Эмилия Остен - Жена-незнакомка Страница 9

– Вы так торопливы, сударыня.

– Но и вы можете уехать в любой момент, а я хотела бы немного представлять свое будущее.

Раймон подумал, затем кивнул.

– Это справедливо. Хорошо. Завтра я посмотрю те записи, что вы вели за время моего отсутствия в Марейле, а затем решим все остальное.

Жанна поморщилась. Его подход, чудовищно прагматичный, был продиктован формальностью брака и самой личностью Раймона, однако ее словно кошки царапали при мысли о таком. Неужели он, соизволив посетить ее спальню, отведет на это определенное время – скажем, полчаса, – и уйдет, как только оно закончится? Словно в дозор выйти. И если уж на то пошло, Жанна до сих пор была не уверена, что хочет впускать его в свою спальню.

Она знала, что должна. Но мысли о греховной подоплеке происходящего ее не оставляли.

Когда Раймон приехал в Кремьё, он нравился ей. Он казался тогда немного другим – не таким… выпотрошенным тем, что с ним происходит. И хотя улыбки от него было не дождаться, его походка, его движения, выражение холодного лица запали Жанне даже не в память, а в тот кармашек, где прячутся надежды и чувства. Она не открывала его никогда, но из него ничто никуда не делось. Вот Раймон сидит напротив, даже сейчас напряженный, словно старый боевой кот, и в груди щекотно и сумбурно. Сохранять спокойствие – вот что нужно.

– Я согласна, – произнесла Жанна. – И я хотела бы, чтобы мы с вами немного узнали друг друга.

– Что же, давайте познакомимся, – произнес он прохладным тоном, – я шевалье де Марейль, ваш супруг.

Всемогущий Господь, да он и шутить умеет! В том, что это шутка, Жанна не сомневалась: Раймон тут же усмехнулся.

– Простите. Я не очень понимаю, что вам сказать. Мы соединены узами брака, однако ни вы, ни я не думали, что все сложится так.

– Все могло сложиться хуже. Вы могли погибнуть при Рокруа… или в одной из бесчисленных стычек с нечестивыми испанцами, как называет их Норбер.

Раймон нахмурился.

– Вы много беседовали с Норбером, как мне показалось? – произнес он медленно.

– О, не слишком много, – сказала Жанна непринужденно. Вряд ли ему стоит знать, что она провела в комнате мужа достаточно времени, чтобы Раймон разозлился. И навлекать неприятности на слугу, столь преданного своему господину, тоже не стоит. Сейчас у нее имеется союзник в стане врага… «Боже, о чем я думаю?! Раймон – не враг мне. И не должен им стать».

– Но о нечестивых испанцах успели узнать.

– Он восхищен вами.

Раймон отвел взгляд.

– Возможно. – Он помолчал и продолжил сухо: – Что же, мы, кажется, обсудили все, что нужно. Сопроводить вас обратно в столовую?

– Если вы составите мне компанию за ужином.

– Я предпочел бы подняться к себе.

– Что же, сударь, в таком случае, я еще посижу здесь. Закат чудо как хорош.

Раймон встал, поклонился и ушел. Жанна проводила его взглядом. И поклон, и шаги давались супругу явно не так легко, как он хотел показать.

Кого он обманывает? И зачем?

Одно понятно точно: быть здесь Раймону отчего-то совершенно не хочется.

Глава 5

Вечер Раймон провел в обнимку с бутылкой вина, которую молчаливый Норбер принес из погреба, ночь проспал безмятежно, повидав во сне упитанные ландыши, а около половины шестого утра уже оделся и зашел в кабинет. Светало, и потому свечей не требовалось: портьеры были отдернуты, чтобы свет легко проникал в комнату.

Здесь пахло, как и раньше, пылью и бумагой, хотя ни на столе, ни на подоконниках не виднелось пыли. Судя по всему, в кабинете тщательно убирались. Впрочем, как и во всем замке, это шевалье заметил. Не заметить большого количества слуг с тряпками, уже начавших работу, несмотря на ранний час, просто невозможно.

Раймон остановился у окна и посмотрел на реку: знакомый с детства вид вдруг оказался странно чужим. Деревья разрослись, склоняя ветви над заводями, на берегах появилось несколько домиков, и около них паслись овцы и коровы. Справа чего-то не хватало, и, помаявшись немного, Раймон вспомнил, чего именно: там раньше стоял огромный дуб, которому было то ли сто лет, то ли двести. Его крона всегда первой появлялась из-за холмов, если подъезжать дорогой со стороны поместья Бальдрика, а теперь дуба нет. И не разглядеть отсюда, остался хотя бы пень?..

Раймон раздраженно отвернулся от окна и увидел на столе выложенные рядком тома: это, по всей видимости, Жанна для него подготовила, чтобы он мог посмотреть все записи о жизни в поместье. Хмыкнув, шевалье уселся, мельком отметив, что на столе царит привычный порядок, и, полюбопытствовав, заглянул в ближайший ящичек. Никаких следов пребывания Жанны тут не имелось. Если она и хранила свои вещи здесь, теперь она их забрала.

Начал Раймон с позапрошлого года: страницы испещрены высоким и немного нервным почерком управляющего, столбики цифр пляшут, словно крестьяне на празднике урожая. В сентябре почерк изменился, и это был почерк Жанны, Раймон его узнал. Столбики постройнели, цифры изменились. Изучив их, Раймон покачал головой: а ведь жена права! Воровал выгнанный с позором управляющий, и еще как воровал, пользуясь отсутствием хозяина в поместье. Однако бо́льшую часть удалось возвратить, это было отмечено отдельно.

У Жанны несомненно имелся талант к ведению дел, а впрочем, чему тут удивляться – ее для этого воспитали. Только вот ее живая, непосредственная натура искала выход повсюду. На полях, ранее девственно-чистых, теперь встречались нарисованные в задумчивости узоры, вензеля, цветы и кошки. Однажды встретился стихотворный отрывок, которого Раймон не узнал, однако был решительно перечеркнут крест-накрест, как будто Жанна запрещала себе отвлекаться.

Раймон так увлекся изучением записей, что появление супруги заметил, когда она прошла уже половину пути от распахнутой двери до стола. На Жанне было надето что-то нежно-сиреневое: там кружево, тут довольно скромный вырез, оставлявший тем не менее достаточно места и для восхищения, и для фантазии.

– Доброе утро, сударь. – Жена кивнула ему. – Вы рано встали. Надеюсь, вы довольны тем, что прочли?

Раймон закрыл учетную книгу и откинулся на спинку кресла. Некстати заныл правый бок, и шевалье слегка поморщился.

– Вы были правы. Он воровал.

Жанна развела руками с видом «я же вам говорила».

– Надеюсь, вы также сочтете приемлемым, что я его прогнала.

– Я не сторонник милосердия и сдал бы его властям, поэтому ему просто улыбнулась удача.

– О, если вы сторонник возмездия, еще можно его найти. Хотя не сомневаюсь, что он уже забился в самую дрянную нору где-нибудь в Уэльсе.

– Хватит говорить о нем. У нас есть иные темы для обсуждения. Сядьте, мадам, прошу вас.

Напротив стола стояла пара кресел: по всей видимости, Жанна принимала здесь посетителей. В одно из них супруга и уселась – чинно, словно монастырская воспитанница, разложив аккуратно складки своего утреннего платья. Спина у Жанны оставалась прямой. Подбородок вздернут, шея напряжена… «Милостивый Бог, она что, боится меня?!»