Мэри Спенсер - Поверь в любовь Страница 9

Два дня назад, когда они впервые выбрались на берег и темно-синяя чаша Тихого океана предстала перед ее взором во всем своем великолепии, Джеймс с нескрываемым удовольствием любовался Элизабет: от удивления она раскрыла рот, застыв в благоговейном восторге.

– О Боже! – только и выдохнула она. – О Боже!..

С того самого дня океан, казалось, совсем заворожил ее.

– Да, здорово, – согласился он. – Будь мы немного севернее, непременно угостил бы тебя абелонами. Наловил бы несколько штук, и мы испекли бы их на костре. Закатили бы настоящий пир!

– У нас осталось еще немного ветчины, – буднично отозвалась она, – а еще картошка и пшеничная мука, что вы купили в Сан-Бонавентуре. Чем не пир?

Она, как всегда, оказалась права, чуть позже думал Джеймс, лениво растянувшись на постели и украдкой наблюдая за сидевшей на берегу Элизабет. Даже из этих немудреных припасов она ухитрилась приготовить нечто восхитительное.

Оставалось только гадать, что же она приготовит, если в ее распоряжении окажется настоящая современная кухня со всем необходимым!

Кстати, у него в домике в Санта-Инес-Вэлли именно такая кухня.

Элизабет наверняка быстро бы там освоилась.

Песок под ее босыми ногами до сих пор хранил тепло солнечных лучей. Элизабет с наслаждением зарылась в него пальцами. Удивительное, ни на что не похожее чувство. «Побережье», как его называл Джим, было еще одним чудом, так же как и океан.

Стало быть, вот и наступил конец ее бесконечным странствиям.

Огромный, бескрайний океан... Она не раз слышала о нем, но то, что она увидела, потрясло ее до глубины души.

Фрэнку и Джону здесь бы понравилось. Элизабет представила, как братья наперегонки бросились бы к воде, чтобы с головой погрузиться в холодную солоноватую воду. В отличие от нее оба умели плавать. Джеймс Кэган не раз уже предлагал ей окунуться и поплескаться в прибое. Сам он никогда не упускал случая искупаться, но Элизабет отказывалась наотрез. Она еще согласилась на его уговоры и сбросила ботинки, чтобы пошлепать по мелководью, но на большее не решалась. Ни Фрэнк, ни Джон, ни отец никогда бы этого не поняли, а вот мать всегда отличалась стыдливостью. И сейчас Элизабет хорошо представила, как та, усевшись с дочерьми на теплый, прогретый солнцем песок, следит взглядом за мужем и сыновьями, с хохотом и шутками ныряющими в темно-синюю глубину.

Прикрыв глаза, Элизабет видела это словно наяву. Но вот она подняла голову, и наваждение рассеялось.

Необозримая мощь океана, бескрайний песок – все это заставляло Элизабет чувствовать себя крайне одинокой. «Если бы не Джеймс Кэган, – вдруг подумала она, – Бог весть, что за судьба ждала бы меня». Потеря близких, ужасные воспоминания – все это давно свело бы ее с ума.

Но Джеймс Кэган был рядом, совсем близко. Лежал, зарывшись в песок. Одна эта мысль не давала ей покоя.

Он хотел, чтобы она стала его женой. Во всяком случае, не уставал повторять это снова и снова, спорил до хрипоты, когда она говорила «нет», и, как ни странно, Элизабет радостно было это слышать, в конце концов она вынуждена была поверить, что так оно и есть. Он вовсе не собирался смеяться над ней – он был бы счастлив, если бы она осталась с ним навсегда.

Такое трудно было даже вообразить. Узнай об этом их прежние соседи в Хоэнвальде, животики бы надорвали от смеха! Она заткнула уши: ей показалось, что она слышит их хохот. Чтобы такой мужчина и женился на Лизе Бек?! Чушь! Из груди Элизабет вырвался прерывистый вздох, услышав который Джеймс сразу насторожился. Непомерная усталость опять навалилась на нее, Элизабет опустила голову на колени и затихла.

Джеймс Кэган был самым красивым мужчиной из тех, кого она видела за всю свою короткую жизнь. Самый милый, самый остроумный, самый... самый замечательный из всех! Да что там – в ее родном Теннесси все красавицы до единой были бы рады удостоиться его взгляда! И еще небось пихались бы локтями, стараясь опередить одна другую! Впрочем, как подозревала Элизабет, в Калифорнии женщины делали то же самое.

А она? Обычная простушка, необразованная и неловкая. Да, кое-что она умела, это верно, но и только. Что же до внешности... Бет вздохнула. Ее покойная мать была настоящей красавицей из южных штатов. Она унаследовала изысканную прелесть собственной матери, да и Грейс пошла в нее, а Элизабет выросла совсем другой – сильной, мускулистой и крепкой. Настоящая рабочая лошадка, уныло подумала она. И все же Джеймс Кэган хотел на ней жениться. Само собой, она на это не согласится. Наверное, он винит себя в том, что произошло, и старается хоть как-то загладить свою вину. Но разве вправе она позволить ему пойти на такие жертвы?! С какой стати Джеймсу Кагану ломать себе жизнь, и из-за чего? Из-за такой глупости, как эта их дурацкая свадьба?! Она того не стоит.

Шорох песка где-то рядом заставил Элизабет поднять голову.

– Бет. – Он тихонько присел возле нее – так близко, что ей стало неловко. – Элизабет, – уже громче позвал он. По всей видимости, разговор предстоял серьезный.

Их взгляды встретились, и Элизабет почувствовала, что сердце ее сладко затрепетало. Промолчав, она снова уставилась в океанскую даль.

– Я хочу поговорить с тобой, – мягко сказал он. – Может быть, тогда ты поймешь, почему я так хочу, чтобы ты стала моей женой.

Сердце Элизабет сразу же ушло в пятки. Она и рассердилась, и испугалась, впрочем, лицо ее осталось по-прежнему бесстрастным. Она ничем не выказала своих чувств.

Джеймс опустил голову. С его губ с трудом срывались исполненные жгучей боли слова.

– Три недели назад я должен был обвенчаться, – прошептал он, помолчал немного и коротко рассмеялся. – Свадьба в июне – чем не мечта любой невесты, верно? Ее звали Маргарет Вудсен. Мэгги... она была дочерью нашего ближайшего соседа. Я влюбился в нее еще в шестнадцать. С тех пор прошло десять лет...

Джеймс замолчал. Элизабет боялась шелохнуться. Только волны прибоя неумолчно бились о берег.

– Она погибла, – продолжил он, – погибла месяц назад. В Денвере. Поехала в Нью-Йорк, чтобы купить себе белое платье. – С губ его снова сорвался тот же дребезжащий смешок. – Она часто ездила в город, говорила, что не желает быть чучелом огородным. Вот и на этот раз... едва назначили день свадьбы, как Мэгги заявила, что закажет свадебный наряд в Нью-Йорке, да такой, чтобы у нас в Санта-Инес все умерли от зависти. Боже! Сколько волнений из-за какого-то платья! Будто бы я не женился на ней, даже если бы она влезла в мешок из – под картошки! По дороге она и погибла.

Из груди Джо вырвался сдавленный вздох. Потом наступило молчание.

Элизабет отчаянно хотелось дотронуться до него, как-то успокоить, но она лишь сидела и молчала, глядя вдаль.