Нэн Райан - Шелковые узы Страница 9

Провокационный поцелуй Джонни заставил ее широко раскрыть губы, и немедленно его язык, как огонек проник внутрь ее рта, чтобы ласкать и гладить его, зажигая во всем теле неистовое пламя.

Ошеломленная таким чудом, Невада широко открыла глаза и увидела, что глаза Джонни были плотно закрыты, густые черные ресницы резко выделялись на его смуглых щеках.

Как будто почувствовав это движение, он поднял веки и посмотрел прямо в ее изумленные глаза. Результат был потрясающим. Оба одновременно вздохнули и возобновили этот воспламеняющий поцелуй.

Мерцающий свет канделябров освещал большого смуглого мужчину, сидящего в бархатном кресле с высокой спинкой и крошечную белокожую женщину на его колене, слившихся в бесконечном поцелуе.

Невада до кончиков пальцев была потрясена ее первым в жизни настоящим поцелуем.

Джонни Роулетт не был потрясен, но тем не менее наслаждался этим обжигающим поцелуем. Он целовал множество женщин так, как сейчас целовал Неваду. И он уже знал, что после таких странно неискушенных, но все же страстных ласк, Невада будет великолепной любовницей в постели.

Наконец их горячие губы разомкнулись, и Невада, обессиленная и дрожащая, чувствуя огонь во всем теле, слабо кивнула, соглашаясь, когда Джонни предложил:

— Любимая, я думаю, нам лучше поужинать. — Он коснулся легким поцелуем ее щеки и добавил, не отводя губ от горящей влажной кожи:

— Тебе потребуется много сил, сегодня у нас будет великолепная ночь.

Они действительно великолепно проводили время. Когда Невада сделала попытку возвратиться на свое место, Джонни не отпустил ее. Он только сильнее прижал ее к себе.

— Нет, детка, ты останешься здесь. Я сам буду тебя кормить.

Джонни не пришлось повторять дважды. Польщенная и взволнованная, Невада нежно улыбнулась ему, согласная сидеть у него на коленях так долго, как он того захочет. В то время как она смеялась и, покачивая головой, прижималась лицом к его шее, Джонни одной рукой наполнил фарфоровую тарелку едой, держа другую по-хозяйски на талии Невады.

В течение этого полуночного ужина было много смеха и поддразниваний. Джонни подносил вилку к открытому рту Невады, предлагая ей кусочек, и, не давая возможности прожевать и проглотить, снова целовал ее. Она сочла такой способ ужинать слишком трудным и отказывалась от еды, качая головой.

Сам Джонни тоже почти не ел. Он только пил и наслаждался видом прекрасной разгоряченной девушки, сидящей у него на колене, весело пробующей все блюда подряд. Она вела себя с покоряющей детской наивностью, как будто все происходящее было для нее совершенно ново и захватывающе. Ее очаровательное поведение придавало тривиальному свиданию неожиданный романтический оттенок. Казалось, что она впервые сидела на коленях мужчины в этой обитой шелком отдельной каюте, что эта игривая прелюдия к страсти была действительно восхитительно нова для нее.

Смеясь как ребенок, радуясь изобилию и разнообразию блюд, Невада блаженно закатила глаза и приподняла плечи. И невольно предоставила Джонни возможность бросить взгляд на ее прекрасную юную грудь, приоткрывшуюся в низко вырезанном лифе атласного платья. Она сделала неосторожное движение, атлас соскользнул еще ниже — и глаза Джонни выхватили вспышку мягкого розового бутона, венчающего кремовую плоть. Стиснув зубы, Джонни продолжал кормить прекрасную смеющуюся девушку до тех пор, пока наконец Невада не оттолкнула протянутую вилку, похлопала по плоскому животу и сказала:

— Больше ни крошки, Джонни. Мое платье стало слишком тугим, я боюсь, оно лопнет по швам.

— Еще ©дну ягодку, — предложил Джонни, откладывая вилку в сторону Он выбрал самую спелую ягоду, опустил в серебряную сахарницу и показал Неваде, вопросительно подняв брови. И громко рассмеялся, когда Невада радостно кивнула, наклонилась и протянула губы к обсыпанной сахаром ягоде:

— М-м-м, восхитительно.

Но его смех оборвался, когда Невада перехватила его руку, не дав дотянуться до льняной салфетки.

— Позволь мне, Джонни, — сказала она и, взяв его руку, поднесла ее ко рту.

Мускулы его живота напряглись, ему стало трудно дышать, когда, сверкая глазами, как озорной бесенок, Невада обсасывала его пальцы один за другим, пока не слизнула весь сахар.

— Ну как, тебе нравится? — спросила Невада, облизывая губы.

— А тебе? — Джонни притянул ее к себе, уткнулся губами в изгиб шеи и, посасывая игриво кожу, заставил Неваду разразиться счастливым смехом.

Они продолжали играть. И наслаждаться друг другом. Джонни Роулетту нравилась эта смеющаяся темноволосая красотка на его коленях. Она была не только необычайно хорошенькой, но обладала мягким несложным характером и любила посмеяться. Она не интересовалась его прошлым, так же, как и он ее. Тот факт, что она не задавала никаких вопросов, показался ему приятным и удивительным.

Большинство женщин, с которыми он встречался, хотели знать о нем все. Джонни относился к их вопросам, как к неизбежному вторжению. Очевидно, эта была настоящим профессионалом, знающим точно, зачем она находится здесь в этой пышно обставленной каюте. Чтобы доставлять ему удовольствие за деньги, которыми он оплачивал ее время и услуги. Она только это и делала с того момента, когда он попросил ее бросить игральные кости.

Да, удовлетворенно размышлял Джонни, благодарно поглядывая на ее полуприкрытые атласом груди, сегодня вечером он наконец-то преуспел. Он выиграл впервые за несколько месяцев. Выиграл много. Получил деньги, в которых ужасно нуждался после длинного периода невезения. И он рискнул бы поставить на кон свои любимые золотые запонки, уверенный, что его великолепная крошка леди Удача будет так же хороша в постели, как и за столом. Что еще нужно мужчине?

Наслаждаясь своим состоянием, Джонни продолжал горячо целовать этот живой, дышащий амулет удачи, чередуя поцелуи с глотками шампанского.

Голод Невада утолила, но продолжала испытывать жажду, поэтому с удовольствием пила большими глотками холодное вино из его стакана. И не задумывалась над тем, что пьянела все больше и больше. Джонни Роулетт тоже не обращал на это внимания. Он сам был далеко не трезв, чтобы оценить состояние своей очаровательной спутницы. Он твердо знал только то, что хотел почувствовать прикосновение маленьких нежных рук этого кукольного существа, и как можно скорее.

Пьяный больше, чем обычно, Джонни проворно вынул сверкающие золотые запонки из плиссированной рубашки, подержал их в ладони и положил на стол. При этом ворот белой рубашки разошелся, и глаза Невады приковала к себе его темная мускулистая грудь. Она с трудом сглотнула, когда Джонни взял ее запястье, поднес к губам, поцеловал ниточку пульса, и направил ее руку в распахнувшийся ворот рубашки.