Лора Вальден - Принцесса маори Страница 88

Спина Люси вновь покрылась холодным потом. Неужели он настолько уверен в том, что в обозримом будущем оставит ее одну? «Господи, пусть это будет неправда», — молилась Люси. И все же это казалось реальностью. Том был болен. Наверняка именно поэтому он назначил молодого винодела Джона Кларка своей правой рукой. Том, который предпочитал сам делать всю работу, а не перепоручать ее кому-либо! И он даже не хотел рассказывать о виноградниках своему наследнику Томми! Чтобы не подвести отца, Томми сам отправился на учебу в монашескую миссию. Он хотел хоть что-то узнать о том, как выращивают синий виноград.

Люси испугали собственные мысли. Она должна была удержать Тома. Для девушки будет неслыханным позором, если отец затащит ее в дом подруги и начнет скандалить. Но было слишком поздно! Люси в какой-то миг перестала переживать за Тома, потому что муж уже принял решение. Она услышала, как взвыл мотор машины.

Том сжал зубы. Мольбы и уговоры Джоанны, конечно, не оставили его равнодушным. Еще никогда у него не возникало такой крупной ссоры с дочерью. Он любил Джоанну, но не мог допустить, чтобы после его смерти стервятники набросились на беззащитную Люси. А Джоанна никогда не заступится за мать. Кто ей вбил голову эти предрассудки? Может, им стоило бы соврать девочке, не сказав, что Люси — маори, когда Джоанна спросила об этом?..

Том чувствовал, как в грудной клетке становится тесно, как ему не хватает воздуха. Обычно в такие моменты он принимал капли, но от злости совершенно позабыл о них. Лучше ему не становилось, поэтому пришлось дать крюк и заехать к врачу. С тех пор как старый доктор Томас умер от сердечного приступа, дела у Тома становились все хуже. Сына доктора, Бертрама Томаса, он не любил. Том не мог толком объяснить, что ему не нравится в молодом человеке, но это была неприязнь с первого взгляда. Поэтому он послал к нему дочку.

— Только вытри лицо и скажи доктору, что тебе нужны капли для мистера Болда.

Джоанна забыла тут же о своих проблемах и испуганно спросила:

— Папа, ты болен? Боже мой, ты выглядишь ужасно бледным. Не лучше ли будет, если он тебя осмотрит?

— Ты не можешь просто сделать то, о чем тебя просят? — вспылил он.

И Джоанна повиновалась.

Том откинулся на водительском сиденье и постарался дышать спокойно и равномерно, как ему советовал доктор Томас-старший. Краем глаза он наблюдал за дочерью, которая звонила в дверь.

Доктор Томас внимательно выслушал ее, прежде чем бросить взгляд на машину. Джоанна вошла за ним в дом. Том нетерпеливо наблюдал за дверью. Давление на грудную клетку, к счастью, ослабло. Ему уже не нужны были капли. Тем больше его удивляло, что Джоанна все не возвращалась из дома доктора. Неужели доктора совсем не волновало то, что Том страдает от сердечного приступа, сидя в машине без медикаментов? Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь снова открылась. Доктор похлопал Джоанну по руке, дочка прямо светилась. Тому это очень не понравилось. Джоанна, по мнению отца, обладала довольно странным вкусом в отношении мужчин. Он не имел ничего против образованных парней, которые иногда забирали дочь из дому на танцы. Единственный парень, который пришелся Тому по сердцу, это Джон Кларк, крепкий физически и чрезвычайно честный. Но дочь игнорировала парня, хотя тот был симпатичным и вел себя очень вежливо, не то что эти выскочки из хороших семей, с которыми так охотно общалась Джоанна.

К тому же Томми очень тесно подружился с молодым человеком. Они оба любили виноградники, строили большие планы, обсуждали, как им в будущем обойти законы, становившиеся все строже. Сотрудничество с монахами продолжалось, спрос на хорошие вина в отелях не спадал.

Когда Джоанна снова села в машину, ее лицо светилось таинственной радостью.

— Чего там тебе доктор накапал? — спросил Том, беря в руки бутылочку с лекарством.

— Он настоящий мужчина. Он такой милый, такой благовоспитанный! — мечтательно произнесла Джоанна.

— Ах, вот как, благовоспитанный? — проворчал Том, заводя машину. Его злость на Джоанну тут же рассеялась. И все же он по-прежнему хотел нанести визит матери школьной подруги Джоанны.

— Ты можешь остаться в машине. Я не буду тебя позорить, но хочу убедиться, что больше не возникнет никаких слухов о твоей матери…

Джоанна не слушала отца.

— У него самые выразительные глаза из всех мужчин, которых я когда-либо видела… — вздохнула она.

Тому казалось, что у сына доктора был скорее хитрый взгляд. Вдруг он кое-что вспомнил. Его лицо просветлело. Разве доктор совсем недавно не жаловался на своего сына? Том повеселел.

— Кстати, о благовоспитанности. Ты вообще знаешь, что доктор с красивыми глазами должен будет жениться на одной бедной девушке, после того как она оказалась в известном положении?

Джоанна залилась краской и предпочла промолчать. Чуть позже Том остановился возле красивого особняка семьи Мак-Мюррей, родителей Розалин.

— Ты можешь остаться в машине, — повторил он, но Джоанна не удостоила его и взгляда. Она надулась и уставилась в окно.

Том расправил плечи и направился к внушительному входу. Не успел он позвонить в дверь, как навстречу ему выскочила горничная.

— Миссис Мак-Мюррей дома?

— Прошу, как мне вас представить?

— Том Болд, отец Джоанны, — проворчал он.

Горничная предложила ему подождать в вестибюле. Том огляделся по сторонам.

Вкус у них есть, этого не отнять, хотя мистер и миссис Мак-Мюррей вели дела не совсем честно. По крайней мере так поговаривали в Нейпире, но Том не обращал особого внимания на слухи, как это обычно делали местные жители. Он только слышал, что мистер Мак-Мюррей продавал белым переселенцам землю, которая была получена у маори не вполне законным путем. Судачили, будто он присмотрел много наделов в Паверти-бей, но Том об этом ничего не хотел слышать. Он лишь тайно поставлял Мак-Мюррею вино и больше не желал с ним иметь никаких дел.

— Мистер Болд, как я рада вас видеть! — пропела миссис Мак-Мюррей, влетев в вестибюль.

Удушливый цветочный аромат окутал Тома. На мгновение он даже испугался, что из-за этих духов упадет в обморок, но, к счастью, все обошлось. Это его очень успокоило, значит, сердечный приступ на самом деле был не очень серьезный. В любом случае это было хорошо, ведь доктор Томас-старший уверял его, что каждый последующий приступ приближает Тома к могиле. Болд взял со старого доктора обет молчания, чтобы тот ни в коем случае ничего не рассказывал жене, каким бы плохим ни было состояние Тома. А теперь вот и доктора не стало.

— Могу ли я с вами переговорить? — вежливо осведомился Том.