Александра фон Лоренц - Любовь крестоносца Страница 9

— Ты меня уже не узнаешь, Радмила. Неужели я так изменилась? ― Марьяна прижала к себе плачущего сына.

Радмила даже не знала, что ей ответить.

— А где твой муж и дочь? — тихо спросила она.

Марьяна в ответ закрыла ладонью лицо и зарыдала.

— Их больше нет! Я успела спрятать сына в погреб, когда они пришли! Эти нелюди! Хотела спрятать Ждану, но не успела… а Явор… Он… — рыданья прервали ее голос.

Радмила спрыгнула с лошади и подбежала к молодой женщине, обняла ее, гладила по спине.

— Марьяна! Ну, не плачь, милая! Их уже не вернешь! Я понимаю твое горе! У тебя еще сын.

— Что ты понимаешь! Тебе не надо ни ком заботится! — женщина отстранилась, не прекращая рыдания — у нее уже начиналась истерика. — У тебя нет детей и мужа! Ты не представляешь, что такое потерять ребенка! Мой сын… Мне его даже нечем накормить! У меня нет молока! А он этого не понимает…кричит и кричит!

— Да. Не представляю. Марьяна, хочешь, поехали ко мне жить. У меня есть коза! В лесах еще полно дичи! Мы бы с тобой справились. Я одна, конечно, не смогу, вдвоем можно попробовать.

— Спасибо тебе, Радмила, я подумаю. Хорошо? — несчастная женщина стала понемногу успокаиваться, — не хочется дом бросать, понимаешь? Мне иногда помогают. Какая с меня охотница, курицу не могу зарубить! Но я подумаю.

— Тогда я поеду. Ну, ты держись! — Радмила забралась на лошадь, мысленно проклиная длинный сарафан.

— И тебе удачно добраться! — Марьяна горько смотрела в след своей бывшей сопернице. — Какая же она удалая, не то, что я, — женщина тяжело вздохнула и пошла к своему обгорелому дому, которым она раньше так гордилась.

Радмила уже подъезжала к своему подворью. Она не стала спрашивать Марьяну про остальных погорельцев. И так было все ясно — треть села сгорела. А она лечила этого рыцаря! Девушка начала себя ненавидеть. Она уговорит Марьяну, вдвоем все-таки веселее. Марьяна бы ей помогала, она хорошая хозяйка и дом у нее всегда был в порядке. Неплохая жена была она Явору. Характер, правда, не простой, но что им уже делить?

Дверь ее избы была открыта. Она же ее закрывала на засов. Радмила очень удивилась — она думала, что крестоносец уехал.

Девушка быстро вошла в избу. Рыцарь по-прежнему был в ее доме. Он сидел посреди избы спиной к выходу и, начищая какой-то продолговатый предмет, напевал себе под нос незнакомую песню, при этом ужасно фальшивя. Ах, это он нашел старый заржавевший меч ее погибшего брата. Радмила никогда его не трогала, он был тяжел для женских рук, и поэтому не представлял для нее никакого интереса. А это что за дела! Он мылся, в избе кругом стояли лужи воды! Радмила посмотрела на его чистые волосы цвета спелой пшеницы — раньше она не могла толком определить их оттенок, так они были испачканы кровью.

Она швырнула свой кафтанчик на скамью. Мужчина прекратил свое пение и повернулся вполоборота. Окинул ее быстрым взглядом, опять начал чистить меч и напевать другую, еще более неприятную для Радмилы песню.

— Чувствует себя повелителем! — Радмила подошла к столу. Сожженный дом Марьяны стоял перед глазами.

— Уходи ты, наконец, из моего дома! Я вылечила тебя, и довольно! — сказала девушка и, чтобы как-то объяснить свое недовольство, топнула ногой в лужу. Брызги разлетелись во все стороны перед самым лицом рыцаря, который уже перестал и петь, и чистить меч. И теперь с безразличным спокойствием наблюдал за Радмилой. Ворон на полке громко закаркал, распустил крылья, как будто тоже выражал свое недовольство происходящим.

— Еще и не выгонишь! Весь дом превратил в болото! Чистюля! И не собирается никуда уезжать! Еще одна ночь такого ужаса, и я сама сбегу отсюда! Пойду спать на сеновал! — Радмила собрала в охапку одеяло, пару шкур, одежду и вышла, закрыв за собой дверь.

— Голуба, ты уже сама зашла, не дождалась! А я сегодня ночую с тобой, ты, наверно, будешь рада! — Радмила прикрыла двери, подошла к своей лошади и обняла ее за шею.

Было еще не темно, но девушка решила лечь пораньше, чтобы выспаться хотя бы этой ночью. За стеной не прекращалось ужасное пение.

Да это какой-то певчий, а не воин! Надо было захватить еще шерстяной платок!

Она стала готовить себе постель в углу, на сене, расстелила шкуры. В конюшне было тепло. Лошади нагрели небольшое помещение теплом своих больших тел. Радмила сняла свой выходной наряд и бережно положила на чистую сухую траву, затем надела длинную рубаху из грубого льна и легла, накрывшись сверху одеялом.

Она крепко спала, когда сквозь сон послышался мужской голос:

— Есть тут кто живой? — раздался низкий незнакомый голос уже где-то рядом. Радмила закуталась в одеяло — ей больше нечего было накинуть, и вышла. Голос принадлежал молодому мужчине, сидевшему на рыжей лошади. Он был богато одет, как и другой, совсем молодой парень. Они были похожи. Это явно были братья

— Здравствуй, красивая! Мы тут проезжали по лесу, смотрим — свежие следы, вот и подумали, куда же они ведут? Глянь — вот и изба виднеется. Может, примешь путников?

— Только рассвет начался, а вы уже по лесу разъезжаете! — Радмила не имела никакого желания разговаривать с незнакомцами.

— Спать хочешь, девица? Так ты ложись, а мы тебя согреем! — они, смеясь, переглянулись.

— А может, тебя уже кто-нибудь греет? А? Что-то ты негостеприимная! — мужчина неприятно ухмыльнулся.

— Езжайте, откуда приехали! Если нашли дорогу к моему дому, значит, и назад найдете! — Радмила уже было направилась обратно в конюшню.

Незваные гости вовсе не собирались возвращаться. Они слезли со своих лошадей и нахально рассматривали девушку.

— Смотри-ка! А она ничего! Пойдет! Как тебе? — мужчина, что был лидером, вопросительно посмотрел на своего спутника. Тот только кивал головой и смотрел на девушку с вожделением, слегка приоткрыв рот. Он напоминал слабоумного.

— А ты нам не груби! Язычок-то можно и подрезать! Кому ты такая потом нужна будешь? Давай-ка с нами по-ласковому. Мы парни неплохие. Позабавимся малек, и уедем.

Радмила уже поняла, что им нужно. Она сразу заметила, что их богатая одежда была, как будто с другого плеча, и сшита на более крупных людей. Разбойники! Ее сердце бешено застучало. Она бросилась в конюшню, хотела задвинуть засов, но разбойник опередил ее. Голуба, почувствовав неладное, нервно заржала. Ее настроение передалось вороному жеребцу. Он подал свой мощный голос и поднялся на дыбы. Еще немного — и он сорвется с привязи и разнесет весь загон.

Сильные руки схватили девушку за лодыжки и поволокли. Рубаха совсем задралась, обнажая стройные ноги и ягодицы. Радмила пыталась ухватиться за что-нибудь, но в руках оставались только пучки травы. Ее усилия были бесполезны, хотя она и сопротивлялась как могла.