Шэрон Кендрик - Итальянский любовник Страница 11

Несколько дней спустя, придя домой с работы, она обнаружила у себя в ящике почтовые открытки. Их глянцевые цветные картинки вносили приятное разнообразие в кипы скучных счетов и рекламных проспектов. Она любила почтовые открытки, хотя ей их теперь присылали не часто. Она приписывала это тому, что путешествия стали совсем доступными и ничем не примечательными, а также бесспорному удобству электронной почты. Но в почтовых открытках было свое волшебство, которое отсутствовало у бесплотных электронных посланий.

Она вздрогнула, увидев, что одна из открыток прислана из Рима.

Фотография была необычной – скульптурная группа из двух мальчиков и грозного фантастического животного. Ей не надо было переворачивать открытку, чтобы узнать отправителя. Только один человек мог писать из Рима. И ей не нужно было смотреть на имя, которым подписались в конце, чтобы опознать почерк, потому что она каким—то чутьем догадалась, что это его почерк. Подобно потерявшей голову школьнице, она медленно скользила взглядом по строчкам, словно впервые видела обнаженное тело любовника. Буквы извивались черными чернилами на карточке, подобно причудливым змейкам.

Было написано:

"Полагаю, ты знаешь незабвенную легенду, что Рим был основан Ромулом – тут фотография Ромула и его брата—близнеца Рема, которые были вскормлены волчицей! Когда будешь в Риме, в любое время можешь меня навестить. Рад был тебя встретить, Лука".

И номер его телефона.

Ева перечитывала это вновь и вновь, ее сердце бешено колотилось, на душе было радостно, хоть она и пыталась убедить себя, что радоваться особенно нечему. Да ради всего святого, это всего лишь открытка!

И она никогда не позвонит ему сама. Но она прикрепила открытку к окну на кухне, к тому самому, за которым открывался вид на море, и, глядя на нее, улыбалась, потому что этот глянцевый прямоугольник неожиданно помог ей выкинуть из головы сцену неудовлетворенной страсти.

Лука Карделли тоже не мог о ней забыть, хотя и прилагал максимум усилий, особенно когда прослушивал, нет ли новых сообщений на автоответчике. Но она не звонила ему.

Какое—то время он не верил этому факту. Неужели она не понимала, какая ей оказана честь? Он хмуро бродил по огромной неприбранной спальне. Нет.

Честь – слишком значительное слово. Ей просто дана привилегия. Что бы сказала мисс Ева Питерс, задал он себе вопрос, если бы узнала, что он никогда еще не давал номера своего телефона женщине, которую едва знал! Он скинул одежду и пошел в душ, где долго стоял под яростными, освобождающими струями воды.

Может, она только изображает из себя крепкий орешек?

Он улыбнулся, протягивая руку к шампуню. Ерунда!

Надо просто забыть о ее существовании до конца недели, и она вынуждена будет позвонить сама.

Ева как раз выходила к машине, когда одна из ассистенток съемочной бригады остановила ее.

– Ева, тебе звонил мужчина.

– Он не представился?

Ассистентка скроила такое выражение лица, словно сидела на диете целую неделю, а за минуту до взвешивания съела сливочный торт. Ева вспомнила, что девица через месяц выходит замуж.

– Нет.

– Все равно, спасибо. Если звонил по важному вопросу, думаю, не поленится набрать номер еще раз.

– Это был… – ассистентка понизила голос, – иностранец.

Ее сердце предательски ушло в пятки, а потом полностью перестало биться.

– Ах, вот оно что, – сказала она с нужной долей небрежности в голосе.

– Похоже, итальянец, – продолжала ассистентка, – голос, ну просто божественный! Такой, знаешь ли, низкий, выразительный, волнующий. Бывает такая убаюкивающая интонация в голосе. Похоже, что это он ее изобрел. Кто он такой?

– Понятия не имею, – беззаботно ответила Ева, чувствуя прилив сострадания к жениху этой девушки, – меня раздражает, когда человек не готов снизойти до того, чтобы сообщить свое имя!

Это было ложью. Еву раздражало другое – ее собственная реакция. Без сомнений, это был Лука. Чего он добивался, звоня ей? Тем более звоня на работу! А если опять позвонит? А если домой? Она вспомнила, что у него нет ее домашнего номера. Конечно, для такого, как Лука, не было проблемой достать телефон женщины. Ева уже давно вышла из возраста, когда придумывают разные предлоги, чтобы околачиваться дома в надежде на звонок. Она ненавидела такое поведение в той же степени, в какой не могла теперь вести себя иначе. Каждый раз, когда звонил телефон, она подпрыгивала, как испуганный зверек, но всегда на другом конце провода был не он. В конце концов, расстроившись, сама не зная почему, она пошла проведать Кейси и осталась на послеобеденный чай. И, конечно же, по закону подлости, когда она вернулась домой, красная лампочка на автоответчике провокационно мигала. Трясущимися пальцами она нажала на кнопку, и послышался глубокий, мягкий итальянский голос. Прямо как он сам, думала она, слушая сообщение. Глубокий и мягкий.

"Ева? На следующей неделе я должен быть в Лондоне по делам. Как насчет того, чтобы поужинать вместе?"

Веселая нотка появилась в голосе.

"Разумеется, это будет очень ранний ужин. У тебя будет достаточно времени, чтобы вернуться домой и лечь спать вовремя. Позвони мне".

Ее привел в ужас тот факт, что она перематывала это сообщение назад раза четыре, параллельно решая, стоит ли ему звонить или нет, хотя в глубине души уже знала, что устоять не сможет.

Тем не менее, прошло три дня самоистязаний. Когда же, наконец, она уговорила себя, пришлось сначала столкнуться с не очень общительной секретаршей, которая, переключившись с итальянского на безупречный английский, все—таки долго сомневалась, захочет ли синьор Карделли, чтобы его беспокоили.

Конечно же, синьор Карделли захотел.

– Лука? – неуверенно произнесла Ева, уже желая вернуть время назад, чтобы не набирать этот чертов номер.

Лука почувствовал инстинктивное напряжение во всем теле. Так, значит, strega[6] решила заставить его подождать? Он не мог припомнить, когда еще в жизни ему приходилось чего—либо ждать.

– Ева?

– Да, это я! Я прослушала твое сообщение.

– Хорошо.

Он сделал паузу. Теперь пусть и она подождет.

Ева крепко стиснула телефон. Будь он проклят!

– Насчет ужина.

– Ммм.

Она уже готова была бросить трубку, но понимала, что так ведут себя только дети. Так она хотела поужинать с ним или не хотела? И да, и нет.

Лука нахмурился. Она что, всегда ставит мужчин в тупик? Тут он вспомнил, что она была в его объятиях. Они почти…

– Так ты хочешь со мной поужинать, Ева? – нежно спросил он.

Еще один момент истины. Ее жизнь в последнее время буквально полна подобными моментами, а Лука Карделли почему—то всегда с ними связан. Ева сглотнула. Представь, что ты перед камерой. Дай ему быстрый, вежливый и полный безразличия ответ. Было бы намного лучше, если бы она могла просто забыть об этом разговоре, но мысль о том, что она его больше не увидит, делала окружающий мир серым и безрадостным.