Мэгги Осборн - Невесты песчаных прерий Страница 9

Бути Гловер наклонилась над костром и протянула руки к огню, который Мем наконец-то удалось разжечь.

— У меня до сих пор голова кружится… Я замерзла! Клянусь, Мем, мне за всю жизнь не было так худо!

Мем замерла. Снежинки падали в тесто под ее руками. Ей было неудобно в перчатках, но она снова их натянула, когда пальцы посинели от холода. Мем криво усмехнулась: какая замечательная история для ее дорожного дневника — приготовление пищи в перчатках!

— Не стой слишком близко к огню, — сказала Мем и посмотрела на Бути отсутствующим взглядом. — Береги свой подол!

— Нельзя ли разжечь костер побольше? У других костры куда лучше нашего.

Мем, едва сдержавшись, поджала губы.

— Если ты поищешь еще сучьев, тогда и у нас будет костер побольше, — сказала она наконец.

Бути растерянно посмотрела на вьюжную тьму:

— Там черным-черно и все покрыто мокрым снегом. Возможно, вокруг рыщут дикие звери.

— Тогда прекрати жаловаться.

— Не нужно сердиться. — Бути повернулась к Меи; ее глаза наполнились слезами обиды. — Я ведь не жалуюсь. Я просто говорю то, что есть. На самом деле холодает. И возможно, действительно вокруг рыщут дикие звери. — Спустя минуту она со вздохом добавила: — И наш костер и вправду меньше, чем у других.

Мем скатала шарики из теста и выложила их ровными рядами на сковородку с длинной ручкой. По крайней мере у Бути нашлась еще одна причина для жалоб, кроме дорожной лихорадки, ее любимой темы во время путешествия. Она забывала о своих болезненных ощущениях лишь тогда, когда они проезжали мимо могил.

Вид могильных холмиков вызвал у Бути горестные воспоминания о смерти их матери. Потом она начала вспоминать две свои неудачные беременности и горечь после потери ребеночка, который умер при родах. Следующий островок заснеженных могил стал причиной рыданий по поводу смерти их отца и Роберта, мужа Бути.

Мем поправила шарф, обмотанный вокруг шеи, убрала локон ярко-рыжих волос, выбившийся из-под шляпки, и нарезала ветчину на другую сковороду. Она продолжала молчаливый диалог с самой собой.

Мем говорила себе, что не менее глубоко печалится об их общих потерях, но полагает, что подобные мысли вызывают депрессию. Она избегала разговоров о смерти тех, кого любила, избегала не потому, что была холодна, как ошибочно полагала Бути, а потому, что боль была слишком сильна; Мем же предпочитала смотреть вперед, а не оглядываться назад. Когда она все же мысленно возвращалась в прошлое, то старалась выбирать счастливые, веселые моменты, а не предаваться печали и не горевать о потерях. Оторвав взгляд от сковороды, Мем наблюдала за Бути, которая наклонилась над костром; она подумала о том, как шокирована была бы ее сестра, знай она, как ярко горит в ней внутренний огонь надежды.

Бути пододвинула один из складных стульев, которые Мем вытащила из задка фургона, поближе к костру. Она прижала руку к животу и застонала.

— У меня такое чувство, словно я все еще еду. И мне очень холодно. Мы плохо пообедали, и чем дальше, тем ужаснее становится наше путешествие. Зачем мы только согласились отправиться на Запад?

Мем поставила сковородки на огонь и пытливо за-. глянула в лицо сестры, освещенное пламенем костра. Бути была самой хорошенькой из сестер, самой любимой, ее всегда окружали поклонники, и она удачно вышла замуж. Роберт Гловер был очарован трепетной беспомощностью Бути — она во всем полагалась на него и подчинялась ему. На взгляд Мем, Роберт никогда не замечал, что Бути зависела не только от него, она подчинялась любому, кому случалось оказаться рядом. И конечно же, рядом всегда кто-нибудь оказывался, чтобы смягчить ошибки Бути или ее бестактные замечания.

— Почему же ты решила поехать? — спросила Мем.

— Ну, чтобы быть с тобой, конечно. — Брови Бути поднялись; похоже, ее озадачил вопрос сестры.

Услышав такой ответ, Мем потупилась — она почувствовала свою вину перед сестрой. Бути и Роберт приютили ее. Они искренне ей сочувствовали и обращались с ней как с любимой сестрой, отнюдь не как со служанкой, что случается со многими старыми девами, которые зависят от щедрых родственников.

И Мем предложила Бути самые лучшие, неподгоревшие лепешки и самые розовые кусочки ветчины. В наказание себе она выслушала с величайшим терпением, на какое только была способна, рассуждения сестры о траурном одеянии Августы Бойд и об их собственных простеньких платьях. И заверила Бути, что недостаток нескольких лент и оборок еще не означает, что они горюют о смерти своего отца меньше, чем Августа печалится о потере своего папаши.

— И Роберта, — добавила Бути со слезами на глазах. — Я просила его, чтобы он не ездил с отцом вниз по реке. Я умоляла…

— Не волнуйся, дорогая, — успокаивала сестру Мем. В глубине души она почувствовала себя загнанной в ловушку. Вокруг жизнь била ключом, а они говорили лишь о смертях и болезнях.

Позднее, когда они лежали в своей палатке, завернувшись в стеганые одеяла, Мем мысленно ругала себя за то, что хотела оставить Бути в Чейзити.

И все-таки это путешествие должно принадлежать ей и только ей. Когда она вычитала объявление о невестах для орегонских женихов, которое Коуди Сноу поместил в «Чейзити газетт», мечты, которые Мем благоразумно гнала от себя, вновь возродились к иллюзорной жизни.

Мем тотчас же представила, как она совершает путешествие в штат Орегон, вообразила своих будущих потомков и то, как они рассказывают ее историю — с восхищением и благоговейным трепетом. Будущие поколения будут удивляться ее храбрости — ведь она решилась пересечь полконтинента и ринуться навстречу опасностям, о которых лишь намекала в своих путевых заметках. Ее потомки будут качать головами и обмениваться изумленными взглядами, когда прочтут о переправах через быстрые реки или о приготовлении пищи в перчатках. Она фантазировала: ее запомнят как храброго первопроходца, и она станет для будущих поколений источником вдохновения и примером для подражания.

Но Бути испортила эти мечты. Теперь Мем придется делиться с ней своей историей. А если даже такая трепетная малышка, как Бути Грант, сможет пересечь полконтинента, тогда это приключение станет совсем уж банальным. Обыденным делом.

Мем вздохнула и посмотрела на крышу палатки.

Ей следовало бы родиться мужчиной. Если бы она была мужчиной, то отправилась бы за семь морей, основала нацию, придумала, как изменить мир. Она открывала бы новые страны, писала конституции, подвергалась бесчисленным опасностям. О, какие испытания выпали бы на ее долю, какие приключения!

Но судьба распорядилась иначе. Природа создала ее женщиной с участью старой девы, жизнь которой скучна, как осенний день. Это путешествие в штат Орегон было единственной ее возможностью почувствовать вкус приключений и понять, на что она способна.