Мейси Ейтс - Невеста в наследство Страница 10

– Хорошо, – заключила Изабелла, глубоко вздохнув и пытаясь выглядеть непринужденно – как будто выбирать интимные вещи гардероба вместе с мужчиной было в порядке вещей.

Она подошла к одному из столиков и начала доставать себе самые крошечные, узенькие, тоненькие, как паутинка, трусики, которые только могла найти, и тонги – ее мать не позволила бы ей даже взглянуть на них. По ее мнению, такое нижнее белье носили только женщины сомнительного поведения. Каждый раз, когда она выбирала тонги всех возможных рисунков и оттенков – каждая последующая вещь была меньше и откровеннее предыдущей, – она ликовала, как победитель.

Не важно, что мать не одобрила бы ее выбора. Сейчас принимала решение она сама. Естественно, она наденет эту красоту, только когда останется одна. Она даже вообразить не могла, что можно порадовать этим бельем будущего мужа. Ведь она даже не знала его.

При мысли об этом человеке ей захотелось бросить все вещи на пол и убежать из магазина. Но она не будет делать этого. Сейчас все время – ее.

Адхам ходил за ней следом. Она заметила, как ярко горят его темные глаза и как сильно он сжимает кулаки – шрамы на фоне смуглой кожи казались просто белыми.

Ее задумка действовала. По телу пробежала приятная истома. Она ликовала.

Испытав внезапный прилив смелости, Изабелла медленно прошагала в отдел пеньюаров. Выбор был ошеломляющим – шелка, прозрачные ткани, светло-розовые и цвета электрик. Она никогда не видела более сексуальных моделей, не говоря уже о том, чтобы их примерить. Почему она должна была довольствоваться ночными рубашками длиной до пола?

Она заприметила прозрачную ночную рубашку в стиле беби-долл нежно-персикового цвета, которая едва бы прикрыла верхнюю часть ее бедер. Гофрированные чашечки были слишком малы, чтобы спрятать груди, и ткань была практически прозрачная. Стеклянные бусинки, нашитые под бюстом, наводили на порочные, плотские мысли – она была в восторге.

Вдруг в голове пробежала озорная мысль. Она повернулась лицом к Адхаму, держа в руках пеньюар:

– Как насчет него? Как вы думаете, он пойдет мне?

Выражение лица Адхама осталось таким же беспристрастным. Скулы слегка натянулись – он ее услышал. Он сделал шаг вперед, в глазах пылал огонь.

Он был так близко, очень близко, аромат мужского тела манил ее, и сердце выскакивало из груди. В горло как будто засунули наждачную бумагу.

Адхам протянул руку и провел по вырезу пеньюара, грубая кожа пальцев цеплялась за тонкую ткань. По телу пробежала дрожь. Глаза его были прикованы к Изабелле. Вглядываясь в глубину его темных глаз, она едва дышала.

Поглаживая пеньюар, его пальцы скользнули вниз и задержались на той части, которая бы прикрывала грудь.

С какой легкостью Изабелла могла представить эти шершавые пальцы – символ силы, труда и воплощение его натуры – скользящими по телу, прикасающимися к ее нежной, мягкой коже.

Грудь потяжелела и как будто окаменела. Неловко, неуютно. Но вместе с тем мощь его тела пленяла ее, завораживала. Ни один человек, ни один кумир не смог бы так подействовать на нее – при этом без единого прикосновения.

Она затаила дыхание, каждый нерв, каждая клеточка напряглись в ожидании.

– Не думаю, что этот цвет вам к лицу. Попробуй те что-нибудь более насыщенное, – произнес он.

На какой-то момент – пьянящий, удивительный – ей показалось, что он вот-вот зажмет ее в объятиях и поцелует. Он был так близок. Стоило ей потянуться, и в поцелуе бы исчезло все пространство.

– Что-нибудь более яркое, – продолжил он. – Шейх Хассан предпочитает женщин в ярком.

Он отступил, глаза пустые, без искры пламени. Опрокинь он на нее ведро со льдом, Изабелла бы поразилась меньше. Еще мгновение назад она была словно зачарованная – не понимала, ни где она, ни кто она. Каково же было ее удивление, что она все еще в «Принтемпс», под ярким светом софитов, окруженная снующими туда-сюда людьми. А на пальце – кольцо Хассана.

– Мне нравится этот пеньюар, – уверенно произнесла Изабелла.

Прижимая пеньюар к груди, она устремилась к кассе. Адхам попытался смутить ее, но она не позволит этого сделать.

Он хотел показать, что был главным, что она ничего не смыслит. И в этом он преуспел, как ни противно было ей признаться.

Она протянула кредитную карточку, и ее милые вещички упаковали в два аккуратных бумажных пакета с сатиновыми ленточками-ручками. Она взяла их вместе с другими покупками, и по телу пробежала приятная истома.

Возможно, Адхаму походы по магазинам казались глупостью, для нее же – правом на крупицу своей жизни, и в этом не было ничего зазорного.

– Вы готовы? – спросил он, голос его звучал резче обычного, а акцент был сильнее.

– Я проголодалась, почему бы нам не перекусить где-нибудь здесь…

– Всему есть свой предел, и магазинам тоже, – произнес он, слегка поджав губы, – обычно я даю женщинам кредитку, и мы расходимся.

Он направился к выходу, Изабелла поспешила вслед за ним.

– Что? Женщинам, с которыми встречаетесь? Он обернулся и взглянул на нее, нахмурив брови:

– Не знаю, так ли это называется. Конечно, не так. Скорее всего, такие мужчины, как он, вовлечены в любовные связи. У него наверняка есть множество богатых наложниц. Хотя он не выглядел человеком, который согласился бы быть игрушкой. И, как он сам сказал, кредитные карты выдавал он, а не они.

Изабелла посмотрела на него с замиранием сердца, обведя взглядом широкую мускулистую спину, сужающуюся конусом талию и красивые бедра. О нет, ни одна женщина не сможет играть Адхамом. Он был Мужчиной с большой буквы. Во всех ситуациях он будет доминировать.

Уже не в первый раз ей подумалось, что он совсем не похож на дворцовый персонал Турана. Он не считался с ней. Никогда. Он вел себя как человек, привыкший все держать под контролем, отдавать команды и добиваться своего. Но с другой стороны, он служил в войсках – скорее всего, был командиром, так что поведение его вполне можно объяснить.

– А как же по-другому это называется? – задала она вопрос. Любопытство взяло верх.

– Я никогда не задерживаюсь в одном месте долго, чтобы встречаться с кем-то. У меня есть договоренности.

В груди расползлось что-то горячее. На этот раз она знала – это ревность. Ревность не к женщинам, ревность к тому, насколько обыденно он говорил об этом. У него были договоренности.

– У меня никогда не было отношений, – сказала Изабелла, жмурясь при выходе из магазина, – прохладный воздух дул в лицо и ерошил волосы.

– Вы помолвлены. Для большинства людей это и есть отношения, – произнес Адхам натянуто.

– Большинство помолвленных людей видели своих женихов или невест или, по крайней мере, сами выбрали их.