Барбара Картленд - Самозванка поневоле Страница 9

— Думаю, это правда, — согласилась леди Брэкли.

После обеда Джонсон проводил ее обратно в гостиную.

Когда он ушел, Урса спросила:

— Может быть, мне пойти в библиотеку за книгой, или отложим чтение на завтра?

— Для меня такое удовольствие просто разговаривать с тобой, дорогая, — сказала вдова, — так что подождем до завтра.

В это время дверь отворилась, и Джонсон объявил:

— Маркиз Чарнвудский, миледи.

Урса в изумлении оглянулась, а вдова издала радостный возглас.

В комнату быстро вошел высокий, красивый молодой человек.

— Добрый вечер, grandmama[8], — сказал он. — Вы, должно быть, удивлены моему появлению?

Леди протянула к нему обе руки.

— Гай, неужели это ты? Я не могу поверить!

Маркиз взял ее руки в свои и, наклонившись, поцеловал в щеку.

— Это действительно я! — сообщил он. — Вернулся в Англию три дня назад.

— Я уже думала, что не встречу тебя больше, и как же прекрасно, что ты здесь!

— В добром здравии и рассудке! И в то же время я в беде, grandmama!

— В беде? О мой мальчик, что случилось с тобой? — воскликнула леди Брэкли.

Затем, как будто внезапно вспомнив, что они не одни, она промолвила:

— Ты, конечно, знаешь Пенелопу, жену Артура!

От этих слов Урса перестала дышать.

Ее пронзила мысль о внезапном разоблачении.

Маркиз, однако, покачал головой и сказал:

— Нет, grandmama. Мы никогда не встречались. Я был за границей, когда они поженились, а потом находился в своей усадьбе.

Улыбнувшись Урсе, он продолжал:

— Но я, конечно, много наслышан о прекрасной леди Брэкли.

— Вы никогда не встречались? — удивилась вдова. — Какая удача, что она здесь, потому что Артур уехал в Танжер!

— Чрезвычайно рад познакомиться с вами, Пенелопа, если я могу называть вас так, — с улыбкой сказал он Урсе. — Я встретил одного из ваших друзей несколько месяцев назад, он был в восторге от вас. Теперь я вижу, как он был прав!

Урса надеялась, что она не покраснела, чего не случилось бы с Пенелопой.

Но она была смущена, поскольку не привыкла к комплиментам.

Кроме того, во всех своих путешествиях она не встречала такого прекрасного молодого человека, как маркиз.

— Гай, так что за беда приключилась с тобою? — спросила в тревоге вдова.

— Я в большом затруднении, grandmama. Потому и бросился сюда из Чарнвуда просить вас о помощи.

Он подвинул к ней кресло и сел подле нее.

В это время вошел Джонсон с бутылкой шампанского на серебряном подносе; он поставил его на маленький столик рядом с маркизом.

— Налей мне бокал, Джонсон. Я так спешил, что нуждаюсь в подкреплении.

— Кучер вашей милости отвел лошадей в конюшню, милорд, — сказал Джонсон. — Я думаю, вы, ваша милость, останетесь ночевать?

— Хотелось бы, если вы оставите меня, grandmama, — обратился маркиз к вдове. — Меня не очень радует перспектива возвращаться домой в темноте.

— Тебе ни в коем случае не следует делать этого, — согласилась вдова, — и ты знаешь, как я всегда рада тебе.

Джонсон наполнил бокал и вышел из комнаты.

Маркиз пригубил шампанское.

— А теперь я расскажу вам, что меня привело сюда.

Урса взглянула на него и сказала:

— Может быть, вы предпочитаете остаться наедине с вашей бабушкой? В таком случае я поднимусь к себе.

— Нет, вовсе нет, — поспешно ответил маркиз. — Вы — часть нашей семьи, а моя беда, уверяю вас, в большей степени семейная проблема.

Урса, поднявшаяся было из своего кресла, вновь села.

Маркиз опустил руку во внутренний карман кителя и извлек какое-то письмо.

Он взглянул на него, затем положил его на колено и начал свой рассказ:

— Как вы знаете, grandmama, я поехал в Индию по приглашению вице-короля. Он принял меня по-королевски, и я великолепно провел там время. Когда я был в Калькутте, мне показали два наших боевых корабля, которые, как оказалось, нуждаются в более современном вооружении и оборудовании. Я имею в виду вооружение, предназначенное для военных кораблей, строящихся сейчас в нашей стране.

— Ты всегда был без ума от кораблей, даже когда был еще маленьким мальчиком, — улыбнулась вдова. — Нам следовало в свое время послать тебя во флот.

— Я сам часто думаю об этом. Но я теперь и так тесно связан с военным флотом.

— Как же это произошло? — спросила леди Брэкли.

— Когда я занимался новым оснащением военных кораблей в Индии, то получил приглашение от Алексиса Орестоса.

— Из Греции! — всплеснула руками вдова.

— Да. Это очень влиятельная персона, — заметил маркиз. — У него высокий пост в Афинах, вроде нашего Первого Лорда Адмиралтейства.

— И ты получил приглашение от него!

— Это было скорее повеление, — усмехнулся маркиз, — поскольку он именем короля Греции просил меня посетить Афины по пути домой из Индии.

— Как интересно!

— По прибытии туда я узнал, что король поручил Орестосу заказать два новых боевых корабля для морского флота Греции. Он пожелал, чтобы они были построены в Британии, а я проследил за оснащением их новым оборудованием и вооружением.

— О, Гай, как великолепно! — воскликнула леди Брэкли. — Это именно то, чем ты будешь заниматься с удовольствием.

— Я действительно был обрадован этим, — кивнул маркиз, — и у меня нет сомнений в том, что греческий флот нуждается в обновлении.

— Так в чем же твоя проблема?

Маркиз взял письмо, лежавшее у него на колене.

— Это, grandmama, — сказал он, — письмо, которое я получил сегодня утром от Орестоса. Я догадываюсь о его содержании, но хотел бы, чтоб вы перевели мне его. Конечно, я могу объясняться по-гречески, чтобы меня поняли, например, в ресторане, однако затрудняюсь прочесть письмо.

— Но ведь у тебя немало коллег, способных сделать это, — сказала вдова.

Маркиз задумался.

— То, что содержится в письме, — промолвил он наконец, — насколько я понял, относится лично ко мне, и я не хочу, чтобы это стало предметом обсуждения за пределами моей семьи.

— Я понимаю, — поспешно сказала леди Брэкли. — Тогда прочитай мне письмо, Гай, и я переведу его для тебя.

Маркиз начал читать вслух.

Урса видела, он не понимает того, что пытается прочесть, и совершенно непроизвольно произнесла:

— Позвольте, я прочту его для вас.

Маркиз удивленно посмотрел на нее.

— Вы можете читать по-гречески?

Только теперь Урса поняла, что ей следовало скрывать это.

Пенелопа ненавидела иностранные языки и никогда не выказывала желания выучить хотя бы один.