Елена Арсеньева - Химера светского видения (Мата Хари, Голландия) Страница 9

Мата Хари с ее скандальной репутацией была самым что ни на есть подходящим объектом для того, чтобы оказаться преданной... И не одним Ладу.

Первый сигнал грядущих неприятностей поступил от Вадима. Он прибыл в краткосрочный отпуск в Париж и сообщил любовнице, что в русском посольстве в Париже его предостерегли от продолжения каких-либо отношений с «опасной шпионкой». Нет, конечно, они не расстаются, но... Не лучше ли хотя бы какое-то время держаться подальше друг от друга?

Вадим уехал, оставив невесту обеспокоенной, расстроенной. Чуть ли не впервые в голову Маты Хари начали закрадываться мысли о том, что она несколько заигралась и все может плохо кончиться. Увы, поздно... Задумалась она слишком поздно!

Утром 13 февраля 1917 года в дверь ее номера в «Элизе-палас-отель» – она по непонятной причине изменила «Гранду»: может, просто по привычке изменять? – постучали. Открыв дверь, Мата Хари увидела шестерых мужчин в форме. Это были шеф полиции Приоле и его подчиненные. Ей предъявили ордер на арест по обвинению в шпионаже и отвезли в тюрьму Фобур-Сен-Дени в Сен-Лазаре.

Мата Хари отчаянно не повезло со следователем. Его фамилия была Бушардон, он был женоненавистник и редкий зануда. Сам по себе он уже был карой арестованному. У него имелась неприятная привычка внезапно вспрыгивать со стула во время разговора, а затем ходить взад-вперед по комнате и барабанить пальцами по стеклу. К тому же он постоянно грыз ногти. Все это постепенно вызывало раздражение у допрашиваемого. Вот так же начало трясти и Мату Хари. Но самое главное – в Бушардоне не было ни жалости, ни сочувствия, ни желания разобраться в деле. Его трясло от ненависти при виде попавшей к нему женщины – нет, не потому, что она, очень может быть, была германской шпионкой. Бушардон вообще ненавидел красавиц, которые выкручивают мужчине душу, а потом бросают его – он пережил неудачную любовную историю, предательство женщины, которой верил, на которую надеялся, и долгие годы мечтал сам предать женщину, которая смотрела бы на него, как на единственную надежду. Но он был одинок, у него не было с кем исполнить свою мечту. А вот теперь... У него был выбор – помочь Мате Хари или предать ее на смерть. Он выбрал второе. Каждую историю, рассказанную арестованной, он превращал в еще один пункт возможного обвинения. Например, невинный пузырек с противозачаточным средством был представлен им как пузырек с невидимыми чернилами (странно тогда, почему Мата Хари не попыталась даже выбросить его, когда в номере шел обыск). Каждое тихо пробормотанное слово тщательно взвешивалось им, он обдумывал, можно ли как-то приспособить его к делу. Потому не имело значения, было то слово правдивым или нет. И его ничуть не трогало то, что многие проступки арестованной были продиктованы любовью.

Мата Хари считала вопросы Бушардона совершенно бессмысленными – по ее мнению, он вообще не понимал, что происходит в голове женщины.

– Я никогда раньше не занималась шпионажем, – твердила она. – Я жила только ради любви и удовольствия. Никогда намеренно не встречалась с людьми, которые могли бы достать для меня информацию. Я люблю офицеров. Я любила их всю мою жизнь. Для меня лучше быть любовницей бедного офицера, чем богатого банкира. Самое большое для меня удовольствие – спать с ними. Причем я не думаю о деньгах. Кроме того, я охотно сравниваю людей разных национальностей. Клянусь вам, что мои отношения с офицерами, которых вы упомянули, были продиктованы только тем чувством, которое я вам сейчас описала. К тому же все эти господа сами приходили ко мне, а я со всей душой говорила им: да. Они уходили от меня полностью удовлетворенными и ни словом не упоминали войну. Я не спрашивала ни о чем секретном. А постоянно я встречалась только с Масловым, потому что люблю его.

К этой любви Бушардон прицепился надолго. Скажем, у него вызвало подозрение прибытие Маты Хари в прифронтовую зону. Она объяснила, что ездила ради встречи с любимым:

– В Виттеле я узнала, что капитан Маслов был сильно отравлен ядовитым газом. Он перестал видеть одним глазом и мог остаться абсолютно слепым. Однажды ночью Маслов спросил меня, как я поступлю, если он на самом деле полностью ослепнет. «Я никогда тебя не брошу. Для тебя я всегда останусь одинаковой», – ответила я ему. Тогда он попросил меня выйти за него замуж. Я согласилась, а самой себе сказала: «Все будет хорошо. Я потребую от Ладу достаточно денег, чтобы мне не пришлось изменять Вадиму с другими мужчинами. Я оставлю маркиза де Бофора. Оставлю барона ван дер Капеллена. Сделаю то, что требует Ладу. А потом выйду замуж за моего любимого мужчину – и стану самой счастливой женщиной на свете».

– Это ложь, – резюмировал Бушардон. – В Виттеле, куда вы поехали якобы ради встречи с любимым, вы занималась тем же, чем всегда, – с головой на подушке.

«Тем же, чем всегда» в понимании Бушардона означало, что она спала с бесчисленными мужчинами в форме, у которых выведывала военные тайны для германской разведки.

А между тем мысли Маты Хари были заняты только Вадимом Масловым. С момента ареста она не получала вестей от него. Потом Бушардон сообщил, что русский офицер в госпитале, состояние его ухудшилось. В отчаянии Мата Хари написала Бушардону: «Я благодарна вам за известие о капитане Маслове. Я очень беспокоюсь и постоянно плачу из-за этого. Пожалуйста, попытайтесь связаться с госпиталем в Эперне. Я очень вас прошу. Я так страдаю от мысли, что он, возможно, умер, а я не была рядом с ним. И он даже, наверное, думает, что я забыла о нем. Вы не можете себе представить, как я страдаю. Пожалуйста, выпустите меня отсюда. Я этого просто не вынесу...»

Жестокость Бушардона состояла не в том, что он непременно хотел доказать, будто Мата Хари – шпионка. Он хотел причинить ей боль. И это ему удалось, когда он предъявил показания капитана Маслова.

Они сводились к тому, что связь его с Матой Хари была мимолетна, он смотрел на нее только как на проститутку, а потому предупреждение командования об опасности встреч с данной особой не имело значения. Он НИКОГДА не делал ей предложения выйти за него замуж, НИКОГДА не говорил с ней о миллионе, НИКОГДА не считал ее достойной своей любви.

Равнодушное предательство любимого сразило Мату Хари. Может быть, оно даже убило бы ее, если бы она не была объята страхом за свою жизнь, во-первых, а во-вторых – если бы к тому времени не испытала предательства других мужчин – тех, кто когда-то говорил ей о любви, а теперь открестился, отшатнулся, отрекся от нее.

Как-то раз Бушардон предъявил обвиняемой письмо, которое Мата Хари написала мэтру Клюне. В письме она описывала попытки флирта со стороны полковника Данвиня. «Полковник принес мне только один маленький букетик фиалок и попросил меня целый день носить его на груди. А вечером он придет, чтобы забрать его. Кроме того, он пожелал ленточку от моего корсета, которую он сам заберет в читальной комнате отеля, если мы будем там одни. Он играл в любовника, как молодой человек».