Лора Патрик - Переиграй судьбу

Лора Патрик

Переиграй судьбу

1

Никто из местных жителей понятия не имел, в каком состоянии находилась Констанс Уайтселл, когда хмурым февральским днем впервые приехала в эту деревню, находящуюся на границе графства Суррей. Отчаявшаяся, убитая горем, с потемневшим от слез лицом, она не могла спокойно спать и принимать пищу.

Совсем не такой была Констанс два года назад, когда накануне своего двадцать третьего дня рождения выходила замуж за Роберта. Ей казалось, что земля вертится только для них и жить они будут, как в сказке — долго и счастливо.

Даже тогда, в двадцать шесть лет, ее будущего мужа восхваляли как самого гениального скульптора современности. Роберт и впрямь был настоящим гением, и Констанс отдавала себе в этом отчет. Но злым или добрым? До свадьбы она не могла бы ответить на этот вопрос. В повседневной жизни Роберт был вполне здравомыслящим человеком, но когда дело касалось Констанс, становился просто одержимым. Со временем она сделала горький вывод: его любовь к ней была не любовью, а тяжелой болезнью, мучительной для них обоих.

Но при первой же встрече он сразил Констанс наповал, их роман бурно развивался, и через три месяца они поженились. Идя к алтарю, Констанс была на седьмом небе от счастья, полагая, что она самая везучая девушка на свете. Однако по прошествии первых недель замужества новобрачной впервые пришло в голову, что отныне ей предстоит жить в сущем аду.

Роберт жил ею, дышал, ел, пил, спал, не отпуская от себя ни на шаг, постоянно требуя от нее внимания. Днем и ночью он контролировал ее работу, ее мысли и поступки, пока Констанс не стала подозревать, что тихо сходит с ума. Его любовь просто загоняла Констанс в угол, заставляя забывать о собственных интересах и желаниях. А беспочвенные вспышки ревности? Стоило ей ненароком задержать взгляд на каком-нибудь мужчине, Роберт впадал в неистовство. Вскоре он запретил ей встречаться с друзьями, и жизнь Констанс ограничилась его обществом.

С течением времени муж медленно, но верно подрывал ее уверенность в собственных силах, критиковал картины, в которые Констанс вкладывала душу, и наконец добился того, что жена стала осознавать свою полную беспомощность. Загнанная в угол, затравленная и запуганная до смерти Констанс понимала, что уже не любит Роберта как прежде, но чувство вины не позволяло ей раз и навсегда его бросить.

Она обитала в вакууме отчужденности и постоянного страха. К сожалению, ни мать, ни брат не понимали ее горя и ничем не могли помочь. Им, как и всем, кто знал эту пару до свадьбы, Роберт представлялся идеальной партией. В глазах окружающих он был внимательным, любящим и бесконечно преданным мужем, готовым исполнить любое желание своей жены. Да Констанс и сама прекрасно понимала, что он любит ее, но по-своему. Его чувство было каким-то болезненным, странным и недоступным для обычного восприятия.

В последнее время, что они жили вместе, Констанс спала и видела, как Роберт наконец оставит ее в покое. Теперь при воспоминании об этом ее вновь охватывало горькое чувство вины. Роберт говорил, что никогда не позволит ей уйти, что она — его, и только его, на века, что никто не в силах разрушить их союз. Однажды даже пригрозил, что убьет ее и себя, если Констанс вздумается подать на развод. Бедной Констанс ничего не оставалось, как поверить и смириться. Но когда Роберт заявил, что договорился с врачом об операции, после которой она станет бесплодной — чтобы никто, даже ребенок не стоял между ними, — нервы Констанс не выдержали.

Она закатила Роберту страшную истерику, рассказала обо всем матери и брату, поговорила с врачами, но муж был непреклонен. Никакие уговоры и угрозы не помогли Констанс докричаться до него.

И тогда, в ту роковую ночь, разразился их последний скандал. Все началось с того, что Констанс как обычно отказывалась от операции, муж настаивал, но она пропускала мимо ушей все его доводы. Затем обезумевшая от горя женщина начала обвинять мужа в бесчеловечности, уповая на то, что он наконец опомнится. Но он, напротив, стал настолько агрессивен, что Констанс впервые серьезно испугалась за свою жизнь. Она выскочила из квартиры, Роберт устремился за ней. Констанс выбежала на улицу, обезумевший от ярости муж кинулся вдогонку. Догнав ее на углу, он сразу же изменился, перевоплотившись в того самого Роберта, каким Констанс знала его еще до свадьбы, — мягкого, внимательного, уступчивого.

Мирно обнявшись, они медленно возвращались домой, когда из-за поворота выскочила машина. Пьяные подростки, угнав автомобиль, катались по улицам Лондона, пугая случайных прохожих. Роберт обернулся на рев мотора и увидел, как машина несется прямо на них. У него было достаточно времени, чтобы отпрыгнуть в сторону и избежать столкновения, он мог это сделать, но не стал. Вместо этого в последние секунды своей жизни Роберт изловчился и, что есть силы, толкнул Констанс на тротуар…

2

В дверь постучали, и Констанс насторожилась. Если бы не зловещее рычание Банга, тревожно вскинувшего свою крупную голову, то она подумала бы, что ослышалась.

— Тише, песик, тише, — скороговоркой шепнула Констанс и зажгла настольную лампу.

Настенные часы показывали десять, за окном дрожал промозглый ноябрьский вечер, так кому же вздумалось зайти к ней в столь поздний час?

Констанс опрометью кинулась вниз, прыгая через три ступеньки жалобно скрипящей лестницы, а потом застыла перед массивной железной дверью, раздумывая, стоит открывать непрошеным визитерам или нет. Банга, верный телохранитель, рвался вперед, навстречу неизвестному возмутителю спокойствия. Констанс стоило немалых усилий удержать его возле себя, оттаскивая собаку от дверей за кожаный ошейник. Наконец, любопытство взяло верх, и она тихонько приоткрыла дверь, предварительно накинув на нее цепочку.

— Чем могу помочь? — пискнула она в темноту, пытаясь разглядеть того, кто стоял на улице.

Банга продолжал зловеще рычать, обнажив белые клыки и нагнетая и без того растущий страх хозяйки.

— Кто здесь?.. — повторила она.

— Мисс Уайтселл? — вопросом на вопрос ответил весьма приятный мужской бас.

Констанс силилась рассмотреть обладателя этого низкого, чуть хрипловатого голоса, но скудное освещение прихожей и узкая щель, сквозь которую она могла видеть улицу лишь одним глазом, не позволяли ей удовлетворить любопытство.

— Это вы? Мисс Констанс Уайтселл, да? — вновь послышалось из-за дверей.

— Да, я…

Нет, мне это определенно не нравится, подумала Констанс, но не успела должным образом рассердиться, как вдруг на нее стала надвигаться огромная темная фигура. В тот же момент женщина пронзительно вскрикнула и рывком захлопнула дверь.