Патриция Мэтьюз - Золотая судьба Страница 9

Он сделал глубокую затяжку и задержал дым в легких, глядя сквозь грязное окно своей конторы на единственную улицу Дайи. На его розовых пухлых губах играла улыбка, но взгляд оставался жестким, как эбеновое дерево, из которого была сделана стоявшая у стены трость.

Дайя пока была небольшим поселком, но он рос с каждым днем, и то, что он собой представлял сейчас, и то, чем он станет в будущем, будет принадлежать Лестеру Пью, так же как Скагуэй на той стороне Чилкутской дороги принадлежит Соупи Смиту.

Он осторожно покачался на пятках. Да, Дайя будет его городом — ему уже сейчас принадлежит большая его часть, а со временем он станет здесь полновластным хозяином.

Его злые маленькие глазки потеплели от этой мысли. Он постепенно, кусок за куском, захватывал поселок: игорные залы, салуны, банк. Все остальные были слишком заняты погоней за золотом и не понимали, что капитал можно сколотить прямо здесь, удовлетворяя желания и нужды огромной орды золотоискателей. Он уедет отсюда богаче любого из них — и без единой мозоли на своих ухоженных руках.

Соупи Смит… Вот человек, достойный восхищения и подражания! Он мог за завтраком, состоящим из яичницы с ветчиной, придумать больше махинаций, чем большинство людей за целый месяц!

Все смеялись над его последней проделкой. Несколько недель назад он открыл отделение телеграфа в Скагуэе. Люди штурмовали контору, чтобы отправить телеграмму домой, и платили по пять долларов за штуку. На следующий день они могли прийти и получить ответ на свои телеграммы, снова заплатив по пять долларов.

Фокус состоял в том, что в городе не было никакого телеграфа! Сообщения уходили не дальше задней комнаты конторы, где пьяный в дым бывший газетный репортер сочинял ответы на телеграммы.

Секрет раскрылся через несколько дней, и вся округа смеялась до упаду.

Пью вернулся мыслями к собственным планам. После того как Дайя целиком окажется у него в руках, он планировал расширить свои владения. В ожидании этого он уже начал покупать собственность в Доусоне, и его первыми приобретениями стали салун и казино. Он пришел к выводу, что всегда лучше начинать с собственности, приносящей гарантированный доход, поскольку полученная прибыль позволяла копить средства на приобретение другой собственности. Управлял его заведениями хороший парень по имени Монтана Лидс, честный, общительный, но весьма расчетливый человек.

Пью не возражал против честности других людей, если она служила его целям, а Монтана Лидс как нельзя лучше подходил ему.

По противоположной стороне улицы прошла женщина, нескладная в своей толстой юбке и парке, и Пью внимательно оглядел ее. Здесь пока еще было мало женщин, а те, кто приехал сюда, были либо проститутками, либо строптивыми ведьмами, соревнующимися с мужчинами в погоне за золотом. Вчерашняя встреча с этими двумя розовощекими и большеглазыми девушками была из ряда вон выходящей.

Эти девушки были очаровательными куколками, и если бы голова его не была занята другими вещами, он попытался бы соблазнить их. Но у него было дело, важное дело, которое в настоящий момент требовало всего его внимания. Вопрос с этим чертовым правительственным соглядатаем должен быть решен!

Счастье, что у него в Вашингтоне есть парочка друзей, которые шепнули ему, что здесь работает тайный федеральный агент, расследующий многочисленные обвинения в мошенничестве, воровстве и других нарушениях закона, включая убийство, которые выдвигались против Соупи Смита и его самого.

Когда Пью проинформировал Соупи о присутствии агента, тот отшутился:

— Пусть расследует сколько его душе угодно. Мне все равно.

Пью тоже не очень волновался, но ему было бы спокойнее, если бы удалось избавиться от соглядатая. У Пью было больше оснований для беспокойства, чем у Соупи. Он не был так же надежно защищен, как его друг: многие жители Скагуэя считали Соупи образцовым гражданином.

Во всяком случае, Пью запустил в действие план, направленный на то, чтобы решить возникшую проблему.

Он отвернулся от окна и двинулся к своему широкому письменному столу из резного дуба. На крышке стола в серебряной рамке стояла фотография бородатого человека, закинувшего ногу на стойку бара.

Пью взял фотографию в руки и посмотрел на изображение человека, пример которого побуждал его к завоеванию власти.

— Старина Соупи, — пробормотал он. — Я умнее тебя, дружище, и гораздо осторожнее. У меня будет то, о чем ты даже и не мечтал. И никто не сможет мне помешать!

Не успел Пью произнести последнее слово, как дверь в его контору распахнулась, и в комнату важно вошел Чет Хартер; шляпа его была лихо заломлена на затылок, а на лице застыло самодовольное выражение.

Несмотря на то что вид Хартера чертовски раздражал Пью, толстяк мягко сказал:

— Я был бы тебе благодарен, Чет, если бы ты стучал, прежде чем войти. Если мне не изменяет память, я уже говорил тебе об этом, и не раз!

Хартер лениво кивнул и покачался на пятках, сунув руки в карманы.

— Кажется, говорили, Эл Пи, но вы же знаете мою память — она совсем никуда не годится.

Пью аккуратно выбил из мундштука окурок сигареты в стоявшую на столе большую хрустальную пепельницу. Тон его оставался вежливым, но в маленьких карих глазках появилось выражение, от которого Хартер попятился и в глазах его мелькнуло что-то похожее на гнев или страх.

— Полагаю, тебе нужно поработать над своей памятью, Чет, — мягко сказал Пью. — Плохая память может создать человеку много проблем. А теперь скажи, достаточно ли хороша твоя память, чтобы вспомнить события сегодняшнего утра? Если да, то я с радостью послушаю, что произошло. Знаешь, Чет, я ведь не особенно терпеливый человек.

Черные усики Хартера дернулись, что у него означало попытку улыбнуться.

— Ну конечно, Эл Пи! Я хочу сказать, что именно поэтому ввалился сюда без стука. Мне не терпелось рассказать вам, что произошло. Но должен прямо сказать, дела не очень хороши.

Розовые губы Пью побледнели.

— Может, тебе лучше присесть, Чет, и начать с самого начала?

Хартер снял шляпу и толстую куртку, аккуратно повесил их на вешалку и сел в широкое кресло у стола, предназначенное для посетителей. Пью, прижавшись толстыми ляжками к краю стола, встал перед ним.

— Начинай, — произнес он.

Пью увидел бисеринки пота на лбу своего собеседника. Это хороший признак. Хартер неплохой помощник и исполнитель, но высокомерен и себе на уме. Время от времени приходится напоминать ему, кто здесь хозяин, и это помогает держать его в напряжении.

— Так вот, мы с Карлом Добером пошли вверх по тропе, — начал Хартер. — Дика Добера оставили внизу, а сами прошли примерно три четверти пути и сделали вид, что устали. Заложили динамит прямо под каменным козырьком, который был покрыт свежим снегом, и ждали сигнала Дика… До этого момента все шло гладко. Затем я увидел сигнал и взорвал заряд. Динамит отлично сделал свое дело — верхняя часть тропы была уничтожена, а под снегом осталось не меньше сотни человек. Мы с Карлом в этот момент были в безопасности, сошедшая лавина прошла в стороне от нас. Я был уверен, что дело сделано. Мы спустились в низину, как будто хотели оказать помощь, искали Дика и поначалу никак не могли найти. Потом обнаружили его в стороне от всех — он дрался с каким-то парнем. Мы подошли ближе, но я подумал, что было бы неразумно вмешиваться. Дика сбили с ног, и тот парень подобрал лежавшую на снегу камеру и какие-то приспособления. Только тогда я увидел девушку, ту самую, которая фотографировала вчера в городе. Которая побойчее. Помните их?