Сари Робинс - Больше чем скандал Страница 9

Потирая ушибленную макушку, она обернулась и сердито бросила:

– Черт тебя побери, Прес!

– Мне тоже приятно видеть тебя, Кэтрин, – тут же откликнулся вечный ее мучитель.

Прескотт Девейн, как и обычно, был облачен в сюртук прекрасного покроя, который подчеркивал его крепкую фигуру. Прескотт абсолютно не похож на сына рабочего. Узкие, упругие бедра и широкие плечи принадлежали скорее спортсмену-коннику, а не человеку, занятому физическим трудом. Видимо, Прескотт пошел в мать. Прежде чем впасть в нужду и умереть от легочного заболевания, она, по всей вероятности, была леди с положением в обществе. Прескотт никогда не рассказывал о своей жизни до приюта, поэтому узнать о нем что-то наверняка не представлялось возможным.

– Я гостил в загородном доме друга, – медленно проговорил он. – И почему-то не заметил, как пролетело время.

– Для тебя все меняется со скоростью ветра, – парировала Кэтрин, впрочем, вполне доброжелательно.

– Здесь чертовски пыльно, – Прескотт брезгливо оглядел чердак. – Ничего удивительного, что твоя кожа – почти пепельная. Ну и почему ты торчишь в доме в такой чудесный день?

Услышав комплимент по поводу цвета своего лица, Кэтрин ощетинилась:

– Директор попросил навести в кладовке порядок.

– Но, ради всего святого, ведь на дворе весна, – перебил Прескотт, вынимая из кармана нежно-желтого сюртука носовой платок и обмахиваясь им, будто денди. В пыльном воздухе совсем некстати разлился запах крепкого одеколона. – Сидеть сегодня дома – сущее безумие.

– Директор Данн сказал, что все это необходимо безотлагательно вычистить.

– Узнаю нашу Кэт: вздернутая верхняя губка и все такое! Тебе претит вмешательство посторонних. Но подумала ли ты о своем хрупком здоровье? Ты, Кэт, словно редкостный цветок, нуждаешься в солнце и свежем воздухе…

– Прибереги эту чушь для своих приятельниц, Прес, – покачала головой Кэтрин.

В детстве Прес был настоящим чудовищем и постоянно донимал ее своими выходками. В нем всегда была какая-то жестокость (правда, без подлости), которая всегда выделяла его из большинства мальчиков. Но было в нем и несколько черт, которые очень нравились Кэтрин. Замыслив что-нибудь, он готов был свернуть горы, дабы исполнить задуманное. Пару лет назад Прес решил стать денди и начать вести великосветскую жизнь, и преуспел в этом направлении. Он завоевал любовь бессчетного числа дам и отнюдь не возражал, когда они заваливали его подарками и покровительствовали ему. Он стал кавалером замужних дам. И как ни странно, даже гордился этим.

Сморщив нос, Прескотт потер его платком.

– Но ты же не можешь утверждать, что не следует бывать на свежем воздухе. Твои толстенные книги не стоят таких жертв.

Кэтрин сердито посмотрела на него:

– Если бы я не тратила время на болтовню с тобой, то как раз смогла бы закончить работу и выйти на улицу еще до наступления вечера.

– Сделай перерыв, Кэт, – попросил он. – Посиди минутку на крыльце.

– В отличие от некоторых, я всегда довожу начатое до конца, – отрезала она, намекая на неоконченное обучение Прескотта у кузнеца, мастера Гримма. Прескотт, настойчиво шедший к намеченной цели, мог стоик же твердо решить бездельничать. И, приняв такое решение, он оставался непоколебим.

Прес оперся на свою эбеновую трость, и глаза его потемнели.

– А знаешь, ты могла бы развлечься на соревнованиях по метанию дротиков, которые частенько проводят в кабачках.

– О! – скорчила рожицу Кэтрин.

– Понимаю, – кивнул он. – Хотя, поверь мне, я не далее как вчера неплохо там погулял с…

– Замолчи! – Кэтрин подняла руку. – Я не желаю ничего знать.

– Но разве ты не хочешь послушать о моих подвигах?!

Кэтрин пробралась в угол и обхватила ящик.

– Перестань болтать и помоги мне выдвинуть этот ящик.

– Не могу.

– Почему?

– На мне новые панталоны. Я не могу их запачкать, даже ради тебя, дорогая.

– Не корчи из себя денди-белоручку, Прес. Ты же знаешь, я не терплю кривляк.

Помедлив, Прескотт пожал плечами. Даже в тусклом свете чердака Кэтрин смогла заметить, как переменился его облик: словно представление окончено и занавес опустили. Плечи обмякли, лицо потемнело, беззаботно-презрительное выражение исчезло, а подбородок обрел знакомую твердую линию. Его осанка теперь напоминала боксерскую стойку. Это был тот самый Прескотт, рядом с которым она выросла. Перед ней стоял парень, готовый скорее к уличной драке, нежели к свиданию с прекрасной барышней.

Его настоящее лицо казалось Кэтрин куда более привлекательным, хотя она понимала, что другие могут быть иного мнения. Ее неизменно поражало то, как легко он может меняться. Когда-то он был на редкость непривлекательным подростком, а сейчас слыл настоящим красавцем. Морковно-красные волосы потемнели и стали темно-каштановыми с легким рыжеватым отливом. Пухлая веснушчатая физиономия удлиннилась, а кожа приобрела золотистый опенок. Некогда толстые губы теперь излучали чувственность, смягчая выражение лица. Никто, включая Кэтрин, не смог бы предугадать, что Прескотт вырастет столь привлекательным мужчиной.

Прескотт покачал головой:

– Послушай, Кэт…

– Было бы хорошо, если бы ты перестал так меня называть.

– Ну конечно же. Я заметил, что ты становишься похожей на миссис Нейгел.

Прижав руку к сердцу, она воскликнула:

– О, Прес, ты не мог сказать мне ничего приятнее!

– Я не считаю это комплиментом.

– Знаю, но для меня это звучит как комплимент. Если вспомнить, как много она делает. Миссис Нейгел – просто святая.

– Трудно любить святую.

– А сомнительную особу – легче?

Лицо Преса исказилось, и на какое-то мгновение Кэтрин показалось, что она задела его сильнее, чем намеревалась. Подшучивать над другом – одно, а обидеть – совсем другое.

Внезапно Прес рассмеялся. Казалось, стены маленькой комнаты сотрясаются от его низкого, раскатистого хохота.

– О, как же я по тебе соскучился, Кэт. Даже свежий воздух не действует на меня столь освежающе, как ты.

Кэтрин отметила, что выражается он весьма интеллигентно. Они вырабатывали эту манеру годами, и теперь она казалась совершенно естественной.

– Рада была доставить тебе удовольствие, – съязвила девушка. – Ну а теперь, может быть, ты поможешь мне достать этот ящик?

– Только ради тебя, Кэт, – ответил он, продолжая улыбаться. Отложив шляпу и трость в сторону, он подошел к ящику с противоположной стороны. – Позволь мне.

От сильного толчка ящик сдвинулся с места, и тут же раздался скрип дерева о дерево.

– Какого черта?

На месте ящика в стене образовался длинный темный прямоугольник размером с газетный разворот. Прикрывавшая углубление доска держалась на одном гвозде, остальные просто выпали.