Бренда Джойс - Фиолетовое пламя Страница 9

— Бог мой, да вы прехорошенькая, когда вот так улыбаетесь! — воскликнула Ханна. — Спорю, что без очков вы просто красавица!

Грейс вспыхнула. Она знала, что более чем привлекательна. Это страшно отравляло ей жизнь. Ее всегда считали миловидным ребенком, а к восемнадцати годам она стала поистине очаровательной. Это было ужасно. Из-за красивой внешности мужчины никак не желали принимать ее всерьез. Она вовсе не хотела, чтобы они глазели на нее, гонялись за ней, пытаясь залезть под юбки, ведь она собиралась совершить что-то значительное в жизни. По какому-то странному капризу Господу вздумалось наградить ее этим золотым водопадом волос, хорошеньким личиком и тоненькой, стройной фигуркой с пышной грудью. Это казалось насмешкой, ведь ей приходилось постоянно прилагать усилия, и немалые, чтобы скрыть свою привлекательность и иметь возможность относиться к жизни с надлежащей серьезностью.

— Это и есть новая гувернантка?

Грейс увидела на пороге комнаты девочку лет десяти, по всей вероятности, старшую мисс Баркли, Мэри-Луизу. Она была точной копией матери.

— Здравствуй, — сказала Грейс с приветливой улыбкой. Мэри-Луиза скрестила на груди руки и вздернула подбородок:

— Какое гадкое платье! Грейс молча смотрела на нее.

— Тш-ш-ш, тише! — одернула девочку Ханна. Мэри-Луиза засмеялась:

— Но ведь оно и правда гадкое. Я шью наволочку для подушки. А стежки все неровные. Иди помоги мне. Грейс не сразу поняла.

— Что? Какая подушка?

— Это твоя обязанность, — с заносчивым видом заявила девочка, — помогать мне.

— Мисс О'Рурк приступает к работе завтра, Мэри-Луиза, — начала было Ханна.

— А ты замолчи, глупая негритянка! — крикнула девочка. — Тебе что, нечем заняться? Да если бы мама узнала, что ты тут стоишь сложа руки и ничего не делаешь, она бы тебя сразу выгнала! А если б это было несколько лет назад, она бы высекла тебя как следует, чтобы ты мне не указывала! Но ничего! Может, тебя все-таки проучат ночные мстители.

Ханна стиснула зубы, но в глазах ее мелькнул страх.

— Ну, это уж слишком! — вскричала Грейс и схватила Мэри-Луизу за руку. — Сию же минуту извинись — сначала передо мной, а потом перед Ханной.

Девочка уставилась на гувернантку, ее голубые глаза расширились от изумления:

— Что?

— Я жду твоих извинений, и мисс Ханна тоже.

— Во-первых, — процедила Мэри-Луиза, — я скорее умру, чем стану извиняться перед какой-то ленивой негритянкой.

Грейс отшатнулась. Чего она ожидала? Это ведь не Нью-Йорк, а глубокий Юг. Мэри-Луиза воспользовалась моментом и выскочила из комнаты.

— Ничего, ничего, мисс О'Рурк, — пробормотала Ханна. — Когда будете готовы, спускайтесь вниз и поешьте чего-нибудь. Джон принесет ваши чемоданы.

И она вышла.

Грейс в жизни не видала таких безобразных манер у ребенка. Разрешат ли ей наказывать девочек? Господи, если нет, как же она справится с маленькой нахалкой? Она с облегчением вздохнула, когда в коридоре послышались шаги и вошел Джон, неся два небольших чемодана. За ним семенил мальчик лет шести с ее саквояжем.

— О, Джон, большое вам спасибо, но ведь этот саквояж слишком тяжел для ребенка.

— Я всю дорогу тащил его сам, — похвастался малыш, и белые зубки ослепительно сверкнули на его круглой темнокожей рожице.

— Не болтай, пока к тебе не обратятся, — одернул его отец. — Пожалуйста, не сердитесь на него, мэм.

— Что вы, я совсем не сержусь, — быстро сказала Грейс.

Мальчик только что был так горд собой, но теперь, после слов отца, печально понурился. Грейс с улыбкой наклонилась к нему и спросила:

— Как тебя зовут?

— Джеффри, мэм.

— Большое тебе спасибо, Джеффри, за отличную работу.

Смущенный и довольный, он переступил с ноги на ногу.

— Если вам еще что-нибудь понадобится, вы просто позовите меня или Ханну, — сказал Джон, выходя и подталкивая перед собой сынишку.

Грейс пошла посмотреть, где находится классная комната, и обнаружила ее в конце коридора. Это, по-видимому, была еще и детская. Здесь Грейс увидела младшую мисс Баркли; Маргарет-Энн, шестилетняя девчушка, удивительно походила на свою сестру, разве что была более пухленькая. Она сидела на полу и играла с куклой, которая явно стоила бешеных денег. Прервав игру, она подняла глаза и стала разглядывать Грейс.

Та улыбнулась и, подойдя, опустилась на корточки возле нее.

— Здравствуй, Маргарет-Энн. Какая красивая кукла! Я твоя учительница.

— Она моя, — сказала малышка, крепче прижимая к себе куклу. — И я терпеть не могу учиться. Я не хочу читать.

— Я тоже не слишком любила уроки, представляешь? Особенно когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас.

— Я терпеть не могу учиться, — упрямо повторила девочка, и глаза ее наполнились слезами. — Я не хочу читать!

— Сегодня уроков не будет, Маргарет-Энн, — сказала Грейс как можно спокойнее, поднимаясь с пола. — Но завтра мы начнем заниматься, и ты увидишь, как это весело и интересно.

— Я не хочу заниматься! — крикнула Маргарет-Энн и так швырнула куклу, что та пролетела через всю комнату и ее фарфоровая голова от удара об пол раскололась.

Грейс молча смотрела на чудесную золотоволосую куклу с разбитой головой.

Маргарет-Энн вскрикнула и выбежала из комнаты.

Грейс вздохнула — начинались неприятности — и вышла вслед за ней.

— Мама, мама! — всхлипывала Маргарет-Энн, исчезая за поворотом коридора.

Грейс бросилась за ней. Только этого ей не хватало — чтобы ребенок в слезах прибежал к матери, когда она еще и двадцати минут не проработала здесь. Она завернула за угол и — бух! — налетела на живую стену — жаркое, мускулистое тело мужчины. Сильные руки обхватили ее, прижимая к мощным, стальным бедрам и твердой как скала груди. Лицо ее уткнулось в тонкую белую рубашку, чуть влажную от пота. Острый мужской запах ударил ей в ноздри. Широкие ладони нежно, уверенно сжимали ее бедра. Он засмеялся — низко, раскатисто:

— Так что это у нас здесь стряслось?

Глава 3

Грейс пришла в себя.

Она стояла, тесно прижавшись к мужчине… к незнакомому мужчине. Руки его беззастенчиво, ласково поглаживали ее бедра. Сердце ее бешено колотилось, колени подгибались, внутри все как будто таяло. Он снова рассмеялся — все тем же глубоким, раскатистым смехом. Упершись кулачками ему в грудь, Грейс оттолкнула его.

И подняла глаза.

Она тотчас же узнала его.

Не из-за его потрясающей внешности — чудесно вылепленных скул, прямого, с широкими, нервно подрагивающими крыльями носа, чувственных, суливших наслаждение губ, синих, как сапфир, глаз и золотистых, словно солнечные лучи, волос, но оттого, что из всех людей, собравшихся в особняке вам Хорна в тот вечер два года назад, он был единственным, кто нашел ее забавной. Он один смеялся так, будто вопрос о женских правах — всего лишь шутка! Не говоря уж о том, что в тот раз — так же, как и сейчас, — он вертел ее, словно мешок с бобами, перекинув через плечо и бесстыдно похлопывая по заду. Да-да, она ничего не забыла! Грейс не знала, как его зовут, но она знала его.