Рини Россель - Колыбель для Вайвики Страница 11

Его снисходительный тон вывел Салли из себя.

— Вот что, солнышко мое, попридержите свои вопросы при себе! К вашему сведению, доктор Барретт, я не нуждаюсь ни в душеспасительных беседах, ни в отце для моего ребенка. Муж мне понадобился всего на несколько дней, и все! — Сняв фартук, она швырнула его на спинку стула, кипя от гнева, что ее так незаслуженно обидели. — Тоже мне, доктора! Много вы на себя берете! Возомнили о себе невесть что!

— Успокойтесь! Завелись, как пружина у будильника!

— А это вас не касается!

— Я врач-акушер, а вы на последнем месяце беременности, и поэтому я со всей ответственностью заявляю, что это мое дело, нравится вам это или нет!

— Поскольку мне это не нравится, то оставьте меня в покое, — проворчала Салли. — Самонадеянный всезнайка! — пробормотала она себе под нос.

— Я все слышал.

— Мне все равно, слышали вы или нет. — Салли направилась к двери. — Пойду приму горячую ванну. Посуду не трогайте! Я потом сама все вымою! — бросила она, не оборачиваясь.

— Ни в коем случае не горячую! — крикнул Ной ей вслед. — Только слегка теплую!

Клокоча от гнева, Салли стала медленно подниматься по лестнице, хватаясь за перила и подтягивая свое грузное тело.

Приняв прохладную ванну, Салли тщательно — насколько хватило сил и терпения — продезинфицировала ванную и пошла сказать бабушке, что ванная свободна. Губерт лежал на спине пластом и стонал.

— Можно, я принесу дедушке чего-нибудь поесть? — спросила Салли.

— Нет, — ответила Абигайл сквозь стиснутые зубы. — Пусть встает и ест вместе со всеми.

— Но… хорошо, если ему что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

— Старый мошенник! — прошипела Абигайл. — Если бы это была туристическая поездка для любителей гольфа, то он сразу бы забыл о своей дикой боли в спине! Так что, Салли, иди и ложись спать. Этой ночью он не умрет, обещаю!

Салли вышла, закрыла за собой дверь и стала спускаться по лестнице. Она решила лечь спать в фланелевой ночной рубашке и длинном махровом халате, так как в начале марта вечерами было еще прохладно, а к утру становилось по-настоящему холодно.

Она бы с удовольствием оставила грязную посуду до утра, но завтра выполнять эту работу будет еще неприятнее. Войдя на кухню, Салли была приятно удивлена, найдя ее в образцовом порядке. От грязной посуды не осталось и следа. Неужели Ной вымыл всю посуду?

— Гм, — буркнула молодая женщина, чувствуя угрызения совести: она вспомнила, что, уходя из кухни, вела себя не лучшим образом. Но, несмотря на это, доктор вымыл всю посуду и даже поставил ее в буфет. — Похоже, он решил взять мою беременность под свой неусыпный контроль, — проворчала Салли. Вдруг ей пришло в голову, что доктором овладела идея превратить ее в жалкую марионетку, и мытье посуды было одной из его уловок! Ох уж эти доктора! Все они страдают манией величия. Другое дело — ее брат Сэм, хотя он тоже доктор, но, как видно, редкое исключение из правил.

Проклиная самодовольного доктора за покушение на ее независимость, она поднялась наверх и, только взявшись за ручку своей спальни, вдруг вспомнила, что отдала ее дедушке и бабушке. Она повернулась и пошла в конец коридора. Дверь комнаты оказалась запертой. Салли только собралась постучать, как дверь ванной комнаты с грохотом открылась и из нее вышла Абигайл. Это меняло дело.

Взявшись за дверную ручку и повернув ее, Салли быстро кивнула бабушке, вежливо ей улыбнулась и проскользнула в комнату, которую ей предстояло теперь делить со своим властным, самоуверенным фиктивным мужем. И в самом деле, он лежал на краю двуспальной кровати, металлические спинки которой Салли сделала в виде виноградной лозы с гроздьями винограда, что было пробной работой перед тем, как создать ту металлическую скульптуру, которая стала причиной теперешнего хаоса, воцарившегося в ее доме.

Салли всегда считала, что ее произведения, созданные под впечатлением прекрасных образцов растительного мира, изящны и женственны. Но сейчас на ее кровати лежал мужчина с упругими, натренированными мышцами. Хуже того, на нем ничего не было, кроме полосатых трусов, которые напоминали набедренную повязку. Поэтому ее — как ей еще вчера казалось — милая женская кроватка вдруг превратилась в логово Тарзана в непроходимых африканских джунглях.

Услышав шум открывающейся двери, он повернул голову на звук. Выражение его лица, мрачное и озабоченное, сменилось на удивленное.

Салли была шокирована не меньше его.

— Ой… — вскрикнула она и прижалась спиной к двери, чтобы держаться подальше от полуголого мужчины. Она посмотрела на вентилятор, установленный на потолке. Его белые лопасти медленно вращались, обдавая прохладным ветерком. — Я не постучала в дверь, потому что в это же время бабушка выходила из ванной. Так что прошу прощения.

— Чем могу служить? — сухо спросил он.

Она перевела взгляд на белые тюлевые занавески, которые потоком воздуха относило в сторону кровати, будто они хотели сказать Салли: посмотри на него! Разве он не хорош собой? Присмотрись к нему!

— Знаете, — проговорила она вслух, — я забыла вам кое-что сообщить.

— Что именно?

Он произнес это с нескрываемым раздражением. Но разве можно осуждать его за это?

— Э… не могли бы вы… что-нибудь надеть на себя?

— Я и так одет.

— Нет, этого недостаточно. Наденьте что-нибудь еще.

Ной встал с кровати.

— Ну и во что я должен быть одет? Салли боролась с желанием взглянуть на него и отвела взгляд в сторону.

— Наденьте то, что вы обычно надеваете, ложась в постель, — ответила она.

— Перед тем, как лечь в постель, я обычно раздеваюсь догола. — Ной замолчал, заметив яркий румянец на щеках молодой женщины. — Не вижу ничего неприличного в своей одежде, — наконец проговорил он. — Считайте, что на мне шорты для бега трусцой.

Она вздохнула и потерла рукой поясницу.

— Так вот… я… — Салли замялась, обдумывая, как сообщить ему пикантную новость. Набравшись храбрости, она взглянула на Ноя. Ей бросилось в глаза, что у него широкая мускулистая грудь. — Знаете что?

— Что? — переспросил он.

Она перевела взгляд выше и встретилась с его настороженным взглядом.

— Нам придется спать вместе…

В первую минуту в его лице ничего не изменилось. В комнате было так тихо, что был слышен шелест тюлевых занавесок, надувавшихся, словно парус, от работавшего вентилятора.

— Но вы сказали, что есть вторая спальня и она свободна! — наконец проговорил он.

Салли кивнула.

— Да, детская… Но я забыла, что там нет кровати… — Она отвернулась, чтобы побороть неловкость. И… и… нам положено быть необыкновенно счастливыми… супругами. — Испугавшись, что он может уйти, она поспешно добавила: — Вспомните, вы обещали помочь мне!