперь Чарли Колтрейн повешен. Дрю не стал их поправлять. Он и сам не понял, почему так поступил.

Дрю послал телеграмму в Миссури и только час назад получил ответ, в котором подтверждалось что в тот промежуток времени, когда погибла Клэр, Чарли Колтрейн действительно содержался в тюрьме. Получалось так, что Дрю провел несколько последних лет впустую, охотясь за совершенно безвинным человеком. Не исключено, что кто-то из банды Чарли совершал грабежи, поджоги и убийства. И поскольку Нейл Хэнсен действовал в Техасе под именем Чарли Колтрейна, вполне возможно, он делал то же самое и в Миссури. Если это так, в таком случае настоящий убийца Клэр умер на глазах у Дрю этим утром. Или, вполне возможно, тем негодяем был брат Чарли – Билл. За ним тоже тянулась дурная слава. Но о том, чтобы отомстить ему, не было и речи, поскольку Билл погиб от пуль агентов Пинкертона в городке Секонд-Чанс.

Дрю чувствовал себя так, словно вся его жизнь разрушилась и лежала вокруг кучей обломков. Цель, ради которой он жил в тех пор, как узнал о смерти Клэр, состояла в возмездии, в ожидании того дня, когда он смог бы привести Чарли Колтрейна в зал суда. Теперь стало ясно, что он ошибался, но и не осталось возможности установить, кто же все-таки убил Клэр.

Дрю чувствовал, что Чарли был прав, когда говорил: «Даже если ты убьешь негодяя голыми руками, это не поможет тебе избавиться от унылой пустоты внутри». Клэр ушла. Навсегда. Он остался жить и должен жить достойно, чтобы найти в этом мире свое место.

Он не чувствовал себя на месте среди техасских рейнджеров. Конная полиция превратилась теперь лишь в жалкие остатки некогда большой службы, защищавшей Техас от банд разных грабителей – выходцев из Мексики, племен команчей, да и от своих, американских преступников. Такая работа не для него. Он и в полицию вступил только потому, что хотел использовать службу в сугубо личных целях – целях, которые оказались ложными. Когда Уинстон получил телеграмму, подтверждавшую, что Чарли действительно находился в тюрьме, когда совершилось преступление, он подал в отставку со своей должности в полиции Техаса.

Теперь предстояло решить, что делать с Колтрейном. Вся полученная информация говорила о том, что этого человека полиция больше нигде и ни за что не разыскивала. И хотя Дрю был убежден, что за Чарли числилось множество других преступлений, за совершение которых его можно было бы держать за решеткой многие годы, он решил выпустить его на волю, даже если кто-то и где-то хотел бы посадить Колтрейна в тюрьму за какие-то грехи.

Он не заметил, когда это произошло, но было вполне очевидно, что по дороге между Мексикой и Техасом его ненависть к Чарли пропала. А теперь, когда Дрю установил истину, он стал относиться к этому человеку почти с симпатией. У них было много общего. И если бы их жизни не были такими разными, они наверняка подружились бы. Если брать по большому счету, то Дрю в какой-то мере было даже жаль этого бывшего преступника. Он, судя по всему, любил свою жену, а Анжелина любила его. И им надо быть вместе. Дрю испытывал чувство стыда, понимая, что сам их и разлучил. Только потеряв Клэр, он понял, что значит для мужчины потеря любимой женщины. А Анжелину ни в коем случае нельзя оставлять в руках ее отца. «Самая что ни на есть ядовитая змея, а не человек», – подумал Уинстон.

Дрю поднялся и направился в тюрьму. Он намеревался освободить Чарли и дать ему возможность уехать к жене. Она нуждалась в помощи – ни много ни мало, а ее надо было спасать от ее же семьи и монастыря. Может быть, если он поможет двум этим людям найти друг друга, это даст и ему возможность пережить всю горечь своей утраты.

Через полчаса они с Колтрейном уже сидели в ближайшем салуне.

– Ты меня совсем запутал, Уинстон. Я, конечно, не жалуюсь, но как могло случиться, что я опять на свободе, сижу с тобой и пью виски?

Дрю сделал большущий глоток, прежде чем ответил.

– Ты говорил правду. Ты не грабил поезд и не убивал машиниста. И ты не убивал Клэр.

– Даже так?

– Тебя никто и нигде не разыскивает. Вот потому-то и нет причин держать тебя в тюрьме. Либо твоя печальная известность слишком преувеличена, либо ты слишком осторожный преступник.

– Конечно. Я был осторожным преступником, а теперь я безработный ковбой, – сказал Чарли нетрезво и допил свой виски. – Ты сказал им, кого они сегодня повесили?

– Нет. Я считаю нам вместе надо будет сделать это завтра. Хотя не думаю, что у тебя у самого есть какие-нибудь доказательства, кто ты такой.

– Не-а. Если тебе все равно, то я бы так и продолжал числить Чарли Колтрейна мертвым.

Дрю чуть не подавился виски, и Чарли пришлось хлопать его по спине до тех пор, пока Дрю не отдышался.

– Зачем тебе это надо? – с удивлением спро-сил он.

– Ну, скажем, чтобы было спокойнее. Как ты говоришь, я тут заработал себе репутацию. Поэтому – рано или поздно – кто-нибудь да захочет свести со мной старые счеты. А если я уже умер, то никто меня разыскивать не станет. Смогу начать все сначала... а то стал слишком старым, чтобы опять воровать и грабить. Хочу завести ранчо в Монтане и начать жизнь заново.

Дрю кивнул:

– Неплохая идея. И твоей жене там будет лучше.

– Нет у меня жены... – в хриплом голосе Чарли прозвучало серьезное предупреждение.

– О чем ты толкуешь?

– Жена была у Чарли Колтрейна, а у меня ее нет.

– Погоди-ка, ведь эта женщина тебя любит. Вдвоем вы сможете начать новую жизнь. Отправляйся-ка ты в Мексику и найди ее.

– Не-а. Она заслуживает лучшего мужа, чем я. То, что я сменю имя, не изменит меня самого. Я уже стар, болен, раздражителен и груб. Она всегда хотела стать монахиней. Единственное, что я могу для нее сделать, так это не отнимать возможности осуществить свою мечту.

– А почему ты не подумал, что ты и есть ее мечта?

Чарли рассмеялся своим кашляющим смехом, в котором не прозвучало ни тени юмора.

– Я отнюдь не предмет мечтаний для молоденьких девиц, Уинстон. Я – просто кошмар для любой женщины.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Прошло три недели. Три недели надежд Анжелины на то, что у нее все-таки будет ребенок г Чарли. «Если мои молитвы будут услышаны, то мне как-нибудь удастся передать ему весточку...»