Пушистая Сырная Мышь - Ирландский клевер Страница 9

— Миледи, о, миледи, вы вернулись! Сэр Джон нашёл вас, слава Господу! Мы все так волновались!..

— Со мной всё в порядке, Эллин, — Морриган устало улыбнулась жене управляющего замком, женщине в годах, с мягким характером.

Эллин понятия не имела, что же случилось с молодой хозяйкой, поскольку Джон распространил известие, что леди Морриган похитили и увезли разбойники.

— Эллин, распорядись, пожалуйста, пусть приготовят горячую ванну и что-нибудь поесть, я жутко голодная. А завтра, — она повернулась к брату, — я займусь приготовлениями к свадьбе.

— Ты так спокойно отзываешься об этом событии, — прищурился Джон, — что я начинаю беспокоиться, Молли.

— Я хочу поскорее покончить с неприятным моментом в моей жизни и уехать в Лондон, — жёстко ответила Морриган. — И не доставай меня, Джон, я сейчас очень нервная! Спокойных снов, братец, — резко развернувшись, девушка поспешила за Эллин, в свои покои.

Со следующего дня замок загудел, как растревоженный улей — Морриган каждого озаботила каким-нибудь делом. Она опасалась вопросов, почему же леди де Сент-Эвье выходит замуж за собственного брата, но прислуга замка слишком хорошо знала нрав молодого лорда, и потому держала рот на замке. Правда, надо отдать должное Джону, утром он собрал всех в центральной зале и объяснил причину готовящейся свадьбы — к досаде Морриган обитатели замка, кажется, поверили словам брата.

Дату девушка решила назначить через три месяца.

— Думаю, этого времени вполне хватит для подготовки.

Список гостей состоял из близких знакомых семьи — в основном пожилых пар, и нескольких друзей Джона. Морриган не рисковала не то чтобы съездить к соседям, а даже спрашивать, есть ли кто-нибудь в замке де Риверсов. Джон вёл себя слишком тихо и спокойно, и Морриган не доверяла ему. Кроме того, девушке хватало проблем со свадебным нарядом, который шили монахини из соседнего монастыря, оно получалось слишком уж похожим на их одежды — скромным и почти без украшений. Морриган явилась к настоятельнице и учинила настоящий разнос, срывая на ней плохое настроение, и в результате вышла победительницей из их спора: наряд начали переделывать в соответствии с желанием невесты. Как-то за ужином Джон непринуждённо осведомился, включены ли в список приглашённых их соседи. Морриган сохранила непроницаемое выражение лица и пожала плечами.

— Леди Клара не любит проводить время в провинции, и наверняка сейчас в Лондоне. А её муж… скорее всего, рядом с ней, если уже вернулся из поездки.

За всеми хлопотами Морриган некогда было заняться поисками дневника матери, который она поклялась найти и забрать из лап Джона.

Назначенный день выдался солнечным и ясным, не соответствуя настроению Морриган. Она стояла перед зеркалом, мрачно рассматривая себя, пока горничные поправляли пышную юбку. Густые волосы уложили в причёску, закрепили тяжёлую фамильную диадему, надели фату. Кинув последний взгляд на отражение, Морриган вышла из комнаты и спустилась вниз, где ждали немногочисленные гости. Остановившись рядом с Джоном, девушка процедила сквозь натянутую улыбку:

— Говори этим людям что хочешь, и как хочешь, убеждай их, что я не твоя сестра, но не смей читать дневник моей матери! Я не позволю выставлять напоказ её мысли и чувства!

В её голосе было что-то не оставлявшее Джону сомнений: Морриган действительно не позволит. Покосившись на невесту, он кивнул.

— Хорошо, Молли. Я не буду этого делать.

Ей было всё равно, как брат собирается убеждать гостей в том, что она не приходится ему сестрой: Морриган рано или поздно собиралась найти способ доказать обратное и аннулировать брак.

Перед тем, как начать церемонию, священник объяснил, что ему предоставили убедительные доказательства, что настоящая Морриган де Сент-Эвье умерла в десять лет, и данному браку ничто не препятствует. Девушке пришлось впиться ногтями в ладони, чтобы заставить себя ответить "да" на вопрос священника, желает ли она стать женой Джона. И напомнить, что будущему ребёнку нужно имя. Чертыхаясь про себя, Морриган с улыбкой принимала поздравления и пожелания счастливой жизни, весь день исполняя обязанности хозяйки замка, и к вечеру она чувствовала себя как выжатый лимон.

— Ну, Молли, когда мы едем в Лондон? — поинтересовался Джон, закрыв дверь за последним гостем.

— Знаешь, я передумала, — девушка холодно улыбнулась. — Сначала я намереваюсь стать матерью.

Заперев дверь своих покоев на замок, Морриган переоделась и легла.

— Кто же твой папа, малыш? — прошептала она, положив руку на живот.

За окном на деревьях появился зелёный пушок первых листьев, но на дорогах грязь и слякоть делали их непроходимыми — в Англию пришёл март, принеся с собой первые тёплые лучи солнца и журчание ручейков талого снега. Морриган, устало улыбаясь, смотрела на посапывающий комочек в кружевных пелёнках, снова почувствовав огромное облегчение от рождения сына — мордашка Стивена неуловимо напоминала лицо своего настоящего отца, несмотря на то, что младенцу было несколько дней от роду.

— Вот уж чего не ожидала от Робина, так это такого оригинального подарка, — промурлыкала Морриган, целуя ребёнка в лобик. — Теперь можно спокойно ехать в Лондон, отдохнуть немножечко, а потом приниматься за поиски дневника матери.

Через неделю девушка была готова совершить путешествие в Лондон, а вечером, накануне отъезда, Джон за ужином неожиданно спросил:

— Ты до сих пор не знаешь, кто отец ребёнка, Молли?

Она усмехнулась.

— А ты попробуй, догадайся, братец.

Она при каждом удобном случае называла его так, прекрасно зная, как раздражает Джона такое обращение.

— Очевидно, что не я, — он прищурился.

— Ты умный мальчик, — Морриган изогнула бровь. — Конечно, отец — Робин де Риверс. Неужели ты думаешь, что если бы ребёнок был от тебя, то я оставила его?

— Ты слишком самоуверенна, дорогая моя, — Джон поджал губы. — Не думай, что в Лондоне ты останешься такой же самостоятельной, Молли.

— Лондон не корабль, братец, — Морриган издевательски улыбнулась и встала. — И больше ты не переступишь порог моей спальни, так и знай. Даже не пытайся заставить меня, Джон, я не предоставлю тебе такой возможности! Спокойной ночи.

Резко развернувшись, она покинула столовую.

Через два дня они выехали в Лондон.

Робин де Риверс допил вино и вышел из библиотеки.

— Джером, я собираюсь прогуляться, пусть оседлают лошадь, — сказал он пожилому мужчине, ждавшему его у двери.

Робин застегнул плащ и направился к выходу, с лестницы вдруг донёсся тихий голос: