Фрэнсин Паскаль - Будь моей навсегда Страница 11

Она услышала, как где-то в отдалении быстро проехал автомобиль, потом его тормоза пронзительно взвизгнули, видимо, при повороте за какой-то угол. Элизабет напрягла слух, чтобы расслышать что-нибудь еще, но различить ничего конкретного она не смогла, не было слышно ничего такого, что указывало бы на ее близость к каким-либо домам. К каким-то людям. К помощи.

Глаза Элизабет заслезились под тугой матерчатой повязкой, державшей их закрытыми. Вот как раз в эти минуты ей бы следовало смеяться, танцевать и вовсю развлекаться на званом вечере у Регины Морроу, а не дрожать в этом жутком темном помещении, не сидеть тут связанной, беспомощной и запуганной, не пытаться избавиться от снова и снова повторяющегося в ее мозгу рефрена, подобно кошмарной магнитофонной записи, которую она была не в силах выключить: «ЧТО ЖЕ БУДЕТ СО МНОЙ? НЕУЖЕЛИ МНЕ ПРЕДСТО­ИТ УМЕРЕТЬ? НЕУЖЕЛИ Я УМРУ, УМРУ?..»

И внезапно она услышала хруст автомобильных покрышек, движущихся по грязи и камню, в сопровождении громыхания мотора, который давно пора было бы отрегулировать. Потом мотор смолк, а спустя несколько секунд хлопнула закрывшаяся дверца. По звуку это было совсем близко, похоже, что прямо у того здания, в котором она находилась.

Элизабет вздрогнула. Вернулся ее похититель! Она не знала, что было хуже: ужасный страх от непонимания смысла происходящего или же полное осознание того, что вот-вот, всего через несколько мгновений, все выяснится.

Мгновений, которые могут оказаться последними в ее жизни.

Элизабет слышала, что тяжелые неспешные шаги снаружи ненадолго смолкли, и какой-то ключ заскрежетал в замке, как она предположила, парадной двери. Когда дверь открылась, а затем захлопнулась, Элизабет почувствовала, как по всему ее телу прокатывается новая волна холода. Только на .этот раз это был не свежий вечерний воздух, а холодная испарина от неослабевающего страха.

— Помогите! — попыталась крикнуть она сквозь кляп.

Мужчина продолжал идти по комнате.

— Помогите! — снова закричала она.

На сей раз мужчина, должно быть, расслышал ее приглушенные крики: его тяжелая поступь с каждым приближающимся к ней шагом становилась все более громкой и угрожающей. И вот он уже оказался там, прямо перед ней, и его туфли уперлись вплотную в трясущиеся ноги Элизабет.

Она мысленно стала молиться. Сознавая, что это, возможно, конец, она пыталась укрепить себя в предвидении самого худшего. Поскольку Элизабет ничего не могла сделать, чтобы остановить его, она надеялась, что похититель покончит с этим быстро и не станет вначале мучить ее. То есть мучить физически. Эти последние несколько минут стали для нее такой психической пыткой, которую было почти невозможно переносить.

В темноте она почувствовала, что его рука приближается к ее голове. Чтобы задушить? Оглу­шить до бесчувственности? Или, благодаря какому-то чуду, снять с нее эти путы?

—Перестаньте. Пожалуйста, перестаньте! Я не хочу умирать! — эти ее приглушенные слова были единственной защитой, доступной Элизабет.

А вот в то, что мужчина сделал дальше. Элизабет просто не могла поверить. Он осторожно запустил свои толстые короткие пальцы в те волосы, а потом медленно и методично принялся расплетать косу, пока нежные светлые волосы не упали ей на плечи. А потом он погладил прядки ее волос и прошептал:

—Все хорошо. Я не собираюсь причинять тебе вреда. Все будет просто замечательно.

Хотя Элизабет и не могла точно определить, чей это голос, звук его показался ей смутно знакомым. Однако его слова мало чем успокоили ее страхи. У нее не было никаких оснований доверять ему. Было весьма похоже на то, что он лгал и что его нежное обращение с ее волосами было в своем роде прелюдией к насилию. Элизабет жестко сидела на стуле, все ее мышцы напряглись от страха.

— Я вижу, ты мне не веришь, — продолжал мужчина. — Думаю, я могу это понять, но, Элизабет, я не мог придумать иного способа доставить тебя сюда.

«Он знает мое имя!» Пока ее мозг усваивал это открытие, она изо всех сил старалась опознать этот голос. Нет-нет, непохоже, чтобы это был кто-то из школы. Голос был более взрослым... может быть, это был кто-то, известный ей по больнице, поскольку именно там ее и похитили?

— Кто вы? Где я?

Но ее слова снова были приглушенными, и мужчина ничего не ответил.

Не ответил вслух. Однако все так же медленно и методично, как он расплетал ее косу, мужчина распутал материю, которая по-прежнему держала ее глаза в темноте. Когда повязка была убрана, даже одинокая голая лампочка, тускло освещавшая эту комнату, обожгла ей глаза, и Элизабет понадобилось еще несколько секунд, чтобы сосредоточить взгляд на своем похитителе.

О боже! Это же Карл, этот печальный и одинокий санитар из больницы! И тогда все, что с ней произошло, стремительно нахлынуло в ее память. Теперь-то Элизабет вспомнила, вспомнила, как Карл обманом выманил ее из машины и прижал к ее лицу пропитанный хлороформом носовой платок. А потом она потеряла сознание.

Карл. Да-да, она чувствовала, что он следует за ней по пятам по всей больнице, начиная прямо с тот момента, как она стала работать там. Карл. Человек, который всегда, похоже, таращился на нее со странным чувством томления. Карл. Мужчина, поступки которого в последнее время беспокоили ее.

Но все же не настолько беспокоили, чтобы пожаловаться на это администрации больницы или даже просто поделиться с кем-либо еще своими опасениями. Ну а теперь уж было слишком поздно.

Элизабет заплакала. Если бы она рассказала кому-нибудь — да кому угодно! — о своих подозрениях, то этого ужасного кошмара никогда бы и не случилось. И все-таки она удержалась и не пожаловалась на него, потому что ей было жаль этого человека. Хотя ему было примерно лет двадцать пять, из-за своего поведения он казался Элизабет еще моложе... Он выглядел таким одиноким, таким ранимым... Как-то раз ей даже пришлось прийти к нему на помощь: она помогла Карлу подобрать поднос с едой, который он уронил. Он был тогда так ей благодарен, словно она одна помогла ему спастись от увольнения. У нее не было ни малейшего желания доставлять ему неприятности, даже учитывая то, что он действительно выглядел довольно странно, и оттого, что он таращился на нее, Элизабет было не по себе.

«Ах, если бы только я не была так доверчива!» — подумала она, по-прежнему страшась того, что мог сделать Карл. Знание того, кто был ее похитителем, не изменило самого этого факта. Элизабет снова задрожала. Она ведь знала его совсем плохо, и ей не понадобилось излишне напрягать свое воображение, чтобы сделать простой вывод: тот, кто был способен одурманить и похитить ее, мог сделать все, что угодно! Впрочем, в данный момент он, похоже, не собирался убивать ее.