Джейд Ли - Белая тигрица Страница 9

Но хуже всего было то, что Максвелл, похоже, совсем забыл о ней. Он так и не появился, хотя она, рыдая, непрестанно призывала его.

Стараясь быть объективной, Лидия пришла к выводу, что Макс не виноват. На самом деле ее жених, вероятнее всего, полагал, что его будущая жена живет в безопасности в Англии. До того момента как он и ее мать обменяются письмами и узнают, что произошло, пройдут месяцы. Долгие месяцы. А все это время Лидия в качестве рабыни пробудет здесь, в ловушке у полоумного китайского монстра.

Да, месяцы. Месяцы рабства. Мысль о рабском положении была невыносима. Это невозможно! Но она не могла не учитывать реальных фактов и спрятаться от действительности. Иногда ей казалось, что она испытывает некоторое облегчение, когда проводит как можно больше времени в состоянии, близком к безрассудству, или делая вид, что она сошла с ума. Дни, прошедшие в сонном безумии, убедили ее в том, что наигранное сумасшествие ни к чему не приведет. Это не избавит ее от душевных мук и не смягчит сердец ее мучителей. Поэтому Лидия попыталась применить другую тактику, решив изобразить вынужденное согласие. Она надеялась, что таким образом сумеет обвести вокруг пальца юношу-слугу и сбежать отсюда.

У нее ничего не вышло. Юноша оказался сильнее и намного крепче, чем она думала. Когда Лидия оставалась в комнате одна, ее дверь запирали на замок, а окно было закрыто решеткой. Красивая решетка, которой она любовалась, была на самом деле преградой, делавшей побег невозможным.

Тогда она стала кричать, вопить изо всех сил, рассчитывая, что кто-нибудь услышит ее и поспешит на помощь. Конечно, первым отзовется Максвелл. Но и это закончилось весьма плачевно: она сорвала себе голос, но никто не появился, чтобы выручить ее из беды.

Все это время ненависть к дракону, посмевшему назвать ее своей добычей, усиливалась. Она не могла убить и мыши, однако, будь у нее силы, с огромной радостью свернула бы этому китайцу шею и станцевала бы на его бездыханном теле.

Лидия бесконечно фантазировала, рисуя в своем воображении все более отвратительные картины убийства этих извергов. Бог наделит ее нечеловеческой силой, и крик страдалицы разорвет им барабанные перепонки, а их головы взорвутся. Бог даст ей фантастическую власть ума, и она сможет одержать над ними верх одной лишь мыслью.

Максвелл больше не фигурировал в ее мечтах о побеге и отмщении, он лишь восхищался изобретательностью и хладнокровной выдержкой своей невесты. Изо всех сил желая, чтобы он каким-нибудь образом нашел эту темницу, проломил дверь и спас ее, она все же понимала, что этому никогда не бывать. Ей придется выбираться отсюда самостоятельно, рассчитывая только на собственные силы.

Так обстояли дела, когда примерно через неделю – по крайней мере, ей казалось, что прошла уже неделя, поскольку в этом месте трудно было следить за временем, – дракон вошел в ее комнату. Лидия сидела на полу в углу комнаты, тихо бормоча под нос простенькую мелодию. Напев старого бессмысленного стишка, под который в детстве ее убаюкивала мать, действовал на нее успокаивающе.

Она знала, что представляет собой отталкивающее зрелище. Спутанные волосы, грязная сорочка, тело в синяках и кровоподтеках после схваток со слугой. Но ее нисколько не волновало, что о ней мог подумать этот китаец. Напротив, она надеялась, что он почувствует к ней отвращение и выбросит ее на улицу.

Ничего подобного не случилось. Вместо этого он стал перед ней, скривившись от презрения. Его глаза метали молнии.

– Ну что, может, хватит? – жестко спросил он. Она не ответила, и дракон продолжил:

– Ты смирилась со своим положением? Я клянусь, что мое терпение на исходе. Если ты не прекратишь бороться со мной, я верну тебя назад в притон, в котором я тебя нашел. Я верну свои деньги, сколько смогу, и навсегда избавлюсь от тебя.

Она взглянула на него, в ее глазах засветилась надежда. Но он тут же погасил ее.

– Не знаю, помнишь ли ты, что происходило в публичном доме, но я могу рассказать тебе, что будет, когда я возвращу тебя назад. Тебя изобьют, в этом можешь и не сомневаться. Затем тебя приучат курить опиум, потому что это самый легкий путь заставить тебя подчиняться. Затем твою девственность будут продавать и перепродавать столько раз, сколько удастся, пока ты не превратишься в старую шлюху.

От ужаса она закричала и бросилась на дракона.

Китаец, конечно, ожидал нечто подобное, но он был силен, и ему не потребовалась помощь юноши-слуги, чтобы угомонить строптивую англичанку, уложив ее на кровать. Затем он продолжил говорить, его голос звучал неумолимо:

– Но это еще не конец, женщина-дух. Вовсе не конец. Если ты быстро научишься быть податливой, они продержат тебя до тех пор, пока ты будешь приносить доход. Все это время будет крепнуть твоя зависимость от опиума. Ты будешь согласна сделать все что угодно, лишь бы получить опиум. Ты будешь разводить ноги, позорить свое тело и тело других, чтобы еще раз получить этот гадкий наркотик. А затем, когда ты станешь старой и перестанешь привлекать клиентов, они выбросят тебя на улицу умирать. Но ты не умрешь. Ты приползешь в трущобы Шанхая, поселишься в какой-нибудь лачуге и будешь отдаваться всем, кто сможет давать тебе опиум. В конце концов ты умрешь в той грязной дыре, и никому, меньше всего твоему драгоценному Максвеллу, не будет до тебя никакого дела.

Картина, которую он описал, казалась слишком правдивой, чтобы быть ложью. Да, Макс писал ей об ужасной судьбе мужчин и женщин, пристрастившихся к опиуму, который был очень распространен среди китайцев. И у Лидии не оставалось никаких сомнений, поскольку она помнила кошмарные мгновения, проведенные в том притоне. Здесь с ней обращались плохо, но ее ушибы были результатом ее собственных действий. Ни одно из унижений здесь не могло сравниться со временем безумия, в которое ее повергли в притоне.

Она не могла вернуться туда. Нет, ни за что! Это означало, что ей придется остаться здесь. С драконом. Пока она не придумает, как ей сбежать.

Лидия не хотела оставаться здесь и ублажать этого монстра. Она противилась этому всей душой и телом, но Бог давно уже не слышал ее молитв. Поэтому ей самой придется строить планы в поисках выхода. Но сейчас она еще не готова, у нее просто нет сил, чтобы начать действовать. Лидия лежала на боку, громко всхлипывая, и от неподдельного горя по ее щекам ручьем текли слезы.

Дракон поднялся и равнодушно посмотрел на нее. Казалось, он абсолютно не испытывал жалости или угрызений совести.

– Я даю тебе один день, женщина-дух. Один день, чтобы привести себя в порядок и доказать мне, что ты достойна моего внимания. Если ты еще раз попробуешь бороться с Фу Де, то я надену цепи на твои руки и ноги и выброшу тебя назад, в ту выгребную яму, из которой вытащил тебя.