Хелен Диксон - Замужество мисс Монктон Страница 9

— Разумеется. — Она сняла капор и положила его рядом на сиденье.

— Мне очень жаль, что графиня и ее дочь отказались ехать с нами.

— Вы думаете, на замок могут напасть? — встревожилась Мария.

— Я в этом почти уверен, вопрос только — когда это произойдет. Но ваша тетушка удивительно упряма.

— Да, да, вы правы. Я так надеюсь, что с ними ничего не случится! — Мария перевела взгляд на знакомые окрестности. Но скоро они окажутся в местах, где ей не приходилось бывать. — Не нравится мне Франция, — уныло призналась она.

— Мне кажется, вы не были счастливы в замке Феро?

— Не хочу показаться неблагодарной и бессердечной, но я действительно дождаться не могла, когда его покину. Там не было ни тепла, ни радости, ни веселья, ни смеха.

— А вы любите посмеяться, не так ли?

— Да, хотя я так долго жила в замке, что, боюсь, даже забыла, что это такое.

Глаза Марии весело вспыхнули, и она вдруг засмеялась, просто потому, что никто ее за это не осудит, и внезапно почувствовала, как спадает угнетавшее ее напряжение.

Чарльзу было приятно, что она оказалась такой храброй, непосредственной и милой. Несмотря на юность и неискушенность, она была не из пустых и легкомысленных девиц, легко теряющихся перед первым же препятствием.

— Вам следует чаще смеяться, — добродушно посоветовал он. — Это вам идет.

Мария вздохнула:

— Теперь во Франции нечему радоваться. Как вы думаете, насколько опасна ситуация? Вы были в Париже?

Он кивнул.

— Там очень плохо?

— Я видел много жестоких и кровавых схваток между людьми. И задавался вопросом: куда девались достоинство, самообладание и твердость французов? Но недовольство народа очень велико, и для этого есть серьезные основания — высокие цены на продукты, на жилье и непосильные налоги. То, что они добиваются изменений, вполне естественно и справедливо. Должен признаться, я с ними полностью согласен. Требования людей должны быть услышаны и выполнены. Нужно отменить привилегии, установить налоги в соответствии с достатком людей.

Мария с интересом смотрела на него.

— А что еще?

— О, многое. Еще многое необходимо сделать.

— Вы говорите как политик. Вы и есть политик?

— Нет, — улыбнулся он.

— Что же вы тогда делаете?

— А я обязательно должен что-то делать?

— Думаю, безделье вам не по душе. — Она выглянула в оконце. — У вас должно быть какое-нибудь дело.

— Так оно и есть.

— Какое же?

— Да, так, то одно, то другое, — небрежно повел он плечами.

— Вы хотите сказать, что имеете свое дело?

— В некотором роде.

— А оно достойное?

Ее вопрос заставил Чарльза весело улыбнуться.

— В высшей степени достойное, — заявил он, — но если я все сразу расскажу, то нам больше не о чем будет говорить, а впереди еще долгий путь.

— Может, вам мой вопрос покажется странным, но мне очень важно, услышать ответ. Раз уж меня доверили заботам совершенно незнакомого мне человека, вполне естественно, что я хочу знать о нем как можно больше.

Он иронически поднял бровь.

— Так уж и все? — вкрадчиво уточнил он, и Марии показалось, будто в нем проснулся спящий зверь.

Не ожидая такой реакции, она смутилась и отвела взгляд в сторону, но затем справилась с собой и снова прямо посмотрела на него.

— Не хочу вас обидеть, но я вас совсем не знаю, как же мне узнать, могу ли я вам доверять?

— Чего именно вы опасаетесь? Что я не достоин чести сопровождать вас в Англию?

— Мою осторожность можно понять. Будь вы на моем месте, разве вы не потребовали бы каких-то гарантий своей безопасности? Мне непонятно, с каких это пор деловой человек рискует своей жизнью, прибыв в страну, раздираемую бунтами и мятежами?

— А если у него здесь родственники, за судьбу которых он волнуется?

— Ваша семья живет во Франции?! — удивленно распахнула она глаза.

— На юге — на Лазурном Берегу. Моя мать француженка.

— Вот в чем дело! Теперь понятно, откуда у вас такое отличное владение французским. Вам удалось повидаться с родными?

— Да.

— С ними все в порядке?

— Когда я уезжал, все были живы и здоровы. — Он нахмурился. — А теперь — кто знает!

— Почему? Чего вы боитесь?

— Они принадлежат к аристократии. А одно это может привести их к гибели, впрочем, как и меня. Если обнаружат, что я помогал людям, подозреваемым в сочувствии роялистам, меня осудят на жестокую смерть. Сейчас во Франции жизнь дворянина ничего не стоит. Я думаю, что все дворянство и богатые буржуа обречены на гибель, если останутся в стране.

— И ваша матушка?

— К счастью, ей это не грозит — она живет в Англии.

— А у вас есть братья или сестры во Франции?

Он покачал головой:

— У Меня две сестры, и обе вышли замуж за англичан и живут в Англии.

— И… вас тоже ждет жена в Англии?

Он засмеялся и хлопнул себя по колену:

— Нет. А этот вопрос был очень важен для получения ваших гарантий?

Мария смущенно улыбнулась:

— Простите. Ваш упрек справедлив. Видите ли, я так долго не разговаривала с англичанами, если не считать тетушки и Констанс, что совсем забылась.

Чарльзу очень нравилась улыбка Марии Монктон — она вспыхивала у нее в глазах и освещала лицо, придавая ему особую пленительность. Девушка все больше интересовала его, но он этого не показывал. Как ни соблазнительно было воспользоваться ее юной неопытностью, приходилось думать о той цене, которую пришлось бы за это заплатить.

— Пожалуйста, не затрудняйте себя извинениями. Я вовсе не обижен. Даже напротив: хотя наш путь в Англию будет долгим и трудным, теперь я вижу, что с вами не придется скучать.

— Вы сказали, путь будет долгим. И мы все время должны разговаривать только по-французски?

— Да. Чем меньше внимания мы к себе привлечем, тем будет спокойнее. И если мы в присутствии Пьера будем называть друг друга Шарль и Мари, он ничего не заподозрит.

Марию не беспокоил кучер. Его широкое лицо и простодушный взгляд говорили о доброте и честности.

— Я думаю, ему можно доверять. А вы как считаете?

Он пожал плечами:

— Кому сейчас можно доверять? Ни в ком нельзя быть уверенным. Впрочем, он производит впечатление надежного человека, кроме того, он обрадовался возможности заработать. Это его экипаж, я заплатил ему приличные деньги и пообещал добавить, если он благополучно доставит нас в Кале.

— Чарльз, я вам очень благодарна. Скажите, у вас есть еще какие-нибудь причины помогать мне — помимо того, что наши отцы были друзьями?

— Да, у меня есть личная причина почитать память сэра Эдуарда.