Ким Гудолл - Жаркая ночь

Ким Гудолл

Жаркая ночь

Пролог

Молодая женщина вздохнула.

— Ты ошибаешься. Я даже не думала о тебе, когда…

— Послушай, я знаю, что заслуживаю любых оскорблений с твоей стороны, но…

— Нет, остановись. — Она посмотрела прямо в лицо мужчине. — Поверь мне, мое замечание не относилось к тебе. Твои невыполненные обещания меня мало волнуют.

В ее тоне послышалась какая-то нотка, которая убедила его; плечи его опустились.

— О Боже, как все запутано… Я не имел представления, что тебя пригласили сюда. Ты мне веришь?

— Конечно. Это было очевидно, ты так же удивился при встрече, как и я.

— Я хочу тебе кое-что объяснить…

— Ты ничего мне не должен объяснять, хорошо? Ты и я, мы давно разошлись, у нас разные дороги в жизни, разные привязанности. У меня есть тот мужчина, которого ты видел, а у тебя — эта женщина.

Он покачал головой:

— Я к ней отношусь совсем иначе, чем к тебе. Но это и неудивительно, потому что вы такие разные. Она приводит меня в бешенство, она непредсказуема, неуловима, и часто я не понимаю, как такая женщина могла появиться в моей жизни, но для меня она единственная в мире.

Собеседница с изумлением увидела слезы неподдельного волнения в широко расставленных глазах мужчины… И на секунду узнала человека, которого когда-то полюбила.

Он сделал умоляющий жест:

— Не можем ли мы забыть о прошлом?

Она импульсивно схватила его руки и крепко сжала их, глядя ему прямо в глаза.

— Конечно. Потому что это уже прошлое. И я искренне рада, что ты нашел кого-то.

Глаза его были очень серьезными.

— Когда я опять увидел тебя, я подумал, что ты ожесточилась… но этого не случилось, несмотря на… все. Это просто бравада. Ты все та же мягкая, любящая, какою была всегда.

Он помедлил мгновение, затем робко наклонился и поцеловал ее в щеку. Поцелуй был легкий и безобидный, это была оливковая ветвь.

Предложение мира она была готова принять. Хоть он и ранил ее так жестоко, она сейчас не чувствовала обиды на него. Он не мог быть другим человеком., так же как и она не могла быть другой. Как жаль, что в самом существенном они не были предназначены друг для друга.

1

Ночью над Ванкувером разразилась снежная буря. И в восемь часов утра в пятницу, когда служащие торопились на работу в центр города, метель все еще бушевала, снег накрывал их белой пеленой.

Катрин Эшби, стряхивая снег с волос и голубой замшевой куртки, торопливо пересекала вестибюль здания «Ванкувер Кларион». Она была уверена, что ничего не забыла. Под стук каблучков своих сапожек по испачканным снегом плиткам пола она мысленно проверяла список необходимых вещей: паспорт, авиабилеты, видеокамера, деньги…

Взрыв смеха прервал ее мысли, как только она завернула за угол в коридор, ведущий в офис главного редактора. Смех звучал вульгарно и потому особенно резал слух в тишине делового здания. Вздохнув, она поудобней передвинула ремешок камеры на плече и сжала ручку своей сумки, как будто бы боясь, что ее сейчас начнут вырывать.

Она узнала этот смех и поэтому не удивилась, увидев Триш Райс. Секретарша, очень худенькая брюнетка, стояла у бачка с водой вместе с двумя младшими сотрудницами. Своей любовью к сплетням и интрижкам Триш славилась среди сотрудников «Кларион», и сейчас, стоило Катрин повернуть в коридор, она заметила быстрый многозначительный взгляд, брошенный Триш на своих подружек.

— О, привет! — на ярко окрашенных губах секретарши появилась вызывающая улыбка. — Я как раз собиралась тебя разыскать, чтобы сообщить последние новости. Конечно, может, ты уже слышала…

Катрин знала, что Триш ее не любит — завидует ее успешной карьере фотокорреспондента. И сейчас, глядя в ее карие, светившиеся самодовольством глаза, она вся напряглась в ожидании.

— Слышала о чем? — спросила Катрин, выдавливая улыбку.

Не отвечая, Триш наполнила водой бумажный стаканчик, радуясь возможности заставить Катрин ждать. Затем голосом, полным почти нескрываемой злобы, громко объявила:

— Пантер вернулся!

Улыбка застыла на лице Катрин. В желудке что-то перевернулось, и на мгновение ей показалось, что чашка кофе, выпитая полчаса тому назад за завтраком, была лишней.

— В самом деле? — Быстро обретя контроль над собой, она безразлично пожала плечами. — Я думала, что он возвращается только на следующей неделе.

— Я столкнулась с ним вчера после обеда. Я как раз рассказывала Саре и Аманде, что после работы должна была поехать в аэропорт встретить сестру. И вдруг на стоянке вижу самого любимчика «Кларион» — Рекса Пантера!

— О! — Катрин посмотрела на часы. — О Боже! Уже поздно! Извините, я…

— Рекс сказал мне, что он измучен и собирается отдохнуть несколько дней, — не обращая на нее внимания, тараторила Триш. — Он собирается заглянуть сегодня на работу попозже.

Сегодня попозже. Услышав эти слова, Катрин облегченно вздохнула.

— Ну, значит, я его не увижу. — Ее голос звучал совершенно спокойно. — Я уже одной ногой в аэропорту.

— Куда это ты отправляешься? — Выражение лица Триш напоминало обиженного ребенка, у которого отняли обещанную награду. Катрин знала, что в данном случае наградой было бы присутствие на ее встрече с Рексом Пантером, первой с того январского утра два месяца тому назад, когда ей была вручена престижная премия Макджилливрэ за лучшую фотографию года.

День, когда она сваляла такого дурака!

— Мы с Чарли отправляемся на Лилль де Коквилльс.

— Лилль де Коквилльс?

— Да, это остров в Карибском море.

— Никогда о таком не слышала,

— Наверное, потому что он очень маленький. У Флейм Кантрелл там вилла, и она хочет дать нам интервью для нашего субботнего выпуска.

— Флейм Кантрелл! — Аманда, младшая из группы, с завистью посмотрела на Катрин. — Ты будешь ее снимать для «Великолепного уик-энда»?

Катрин кивнула.

— Но она никогда не дает интервью! — Раздраженным жестом Триш бросила свой стаканчик в корзинку для мусора. — По сравнению с ней Грета Гарбо могла бы получить приз Мисс Дружелюбие. Она же никогда не общается с прессой!

— Тихо, тихо. — Катрин осуждающе покачала головой. — Разве ты не знаешь, Триш, что нельзя говорить «никогда»; а я-то думала, что ты поклонница Джеймса Бонда!

Сара и Аманда захихикали, и Катрин пошла дальше, стук ее каблучков громко разносился по коридору. Уходя, она бросила через плечо намеренно сладким тоном:

— Передай, пожалуйста, Рексу, что я очень сожалею, что не могу с ним встретиться!