Виктория Холт - Подмененная Страница 9

— Да.

— Лучше бы мама не выходила за него замуж.

— Ребекка, не выноси суждений о нем до более близкого знакомства.

— Я и так знаю его.

— Нет, не знаешь. По-настоящему мы не знаем даже самых близких нам людей. Бенедикт любит твою мать, в этом я уверена, а она любит его. Она так долго жила в одиночестве. Не надо мешать им.

— Мешать?

— Да. Ты можешь это сделать. Если твоя мама решит, что ты будешь чувствовать себя несчастной, она откажется от брака.

— По-моему, она не обращает внимания ни на кого и ни на что, кроме него.

— Сейчас она не может думать почти ни о чем, кроме своей новой счастливой жизни. Не проявляй враждебности к Бенедикту. Дай ей порадоваться. Ты тоже будешь довольна… со временем. Но если ты начнешь лелеять предубеждение против него, то ничего не получится. Вот увидишь, все будет примерно так же, как было раньше. Да, тебе предстоит жить в другом доме. Но что такое дом? Всего лишь место, в котором живут люди. А кроме того, ты будешь ездить в Корнуолл, к дедушке и ко мне. Там будет Патрик…

— Патрик уезжает учиться.

— Но ведь у него будут каникулы. Не думаешь ли ты, что он перестанет видеться со своими дедушкой и бабушкой лишь оттого, что поступит учиться?

— Он очень богат, этот…

— Бенедикт. Да, теперь он богат. Ты не собираешься его в этом обвинять, а? Кстати, ситуация у тебя отнюдь не исключительная. Множество молодых людей переживают, когда их родители вторично вступают в брак. Ты не должна предполагать, что он будет каким-то злодеем. По-моему, плохая репутация у приемных родителей сложилась со времен Золушки.

Но ты слишком разумная девочка для того, чтобы поддаваться таким настроениям.

Я почувствовала, что мне стало немного легче. Мне всегда было уютно рядом с дедушкой и бабушкой. Я успокаивала себя: «Они будут рядом. В случае чего я уеду к ним».

Бабушка пожала мне руку.

— Давай-ка, расскажи мне, что тебя беспокоит, — сказала она.

— Я… я не знаю, как обращаться к нему.

Она остановилась и взглянула на меня, а потом вдруг расхохоталась. К своему изумлению, я присоединилась к ней. Наконец, бабушка взяла себя в руки и приняла серьезный вид.

— Да, это ужасно важный вопрос! — сказала она. — Действительно, как же тебе называть его? Приемный папа? Так не пойдет. Приемный отец? Отчим… или просто отец?

— Так я не могу называть его, — отрезала я; — У меня был отец, но он погиб.

Должно быть, она заметила жестокую складку моих губ.

— Что ж, пусть будет дядя Бенедикт.

— Он мне не дядя.

— Ну, кое-какие семейные связи между вами существуют, пусть даже очень отдаленные, поэтому с чистой совестью можешь называть его дядя Бенедикт, Или дядя Лэнсдон. Так вот что тебя беспокоило больше всего!

Она понимала, что дело не только в этом, но тем не менее мы развеселились.

Я знала, что разговор с бабушкой не мог принести мне ничего, кроме пользы.

Постепенно мое настроение поднималось. Я убедила себя в том, что, как бы ни развивались события, у меня остаются бабушка с дедушкой. Кроме того, и атмосфера в доме разрядилась, потому что слуги перестали беспокоиться за свое будущее. Все они переезжали в Мэйнорли, а поскольку новый дом был гораздо больше прежнего, то штат прислуги должен был пополниться.

Это означало, что резко поднимется статус супругов Эмери. Миссис Эмери станет кем-то вроде домоправительницы, а ее муж — настоящим мажордомом. Тревога обернулась для них радостью, и мне не хотелось портить настроение окружающим.

Затем я услышала еще один разговор. Я постоянно ко всему прислушивалась — отчасти потому, что была расстроена. Принимая во внимание мой возраст, от меня скрывали многие факты. В этом не было ничего нового но раньше я не обращала на это внимания.

На этот раз Джейн и миссис Эмери обсуждали предстоящую свадьбу, что меня не удивило, так как эта тема была у всех на устах.

Я поднималась по лестнице, застеленной толстым ковром, и шаги мои были неслышны, а дверь в гостиную миссис Эмери приоткрылась. Они вместе с Джейн перебирали содержимое буфета, готовясь к переезду в Мэйнорли, — занятие, которому в той или иной форме мы все отдавали сейчас часть своего времени.

Конечно, подслушивать нехорошо, это я знала, но в сложившихся обстоятельствах было бы просто глупо упустить такую возможность.

Я намеревалась выяснить все о человеке, за которого собиралась выходить замуж моя мать. Это было крайне важно и для меня, и для нее. Найдя себе такое оправдание, я совершенно бесстыдно остановилась у двери и стала подслушивать, ожидая откровений.

— Я не удивляюсь, — говорила Джейн. — То есть не удивляюсь тому, как она поступает. Богом клянусь, что она влюблена в него, как девчонка. А что, миссис Эмери, вам придется признать, что в нем что-то такое есть.

— Да, ничего не скажешь, есть в нем что-то, — согласилась миссис Эмери.

— Я хочу сказать, он настоящий мужчина, — пояснила Джейн.

— Для тебя все мужчины настоящие.

— Думаю, когда-нибудь он станет премьер-министром.

— Ну, это еще когда будет. Пока что он даже не в парламенте. Поживем увидим. Люди много чего помнят, а если кто забыл — так есть кому напомнить.

— Вы хотите сказать про его первую жену? Ну, так с этим все утряслось. Она это сделала сама.

— Да, но женился-то он на ней ради денег. Она была не из тех, про кого скажешь «все при ней»… если ты понимаешь, что я имею в виду. Маленько простовата она была. Для чего бы такому мужчине, как он, жениться на подобной девушке? Так вот, все дело было в золотом руднике.

— В золотом руднике? — прошептала Джейн.

— А откуда, ты думаешь, взялись все его денежки?

Понимаешь, на землях ее отца было золото, а этот мистер Умник пронюхал про него. Что ему было делать?

Сына у того не было, все отходило дочери. Ну, вот он и женился на ней, наложил лапу на золото… и как раз этот золотой рудник и сделал его таким богатеем.

— Может, он в нее влюбился.

— Похоже, влюбился-то он в золото.

— Ну, на нашей-то миссис он женится не из-за денег. У него у самого их полно.

— Да, тут другое дело. Просто из этого видно…

— Что видно?

— Видно, что он за человек. Он всегда своего добьется. Не успеешь ты и глазом моргнуть', как он окажется в этой самой палате общин, а уж как попадет туда — ничто его не остановит.

— Но вы, похоже, довольны этим, миссис Эмери.

— А я всегда хотела жить в доме, где занимаются серьезным делом. Мистер Эмери думает то же самое.

Я тебе кое-что скажу: жить в этом новом доме будет повеселей, попомни мои слова. Ой, что-то мы разболтались! Хватит, голубушка. О таких вещах в доме болтать не стоит.