Хелен Брукс - Прости и не прощайся Страница 10

— Тогда меня пустят в дом, — закончил он.

— Послушай, Форд…

— Следующее условие, — последовало в ответ.

Мелани вздохнула.

— Мы с Джеймсом сейчас заняты, намечается еще одна работа, которую нельзя отложить, но это не надолго. У нас на подходе в середине сентября значительный заказ, но я связалась с клиентами, и они готовы немного подождать. В общем, они сказали, что предпочитают, чтобы работы были произведены весной, потому что… — Она замолчала. Зачем она про это начала? — Потому что хозяйка ждет ребенка в конце октября и не очень хорошо себя чувствует. Муж счел, что строительство может плохо на ней отразиться. Поэтому у нас есть время для Изабелл.

— Дела у тебя, видно, идут отлично.

Мелани с трудом проглотила слюну.

— Да, неплохо.

— Я должен прояснить одну вещь, и это не будет обсуждаться с моей матерью. Я намерен сам заплатить за работу — это рождественский подарок ей, — но она слишком щепетильна, поэтому я ничего не скажу, пока работа не закончится. О расходах не беспокойся, выбирай самый лучший материал, но не могла бы ты сообщать ей цену намного меньшую, чем в действительности? Как только ты представишь мне смету, я заплачу полностью столько, сколько ты укажешь. Понятно?

Мелани на минуту задумалась. Она довольствовалась бы минимальной прибылью, но если Форд все оплатит… Выходит, она сможет назначить свою обычную цену. И она понимала, почему Форд держит это в секрете до fait accompli[1]. Изабелл чрезвычайно гордилась своим успешным сыном, но всегда отказывалась принять от него хоть пенни, заявляя, что после смерти отца Форда осталась с выплаченной ипотекой и страховкой мужа. У нее также была собственная солидная пенсия — она много лет до рождения Форда проработала на государственной службе, а родила Форда поздно — ей было сорок три.

Мелани кашлянула.

— Понимаю. Меня устроит, если оплата будет поступать по мере того, как продвигается работа. Наличными.

— Прекрасно. Когда ты сможешь поговорить с ней?

— Может, завтра вечером?

Лучше поскорее с этим покончить.

— Хорошо. Я позвоню ей сегодня и скажу, что я предложил тебе заняться садом и что ты согласилась, но прежде должна оценить фронт работ, и что ты повидаешься с ней завтра. О’кей? Что-нибудь еще?

От его делового, холодного тона ей хотелось закричать. Это нечестно, неправильно! У них была сумасшедшая ночь, она спала в его объятиях, а сейчас он говорит так, словно обсуждает контракт с коллегой. Мелани постаралась, чтобы ее голос звучал так же бесстрастно, как и у него.

— Думаю, что на этом пока остановимся.

— В таком случае спокойной ночи. — И повесил трубку.

Мелани уставилась в стену.

— Вот свинья.

Но, по крайней мере, плакать ей не хотелось. Швырнуть что-нибудь — да, но не плакать.

Следующим вечером, когда Мелани позвонила Изабелл, та почти сразу взяла трубку, и голос ее, как обычно, звучал доброжелательно. А уже в воскресенье днем в два часа Мелани предстала перед матерью Форда в ее чудесном викторианском доме в десяти милях от Кингстона-на-Темзе, где Мелани жила с Фордом.

Мелани сильно, до дрожи, волновалась, когда звонила в дверь, но ей открыла не Изабелл, а сиделка в форменном платье. Она провела Мелани в уютную гостиную, где, несмотря на теплую погоду, потрескивали дрова в камине.

Сиделка вышла, оставив их с Изабелл вдвоем.

— Здравствуй, моя дорогая. — Мать Форда сидела на диване почти вплотную к огню. Она подставила Мелани щеку для поцелуя, как делала прежде, потом жестом пригласила сесть с ней рядом. — Садись сюда. Я не сказала сестре Баннистер, кто ты. Она любопытная особа и постоянно сует свой нос куда не просят. Слава богу, что она уходит через неделю, а лучше бы поскорее. Не дождусь, когда останусь одна у себя дома.

— Здравствуйте, Изабелл. — Голос у Мелани дрогнул.

Она ожидала увидеть мать Форда бледной и изможденной, но Изабелл нисколько не изменилась. И ее гостиная тоже. Казалось, что за семь месяцев здесь все осталось по-прежнему: те же книжные полки до потолка вдоль двух стен, та же старомодная мебель, на полу тот же толстый шерстяной узорчатый ковер, те же тяжелые с рисунком портьеры на окне. Мелани сделала глубокий вдох и спросила:

— Как вы? Форд мне сказал, что вы лежали в больнице.

Изабелл улыбнулась:

— Я имела глупость сломать бедро, а потом сердце начало пошаливать, но чего ожидать в моем возрасте? А как ты, дорогая?

— Очень хорошо, спасибо. — У Мелани была заранее заготовленная и отрепетированная речь. — Изабелл, я вернула ваше письмо не потому, что не хотела с вами общаться. Я… просто не могла.

Серо-голубые глаза, такие же как у Форда, ласково смотрели на нее.

— Я знаю это, дорогая. Тебе нужно было начать с чистого листа, а мы слишком были привязаны друг к другу.

Мелани хотелось положить голову Изабелл на колени и плакать, плакать, как после смерти Мэттью. Изабелл тогда плакала вместе с ней, говорила, что Мелани всегда будет его помнить, но у нее появятся другие дети и тогда горечь от потери утихнет. Испугавшись своих чувств, Мелани поспешила сменить тему.

— Я правильно поняла: вы хотите перестроить сад?

Изабелл с присущим ей изяществом кивнула, поняв, что Мелани не желает никаких душевных излияний.

— Хочу — не совсем подходящее слово. Лучше сказать — необходимо. Должна признать, что последнее время мне стало трудно им заниматься.

— А садовника вы не хотите?

— Периодически, но не каждый день. Как ты знаешь, я занималась садом несколько часов почти ежедневно. Мне это доставляло удовольствие. Я пока что могу кое-что делать, но далеко не все.

— Значит, если мой помощник будет приезжать, скажем, два раза в месяц, вас это не очень обременит? — спросила Мелани. — Вам понравится Джеймс, я уверена.

— Я не сомневаюсь. А сейчас сестра Баннистер принесет нам чай. Потом мы вместе осмотрим сад, согласна?

Мелани кивнула. Честно говоря, ей не терпелось выйти из этой комнаты. Она сразу же увидела, что их с Фордом свадебная фотография в красивой золотой рамке висит там, где и раньше. Мелани старалась туда не смотреть. Высокий, темноволосый улыбающийся мужчина и сияющая новобрачная казались ей чужими, настолько отдалилась она от девушки на фото.

Было ясно, что сестра Баннистер заметила сходство, потому что, вернувшись с чайным подносом, с любопытством просверлила своими глазами-буравчиками Мелани. Можно понять желание Изабелл отделаться от такой въедливой компаньонки, которую Форд — из самых лучших побуждений — навязал своей матери.

Когда Мелани спустя три часа уехала из Хиллвью, то уже имела четкое представление о том, чего хочет Изабелл и — что более важно — чего не хочет в своем обновленном саду. Они договорились не избавляться по возможности от старых деревьев, но Мелани посоветовала Изабелл разделить участок на отдельные отсеки, которые переходили бы один в другой, и таким образом создавалось впечатление единого целого. Легкость в уходе — главная забота, поэтому Мелани посоветовала густо посаженные вечнозеленые растения, которые образуют «крышу», что не позволит расти сорнякам. Большой утопленный пруд следует обложить галькой, что также предотвратит рост сорняков. В одной части сада — площадка, где можно посидеть, а в другой — альпийская горка с солнцецветом, вербаскумом и голубоглазкой. Эти цветы придадут декоративной каменной горке переливающийся эффект, гравий обеспечит дренаж и убережет от заболачивания.