Тери Дж. Браун - Семейная тайна Страница 9

Вход для слуг.

Если раньше она не знала своего места, то ныне уяснила вполне.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Леди Саммерсет, Амброзия Хаксли Бакстон, наблюдала за прибытием своих новых подопечных, укрывшись в личном будуаре. Окно с частым переплетом выходило на парадный двор, что позволяло графине наблюдать за всеми, кто приезжал в Саммерсет или уезжал из него. Она видела, как ее супруг с должной поспешностью избавился от докучливой девицы. Правильно сделал. Ведь именно он был виновен в создавшейся неразберихе. Леди Саммерсет не любила возводить обвинения понапрасну, но в данном случае все было предельно ясно.

Она придвинулась к окну, однако картина по-прежнему оставалась по краям размытой. Один из многих подарков преклонного возраста, о которых ее никто не предупреждал. Разумеется, дело не безнадежное. Альтернативой старению была кончина в расцвете лет, и хотя некоторые находили в этом романтику — умереть без морщин, леди Саммерсет мыслила слишком здраво, чтобы считать это истиной.

— Гортензия! Подай мне очки.

Не отрывая взгляда от окна, графиня протянула руку. Она знала, что Гортензия давно стоит с очками наготове. Конечно, тактичность не позволяла ей первой предложить их госпоже — одна из массы причин, по которым Гортензия слыла самой ценной камеристкой в Британском королевстве.

Леди Саммерсет надела очки и нахмурилась. Похоже, Виктория собирается устроить скандал. Дитя всегда отличалось склонностью к мелодрамам, но пусть с ней разбирается супруг. Поделом ему, если вдуматься.

Графиня присела в кресло у окна и снова протянула руку:

— Гортензия, будь добра, налей мне чашку чая. Благодарю.

На ее благородном лице засияла самодовольная улыбка, проистекавшая от сознания полнейшей непричастности к сцене, разыгрывавшейся внизу. Все эти годы леди Саммерсет предупреждала, умоляла, угрожала и уговаривала, но ее мудрость и дальновидность были сброшены со счетов, словно домыслы «глупой» женщины. И вот разразилась беда, причем настолько серьезная, что ей было не до ликования по поводу того, что она была права. Придется изыскивать способ уладить дела.

Леди Саммерсет вытянула шею, чтобы разглядеть, вышла ли из кареты Ровена, объект ее истинного интереса. Каждое лето графиня, затаив дыхание, ожидала приезда Ровены в страхе, что у рано расцветшей девочки испортился цвет лица, или она чересчур выросла, или стала слишком полной. Полнота ее собственной дочери Элейн в детстве доставляла леди Саммерсет немало хлопот. Но нет, Ровена с каждым годом расцветала. Леди Саммерсет знала, что красота является одним из немногих оружий, отпущенных в этом мире женщинам, и очень хотела научить племянницу пользоваться своим даром. Она умоляла заблудшего беднягу-деверя разрешить ей вывести Ровену в свет, но он отказался и увез девочек за границу, когда Ровене следовало дебютировать в обществе. Отвратительный тип. Затем он проделал то же самое с Викторией, хотя младшая девочка, бледная, хрупкая и расположенная к нелепым и неуместным замечаниям, была далеко не столь хороша, как ее грациозная сестра.

Но леди Саммерсет не могла спокойно смотреть, как такое добро расходуется впустую. Положение еще можно спасти, хотя в двадцать два года свежесть Ровены уже начала увядать, однако, поскольку девушка не успела примелькаться на приемах и раутах, из которых состояла жизнь лондонского высшего общества, ее появление обещало стать новостью. А коль скоро для Элейн еще не нашли пару, девушки могли посещать балы вместе.

Ровена, вооруженная ингалятором, склонилась над Викторией, которая так разволновалась из-за камеристки, что доигралась до приступа. Леди Саммерсет пожала плечами. Она терпеть не могла истерических выкрутасов.

Раздраженно поеживаясь, графиня отвернулась от окна. Филип остался верен себе, взвалив на нее подобную проблему. И что ей делать с двумя испорченными барышнями, которые выросли среди эстетов, богемы, марксистов и бог знает кого еще? Даже с ее связями и положением в обществе ей будет нелегко устроить им достойный брак. С другой стороны, она потратила столько денег на образование собственной дочери — лучший пансион для благородных девиц в Швейцарии, — что ожидала свадьбы после первого выхода в свет, однако Элейн не только завершила сезон без обручального кольца, но и выказывала глубокое пренебрежение к браку. Подобные взгляды разделяли многие сверстницы дочери. Леди Саммерсет часто обсуждала с подругами новомодную философию и нежелание детей связывать себя матримониальными узами. Впрочем, неважно. Они считали себя умными, но скоро юные кавалеры посмотрят на товарок по детским играм иными глазами, и девушкам семейства Бакстон не миновать внимания противоположного пола: живость и прекрасные манеры Элейн, очарование и современные взгляды Ровены и даже хрупкость и острый как бритва ум Виктории не позволят им остаться в тени. Вполне возможно, что избалованный донельзя мальчик Катерины Киттредж увлечется Викторией. Колин, слава богу, пользовался любовью сверстников — его товарищи с удовольствием гостили в Саммерсете.

Девочки абсолютно не понимали, сколь важен хороший брак. Помимо красоты, он был для женщин одним из немногих способов обрести власть. Пусть суфражистки кричат о праве голоса. Леди Саммерсет отлично знала, что лишь красота и достойный супруг — желательно со средствами — могли уберечь женщину от ужасов мира, которые выпадали на долю менее удачливых особ.

Но самым главным было как можно скорее избавиться от служанки. Та явно не понимает, какой может вызвать скандал; в противном случае она бы не приехала ни при каких обстоятельствах. Глаза графини сузились. А может быть, понимала и рассчитывала извлечь из него выгоду? Леди Саммерсет покачала головой. Бакстоны не потерпят шантажа, чем бы это ни грозило.

Но как избавиться от девицы, не вызвав ненужных вопросов у племянниц, не говоря уже о собственных детях? Ее интерес к обычной служанке вызовет подозрения. Будь прокляты эти мужчины! Вечно попадают в переделки, но редко соображают, как из них выпутаться.

— Гортензия, — обратилась она к камеристке, — к обеду мне понадобится синее шелковое платье с кремовым рюшем.

Отказом от траура леди Саммерсет надеялась подать мужу недвусмысленный знак. На службу она, конечно, наденет черное, но ни секундой раньше. За годы замужества графиня поняла, что брак является не столько сотрудничеством, сколько военной кампанией. Моменты согласия, когда чета хотела одного и того же, выпадали довольно редко. Она глубоко вздохнула. По крайней мере, они с мужем сходились в желании избавиться от неудобной девицы.