Алекс Джиллиан - Седьмой круг Страница 95

— Он был одним из судей, выносивших приговор. Говорят, что Нортумберленд упал в обморок прямо в зале суда.

— Я не верю, что они были любовниками. Но отец говорил, что дядя всегда любил Анну, и очень горевал, когда король запретил им пожениться.

— Сейчас граф очень болен. Он завещал все свое имущество королю. Странное желание для мужчины, чью невесту увели из-под носа, а потом казнили.

— Борьба за собственную жизнь. Разве не ты говорил, что это главное? — Элизабет посмотрела в зеленые глаза Алекса. — Я была не просто невестой. И что ты сделал, чтобы защитить меня?

— Я ничего не мог сделать, Элизабет. Даже, если бы захотел.

— Даже, если… Вот ключевые слова, Алекс.

— Что ты хочешь услышать? — холодно спросил Флетчер. — Что я сожалею? Тебе станет легче, если это так? Изменит мое сожаление то, что произошло с тобой в замке Мельбурна?

Элизабет отрицательно мотнула головой, соглашаясь с ним. Беатрис немного отстала от них, и они могли разговаривать, не опасаясь ее ехидных замечаний. Элизабет думала о том, что Флетчер мог спасти ее. Он знал о тайном ходе. Да, это был риск, но Алекс просто не захотел. Он бросил ее на произвол судьбы. И было много других ужасающих поступков, которые он совершил. Чего только стоила жизнь девушки, которая умерла вместо нее. И жизнь Марии, которую он предал во имя короля, и жизни всех жителей замка. Изнасилование Луизы Мельбурн. Разбитое сердце отца Лиз и ее самой. В искалеченной жизни Ричарда тоже был повинен Александр Флетчер. Один человек и столько горя.

— Жизнь ничего не стоит, если за ее чертой ждет ад. — тихо сказала Элизабет, глядя на бескрайний горизонт. Живописные холмы простирались перед ними, но так сложно любоваться красотами природы, когда на сердце тоска и боль.

— Ты ошибаешься, Элизабет. — с чувством возразил Алекс. — Жить стоит многого. Любая жизнь. И тебе ли не знать этого. Мы рождены, чтобы жить, ради жизни. А не ради мифического рая, который нас когда-то ждет. Я не готов узнать, существует что-то за чертой или нет. Я хочу остаться здесь. Неважно насколько высокой окажется цена. Я хочу жить, и мне не стыдно. Стыд и совесть придуманы людьми, чтобы обезопасить себя от жесткости, которая у нас в крови. По большому счету, человек всего лишь животное, разумное и хищное. Единственный смыл нашего существования в самом существовании.

— И чего ты жаждешь от своего существования? Для чего живешь?

— Я хочу свободы и благополучия. Больше ничего. Все остальное иллюзорно. Друзья предают, женщины изменяют, родители лгут нам с самого детства. Я привык полагаться только на себя. Я сам пробивал себе дорогу, и пусть не все получилось, но я пытался. Я не ждал милости божьей, и никто не помогал мне. Я был поставлен в жесткие рамки и сражался за себя, как умел.

— Разве отец не научил тебя, что есть разные методы для получения желаемого? Что есть добро и зло. Есть закон и моральные условия.

Флетчер обернулся к ней с насмешливой жесткой ухмылкой.

— Он научил меня, что ничего этого нет. Мой отец был известным волокитой, мотом и пьяницей. Он избивал мою мать, когда она была беременная мною, и мне говорили, что поэтому она и умерла, разродившись раньше срока. И он бил меня, когда я еще был ребенком, считая, что только так научит меня мужественности. Это странное чувство, Элизабет, когда любишь человека, и одновременно ненавидишь его и боишься. Когда он умер от сифилиса, оставив мне кучу долгов, я очень долго горевал. А потом понял, что наконец-то свободен от его тирании, и решил сделать все, чтобы вырваться из нищеты, возродить владения своей семьи, и защитить их. Ради этого я был готов на все. И именно тогда король предложил мне служить для него. Взамен он пообещал мне большое вознаграждение. Если бы он сдержал слово, то с лихвой хватило бы мне и моим потомкам. Король тоже показала мне как расплывчива грань между добром и злом, во всей красоте продемонстрировав высоту монаршей морали и силу закона. Может, я и почудил в юности при дворе, одурев от красивых и дорогих женщин, от блеска драгоценных камней и легких денег, но приняв присягу, я честно нес службу во имя короля. Я верил в слово Тюдора. Да, и как можно было усомниться? Сейчас я знаю, что миром правят фальшь и лицемерие. И чтобы выжить, нужно принять правила игры. Смотри, что стало с тобой, Элизабет! Посмотри на себя! Где та избалованная девочка, смотревшая на окружающий мир свысока, уверенная в безоблачном будущем? Ты тоже играешь по новым правилам. И, если перед тобой станет выбор между своей жизнью и моей, ты без сомнения выберешь себя. Разве не так?

— Просто ты не тот человек, за которого я отдала бы свою жизнь. — спокойно ответила Элизабет. — И сложившихся обстоятельствах твой вопрос смешон. Еще вчера утром я говорила Ричарду, что мне не жаль, что тебя поймали и привезли к нему.

— А ради Мельбурна? — сузив глаза, растягивая слова спросил Алекс. — Ради него ты готова умереть?

Элизабет вздрогнула. Она сомневалась ровно три секунды. Лишь мгновение, открывшее ей истину.

— Нет. — вздернув подбородок, ответила Лиз.

— Он тоже не тот человек? А кто тот, Элизабет? И существует ли кто-то, кто может быть нам дороже нас самих? — горькая усмешка тронула губы Флетчера. — Подумай об этом, Лиз. Прежде, чем судить меня.

— Если бы он не предал меня…

— Если, если… — яростно оборвал ее Алекс. — На самом деле никакого "если" нет. Если бы мой отец не был негодяем, если бы король не обманул меня…. Если бы я родился богатым…. Стал бы я другим человеком? Изменило бы это меня? Нет никаких гарантий. Только следствия и обстоятельства. Ты тот, кто ты есть. И совершаешь только то, на что способен. Без если, без сожалений и сомнений. Ты не умрешь ради Мельбурна, потому что не хочешь этого, без всяких причин. Причины нужны для успокоения так называемой совести. Открой глаза и посмотри на мир не предвзято, сними шоры, увидь его таким, какой он есть, и играй. Или умри, ради самой себя.

— Твоя слова звучат так…. Опустошающе, обреченно. И все же я не согласна с тобой. Каким бы не был жестким мир, в нем есть место любви и милосердию. И в глубине души ты не можешь не верить в это, иначе не помог бы Джону Дургаму. Ты считаешь его своим другом, но друзья предают, это твои слова. Ты очень ожесточен, и быть может, не без причин. Тебе не хватает любви и понимания. И ты не сделал ничего, чтобы заслужить их, иначе знал бы, что цель может быть иной, отличной от той, что выбрал ты. На самом деле все твои слова — лишь жалкое оправдание совершенным преступлениям.

— Кто знает. — пожал плечами Флетчер. — Возможно ты права. Нет смысла спорить о том, в чем мы никогда не согласимся. И неизвестно, что будет завтра. Вдруг ты станешь той женщиной, ради которой я решу пожертвовать свою жалкую жизнь.