Айра Левин - Все или ничего Страница 10

— Почему я реалист, Брайони? Ты об этом спрашиваешь?

— Нет! То есть я хочу сказать — должна быть какая-то причина… Каким образом я могла навлечь все это на себя? Это все… все из-за того, что произошло в Сиднее? — На какую-то секунду в ее глазах мелькнула мольба, и она опустила голову, не веря самой себе, что могла так унизиться перед этим человеком.

— А что все-таки произошло в Сиднее? — спросил Грант Гудман спустя некоторое время.

— Я уже рассказывала, — упрямо ответила Брайони.

— Собственно, единственное, что ты мне рассказала, это, что за совершенные ошибки ты уже расплатилась.

— По-моему, это очевидно, — язвительно заметила она.

— Возможно, но из этого не следует, решила ли ты намеренно разрушить брак в целях своей карьеры или была безумно влюблена в того парня и просто ничего не могла с собой поделать. Должен признаться, некоторые признаки… когда ты целовала меня помимо своей воли, — он слегка улыбнулся, — говорят о весьма страстной натуре. — Брайони побелела, но Грант Гудман невозмутимо продолжал: — Если же это второе, что ж, мы все совершаем ошибки. Я сам женился на девушке, у которой была красота, неизменно ассоциирующаяся с ангельской добродетельностью, а оказалось, что за этой внешностью скрывалась душа потаскушки. Эта ошибка стоила мне очень дорого, уверяю тебя, Брайони. Хорошо еще, что дела на ранчо шли тогда неплохо. Так что же это все-таки было?

— Первое, — ответила Брайони, пытаясь скрыть свои истинные чувства, хотя глаза ее смотрели холодно и, казалось, она не слышала того, что Грант Гудман рассказывал ей о своем браке. Она немного помолчала, затем резко проговорила: — Так вот в чем дело. Выходит, с тех пор любая женщина стала для вас козлом отпущения из-за вашей красивой, но неверной жены!

Взгляд Гранта Гудмана стал задумчивым.

— Козлом отпущения, говоришь? Нет, не думаю, хотя, конечно, неприятно сознавать, что был когда-то чересчур доверчивым. Я прекрасно понимаю, что на свете есть порядочные женщины, но все равно не хочется повторять ошибок, которые совершил в двадцать лет.

Грант Гудман посмотрел на Брайони, криво усмехнувшись.

— Как тебе такой расклад? Согласен, у меня остались шрамы, впрочем, как и у тебя, потому что, хотя и утверждаешь обратное, ты не можешь быть бездушной авантюристкой — если бы это было так, ты бы себя здесь не похоронила. Вот почему я считаю, что мы идеально поладим. Наши с тобой иллюзии потерпели крах, но у нас обоих в жилах течет не вода, а кровь, а ты, моя дорогая, — просто сказал Грант Гудман, — создана для любви.

— Почему… — голос Брайони дрожал, — почему вы просто не скажете — для секса? К чему эти облагораживающие формулировки?

Грант Гудман пожал плечами.

— Жизнь довольно прозаическая штука, не так ли, Брайони? Но между двумя людьми, которые искренне желают друг друга, может быть нечто большее, чем секс, разве не так? — Он подождал, пока Брайони что-то скажет, но слова не шли у нее с языка. — Может быть, взаимная привязанность, — продолжил он, — а может быть, понимание того, что без определенной разрядки действительно можно начать пинать ногами стиральные машины.

— А других мудрых утешительных слов у вас для меня нет? — с горечью заметила Брайони.

— Например? — удивленно спросил он.

— Например, как лично вы собираетесь разряжать наше общее уныние. Или в унынии пребываю я одна?

Он рассмеялся.

— Ну что ты! А если честно, не знаю.

Брайони спокойно посмотрела на Гранта Гудмана.

— Вы не откажетесь от своих слов относительно моей работы, каким бы расстроенным себя ни чувствовали?

— Обещаю. Собственно, мы можем обсудить это, если хочешь: условия, зарплата и прочее.

— Они что, изменятся? — спросила Брайони.

— Естественно, — сухо ответил Грант Гудман. — Ты будешь отвечать за более крупный объект, именно тебе предстоит улаживать все вопросы во время строительства, и, кроме того, судя по тому, как ты крутишься, я считаю, что тебе недоплачивают. Но контракт будет подлежать ежегодному перезаключению. — Тут он назвал сумму, от которой у Брайони широко раскрылись глаза. — Тебя это впечатляет? — спросил он.

— Да, — протянула Брайони. — Вы уверены, что не перешли от шантажа к подкупу?

— Уверен. — Вид у Гранта Гудмана был невозмутимый. — Ты несколько отстала от жизни, что касается цен, Брайони, — добавил он с иронией.

— Я бы, пожалуй, конечно если приму ваше предложение, — сказала Брайони неуверенно, — работала на помесячной основе.

— Я в этом не сомневаюсь ни минуты, — бесстрастно ответил Грант Гудман. — Чтобы можно было быстренько смотать удочки, если твоя маленькая война потерпит поражение. Но мне нужен кто-то, кто проработал бы на этом месте по крайней мере год. Решай — мои условия неизменны.

В глазах у Брайони промелькнул гнев.

— Как я могу принять такое важное решение в считанные секунды! — запротестовала она.

— У тебя есть время подумать, пока я съезжу в Сидней. Да, кстати, ты не могла бы пригласить всех на собрание завтра утром, скажем, в десять?

— Но ведь вы еще пока официально не владелец, мистер Гудман, — холодно заметила Брайони.

— Нет, владелец, — спокойно ответил он. — Полновластный владелец.

— Но… но, — запинаясь, проговорила Брайони, — я считала, что должно пройти еще две недели!

— Так и предполагалось, но у Фрэнка Картера случился повторный сердечный приступ, и завтра ему предстоит операция. Все сочли нужным ускорить события. По сути, все это окончательно оформлено незадолго до того, как я пришел к тебе, то есть сегодня днем.

— И мне ничего не сообщили? — прошептала Брайони, в глазах ее читалась обида и потрясение от услышанного.

Грант Гудман отвернулся.

— Я тут ни при чем, — спокойно сказал он. — Думаю, сейчас их больше всего волнует вопрос, выживет ли Фрэнк.

Брайони села и закрыла лицо руками.

— Не могу отделаться от мысли, что это какой-то кошмарный сон, — сказала она скорее для себя, чем для него.

Грант Гудман промолчал. Через некоторое время Брайони подняла голову и увидела, что он смотрит на нее.

— Можно мне внести предложение? — спросил он после того, как их взгляды встретились и Брайони нашла в себе силы отвернуться.

— Нет, — хрипло проговорила она. — Такое, какое, я уверена, вы хотите сделать, нет.

— Что ж, — с веселым видом сказал Грант Гудман. — Не думаю, что можно было бы рассчитывать на то, что ты сегодня проведешь со мной ночь, если это то, о чем ты подумала. — Губы его дернулись. — Женщины — странные существа. Некоторые из них, похоже, вообще не имеют совести, другие же испытывают чувство вины из-за ничего, но, надеюсь, мы сможем во всем разобраться еще до того, как начнем вместе делать дело.