Анна Клири - Дни под солнцем Страница 10

Она была готова откусить себе язык за произнесенные нелепые слова. Не найдя ничего лучшего, Пиа просто захлопнула дверь перед носом Валентино.

Глава 4

Нахмурясь, словно грозовое облако, Валентино толкнул черную кованую калитку и зашагал к боковому входу.

Настроение у него было паршивым. Сердце билось еще слишком сильно для разговора с дедом. Ему нужно было подумать. О женщинах, точнее, о женщине.

Пиа Ренферн оказалась лгуньей! Как она посмела отрицать, что целовала его в ответ просто так! Она поцеловала его с такой страстью, что у него закружилась голова. Но в одном Пиа, конечно, права. Ему не следовало ее целовать. Но ведь он не каменный! Он правда хотел ее успокоить. Какой мужчина испытал бы иные чувства, видя, какая она слабая, бледная, уязвимая? Пиа стояла на краю скалы и, возможно умирая от страха, притворялась смелой. И то, как она широко открывала глаза…

Любой мужчина воспринял бы это как приглашение!

Надо было признать и другое — он утратил власть над собой. Но обвинить его в том, что он воспользовался своим преимуществом… Это уже слишком! Лишь в одном не было сомнений. Как бы ни притворялась Пиа, он видел страх в ее голубых глазах, и именно по этой причине он коснулся ее…

Эх, не надо было ему этого делать!

И все же эта ее реакция, когда он сказал ей, что она ответила на его поцелуй, была несколько преувеличенной. Если бы Пиа была честна сама с собой, она бы призналась, что целовала его в ответ. Впрочем, разве не это она дала ему знать, захлопнув дверь перед самым его носом?

Неожиданная мысль пришла в голову Валентино. Она была страстной, эта Пиа Ренферн, — он чувствовал это. Его инстинкт говорил ему о том же. Все, что нужно было сделать, — это высвободить заключенную в ней страсть.

Валентино вздохнул и повернулся к входу.

Лучше забыть все. Эта австралийка сулила ему неприятности. Он и так зашел чересчур далеко, заглянул туда, куда не следовало бы заглядывать, увидел частичку ее души. Этого стоило избегать.

Узнать человека — значило начать испытывать к нему чувства. Валентино этого совершенно не хотелось.

И почему он не может быть как те мужчины, которых он знал? Как те, кого влекли простые женщины, и не думавшие отрицать возникшего влечения? Почему его не влекут женщины, не возражавшие бы против ничем не обремененного романчика, который подошел бы к концу, как только угаснет страсть?

«Ладно, к черту эту женщину!» — решил Валентино.

— Дед, дед, ты где? — позвал он.

Спустя минуту из кухни показался дед. Его лицо расплылось в улыбке, руки распахнулись, готовясь принять внука в объятия.

— Тино, Тино, мой мальчик! Наконец-то! Добро пожаловать домой, ты, молодой дьявол! Три года как тебя не видел. Что тебя так долго держало?

Валентино рассмеялся и обнял старика, чувствуя угрызения совести. Неужели он не был здесь три года? Да, должно быть, так, потому что дед, хотя и сохранил ясность взгляда, явно как-то усох и увял и казался еще более хрупким, чем он помнил.

— Вот я и дома, — сказал Валентино. — Но пожалуйста, не радуйся слишком бурно, дед. Я снова скоро могу уехать.

Глаза старика стали влажными, хотя улыбка не сошла с его испещренного морщинами лица.

— Это не важно. Важно то, что ты приехал, чтобы навестить деда хотя бы на несколько дней. Давай садись, садись же! Тебе нужно выпить. — Он протянул Валентино пиво, а сам стал выкладывать на стол сыр, хлеб, оливки и томаты, собранные с собственного огорода. — Как прошла поездка? От Франции ты проделал весь путь на машине? Какая у вас погода? Чем ты там питался?

Он не давал Валентино отвечать на свои вопросы, которые сыпались из него как из рога изобилия, все время перескакивая на местные новости.

— Подожди, пока я не скажу тебе о внуке Миреллы, — говорил дед. — И помнишь невестку Лоренцо Корелли?

Валентино с улыбкой слушал местные сплетни. Однажды и он стал главной темой для пересудов или, точнее, его очаровательная молодая невеста. Пока он проводил очередную операцию на севере, Ариана возобновила знакомство с людьми, занятыми в кино и живущими на Капри. Они-то и подбросили ей идею о кинокарьере.

Итог был неминуем. Теперь лицо Арианы улыбалось с экранов, а не с подушки рядом с Валентино… Пошли многомесячные разлуки. Ариана резко изменилась. Все это драматически повлияло на их отношения, вскоре закончившиеся разрывом.

Но особенно разъярило его пристрастие жены к наркотикам. Валентино, который всю свою жизнь боролся с наркоторговцами, не мог мириться с тем, что его жена начала баловаться наркотиками. Хуже того, те друзья, под влиянием которых Ариана начала их принимать, оказались недостижимыми для Валентино. И впервые в жизни он столкнулся с конфликтом интересов: на одном полюсе была жена, на другом — работа.

Валентино не любил вспоминать о прошлом — слишком уж были болезненными эти воспоминания…

Последовал разрыв, а затем — скандал. Последовали слухи, будто Ариана завела интрижку с аргентинским режиссером. И эта ее неспособность или нежелание отрицать что-либо. Как результат — еще скандал, папарацци, следующие за ним по пятам. А еще через некоторое время — публичное бесчестье. Затем развод, горечь и одиночество…

Но все уже в прошлом. Теперь он предпочитал прошлому будущее.

«Больше никогда, — поклялся себе Валентино, — я не повторю однажды сделанную ошибку, даже если ко мне явится женщина в облике ангела».

Хорошо еще, он имел возможность проверить почти любого человека на планете. Теперь, если вдруг ему все-таки встретится женщина, с которой захочется пробыть какое-то время, он не будет столь доверчив, а досконально все проверит.

— …ведь так, Тино?

Валентино вздрогнул, осознав — его дед говорит ему что-то о ночном развлечении на площади.

— Какая-нибудь милашка, — терпеливо повторил дед. — Какая-нибудь привлекательная девушка, которая будет согревать тебе постель и освободит тебя от готовки. Ты не думаешь, что пора начать заново?

Валентино скорчил мину. Если бы все было так просто! Дед не предлагал никакого современного решения. Он говорил о невестах, в то время как Валентино согласился бы на недолгие отношения. Встречи на нейтральной территории, основанные только на физическом влечении. Никаких обещаний. Никакого чувства вины. Неприкосновенность чести.

И почему стоит ему подумать о женщинах, как он вспоминает Пию Ренферн?

Поймав озабоченный взгляд деда, Валентино нахмурился.

Сделав попытку улыбнуться, Валентино сказал:

— Я вовсе не возражаю против готовки, дед. — Он осторожно хлопнул старика по плечу. — Ну так как, что мы будем есть на ужин, дед? Как насчет соуса?