Генриетта Рейд - Продается поместье с невестой

Генриетта Рейд

Продается поместье с невестой

Глава 1

Миссис Дэвис открыла дверь детской и застыла на пороге, оценивающе рассматривая сидящую на полу девушку. Труди Прайор увлеченно строила замок из кубиков для малыша, восторженно наблюдающего за ней.

Труди почувствовала присутствие постороннего, обернулась, поймала на себе холодный взгляд хозяйки дома. Сердце девушки болезненно сжалось. Она была уверена: миссис Дэвис невзлюбила ее, но не имела ни малейшего представления почему.

— Боюсь, Труди, — безапелляционно заявила та, — у меня для вас плохие новости.

Миссис Дэвис почувствовала удовлетворение, увидев испуг, явно читающийся в широко раскрытых голубых глазах.

«Не понимаю, — подумала она, — почему юная Прайор раздражает меня. Не потому же, что мой сынишка привязан к своей гувернантке? Ничего, после ухода Труди все изменится: я сама стану центром его детского мирка!»

Миссис Дэвис вошла в комнату, отметила про себя, что испуг в глазах девушки сменился тревогой.

— Мой муж только что получил подтверждение от своего агента о продолжительном цикле лекций в Америке. Я настояла на том, чтобы сопровождать его. Родди, конечно, мы заберем с собой. Мы будем в отъезде долгое время. — Миссис Дэвис сделала паузу, чтобы Труди смогла в полной мере оценить значимость новостей.

— Да, конечно, — машинально произнесла девушка, поднимаясь на ноги. Осознав, что лишается небольшого жалованья, которое ей платил профессор Дэвис, она побледнела.

— Увы, мы вынуждены отказаться от ваших услуг, — продолжила миссис Дэвис с фальшивым сожалением в голосе, — но я уверена, вы быстро найдете новое место. В Маркет-Брэдбери многие семьи наверняка нуждаются именно в такой замечательной няне, умеющей ладить с детьми, — Она засмеялась, взглянув на своего сына. — Удалось же вам покорить сердце малыша Родди!

«Понимает ли миссис Дэвис, в каком затруднительном положении я оказалась? — думала Труди, накинув пальто и выбравшись на тропинку, соединяющую загородный дом профессора с главной дорогой Маркет-Брэдбери. Девушка четко решила для себя, что не хочет больше работать гувернанткой: ведь дети, находящиеся на попечении, незаметно завладевают самыми сокровенными чувствами. — Моя жизнь превратится в сплошную череду таких же болезненных расставаний, если я снова соглашусь на это!»

Местный адвокат Ричард Верлинг мечтал сделать из нее машинистку-стенографистку, но сможет ли она выдержать его настойчивый натиск в крошечном офисе? Труди нахмурилась. Миссис Дэвис сообщила, что они уезжают в Америку примерно через две недели, но что она будет делать, когда закончится ее скромное жалованье?

Вот если бы ее отец был бизнесменом, тогда, возможно, она сумела бы сохранить за собой их родовой дом, носивший название «Мыза», да еще открыть небольшую частную школу… В реальности все складывалось по-другому. Оправившись от потрясения после смерти отца, Труди нашла мужество с помощью Ричарда внимательно изучить состояние дел. Она ужаснулась, обнаружив, насколько бессистемно проводились финансовые операции. Выдвижные ящики стола были заполнены документами, не имеющими юридической силы. Даже названия предприятий подтверждали, каким неисправимым романтиком был отец Труди: общество с ограниченной ответственностью «Копи звездной пыли», корпорация «Монтесума». Он вложил деньги даже в маленькую австралийскую алмазную шахту с немыслимым названием «Тамборара». Труди невесело улыбнулась.

Именно Ричард мягко намекнул ей, что «Мызу» нужно продать. Кроме того, молодой человек сумел сохранить часть денег от сомнительных предприятий мистера Прайора, это позволило Труди арендовать небольшой коттедж в пригороде Маркет-Брэдбери. И все же она решительно отклонила его предложение о замужестве, инстинктивно почувствовав, что безграничное одиночество не может служить достаточным основанием для такого серьезного шага. Девушка убедила Ричарда позволить ей отложить окончательное решение до тех пор, пока она не урегулирует свою жизнь, и по этой же причине воздержалась от его предложения работать в его маленьком офисе. Но теперь семья Дэвис уезжала. Девушка вздохнула. Заманчиво было перестать бороться за существование и стать женой Ричарда Верлинга, перспективного молодого человека, имеющего большую юридическую практику, но ее всякий раз останавливало отсутствие нежных чувств к нему, хотя, возможно, это не являлось преградой для счастливого брака.

Ноги сами вывели Труди к высокой железной ограде «Мызы». Плотная живая изгородь лавра блестела в солнечных лучах. Поддавшись порыву, девушка открыла ворота. Заброшенный дом смотрел на нее пустыми глазами-окнами. Не так давно Ричард говорил, что появился новый клиент, желающий осмотреть дом, и мрачно добавлял, что, скорее всего, он, как и его предшественники, не заинтересуется недвижимостью. Множество потенциальных покупателей отпугнули неудобная сырая кухня, запутанные коридоры и количество денег, которое потребуется для модернизации дома. Боясь увидеть комнаты без мебели, девушка все же направилась к парадной двери.

С удовольствием посмотрела на высокую липу в цвету, росшую на лужайке. Вокруг дерева жужжали пчелы, так было еще в те времена, когда Труди жила на «Мызе». Много воды утекло с тех пор, как она стала вести хозяйство для своего отца-ученого. Иногда она с сожалением вспоминала их небогатую событиями жизнь, ей отчаянно не хватало чувства защищенности. Девушка завернула за угол дома, гадая, сохранились ли в фруктовом саду старые качели, или дети, которые имели обыкновение совершать набеги на сад, сняли их.

Ричард негодовал, сообщая ей, что дети обрывают плоды с персиковых деревьев, растущих под старыми кирпичными стенами. «Не то чтобы я считаю его высокопарным», — виновато подумала Труди. В конце концов, именно Ричард взял дела ее отца в свои руки и помог ей арендовать Мэриголд-коттедж. Но его неколебимая правильность сделала его нетерпимым к маленьким человеческим слабостям.

Она увидела качели на прежнем месте — между двумя яблонями. С детской непринужденностью Труди опустилась на деревянное сиденье и стала плавно раскачиваться, слушая хорошо знакомое t поскрипывание каната по стволу дерева. Легкий летний ветерок играл ее золотисто-каштановыми волосами. Отклоняясь назад, Труди мечтательно и созерцала белоснежные облака, проплывающие по голубому небу, и напевала немецкую песенку, выученную еще в детстве:

Как жаль, что я не соловей,Порхающий в тени ветвей,К тебе бы полетела,К тебе бы полетела.

Увы, но я не соловей,И горя в мире нет сильней,Тоска мной овладела,Тоска мной овладела.

Закрывая парадную дверь «Мызы», Клайв Рэнкин услышал какой-то слабый звук. Нахмурившись, остановился. Разозленный объемом реконструкционных работ, которые необходимо будет провести, прежде чем дом будет готов принять его и Люсиль, распалился еще больше при мысли о том, что кто-то вторгся в его владения. Молодой человек зашагал по узкой дорожке под фронтоном дома. Прокладывая дорогу в высокой сорной траве, пышно разросшейся вокруг яблонь, он заметил девушку, её лицо было обращено к небу, словно она пребывала в собственном мире, на губах ее играла чуть заметная улыбка.