Николь де Бюрон - Дорогой, ты меня слушаешь?.. Страница 11

В глазах внука столько наивности и доброты, что вы не осмеливаетесь съязвить: «Мужайся, мальчик!», а говорите нежно: «Это очень хорошо, золотце!»

Когда в следующее воскресенье Мелани появилась у вас на семейном обеде, все присутствующие уставились на нее как завороженные. Одна только Старшая, в бешенстве оттого, что ее не посвятили в амурные дела сына, едва удостоила гостью взглядом.

Девочка, заметим, оказалась хорошенькой и приветливой. Одета в мини-юбку разумной длины, т.е. прикрывающую трусики, а не в темно-синее платье с белым воротничком, как вы опасались. Вас в ее возрасте обряжали именно в такое да еще в белую фетровую шляпку, похожую на ночной горшок.

Все шло хорошо, пока не стали садиться за стол.

Тут Мелани повернулась к вам и сладким голосом спросила:

– Можно я прочитаю молитву перед едой?

– Ну разумеется!..

Она произнесла длиннющую и совершенно непонятную фразу и перекрестилась. Матиас перекрестился вслед за ней. Вы на всякий случай протянули: «Аминь!». Все остальные стояли навытяжку и молча таращили глаза.

– А она на каком языке говорила? – спросил Аттила, по своему обыкновению усаживаясь на стул боком.

– На древнееврейском, – с гордостью провозгласил Матиас. – Мелани учит древнееврейский, чтобы читать Библию в подлиннике.

– А Библия – это что? – не унимался ваш семилетний внук.

– Я тебе потом расскажу, – осадила его ваша Старшая. – Сейчас ешь закуски.

– Можно я не буду есть тертую морковку? – заныл Аттила.

– Нельзя, в моркови много витаминов, это полезно, – ответила мать.

– Я не люблю морковные витамины, – канючил сын.

В эту минуту Деточка, жуя кусочек колбасы, с затаенным вызовом обратилась к Мелани:

– А правда, что ты «харизматичка»?

– Да. Из общины Эммануэля.

– Говорят, у вас противозачаточные средства запрещены?

– Да. Но разрешена естественная контрацепция Биллингса.

– Вот как? – воскликнула Старшая. – Это очень интересно. Ты слышал про такой метод? – спросила она зятя № 2.

– Нет, – виновато проговорил он. – Я дантист, а не гинеколог. Но я могу позвонить приятелю.

И он достал из кармана мобильник. Супруг Жюстины обожает звонить по сотовому. В том числе и в ресторанах. В результате его уже выгнали от «Липпа»[11], и вы теперь тоже не смеете там показываться.

– Э нет! У нас запрещено говорить по телефону во время обеда! – строго (в подражание Липпу) заявляет Любимый Муж. – Тут за столом у пятерых есть мобильники, и, если каждый начнет звонить, это будет не семейный обед, а митинг.

– Не нужно никуда звонить, – вмешиваетесь вы. – Я знаю этот метод. Он менее надежен, чем Ожино.

– Кто такой Ожино? – спросил Аттила.

– Я тебе объясню, когда вырастешь, – отрезала его мать. – А вот ты и скушал морковку! Молодец мальчик!

Вы, разумеется, видели, как малыш сбросил морковь под стол в надежде, что вечно голодный Мельхиор ее подъест. Но вы молчите. Вы теперь бабушка, а не мать, и выговоры не ваше дело. Пусть Жюстина разбирается.

– Говорят, римский папа против презервативов, – продолжает атаку Деточка, сверля глазами Мелани. – Из-за этого люди, больные СПИДом, не только сами умирают, но и заражают других, и те тоже умирают. Этот твой папа убийца!

Мелани багровеет от ярости. Ее глаза мечут молнии, какое уж тут милосердие!

– Я запрещаю тебе называть папу убийцей. Просто мы должны быть целомудренными.

– То есть не заниматься любовью?

– Ализе! Прекрати этот разговор... За столом дети, – высокопарно произносит Любимый Муж.

– Я уже не ребенок! – возражает Эмили. – В моем возрасте такие вещи очень интересуют.

– А меня вот не интересуют! – вставляет Аттила. – И я вас не слушаю.

Деточка, однако, твердо решила затеять ссору с Мелани. Она ринулась вперед с неистовством скоростного поезда Париж-Лион.

– Ты полагаешь, что возможно сохранять целомудрие всю жизнь?

– Монахи и монахини сохраняют.

– Кроме тех, кого лишают сана...

– Что ж, если они не могут подавить свои сексуальные влечения! – сладеньким голосом подпустила Мелани (Матиас, должно быть, рассказывал ей о бурных романах нашей Младшенькой).

Теперь Ализе сделалась красной, как рак.

– А ты думаешь, так легко любить и подавлять свои физические влечения? Спорим на пакетик арахиса, что не пройдет и года, как ты потеряешь девственность!

– Ализе! Замолчи и извинись! – не выдерживаете вы.

– Бери пример с бедуинов! – добавляет ваш супруг.

Деточка выкатывает удивленные глаза.

– Почему с бедуинов?

– Потому что у них законы гостеприимства священны. Мелани у нас в гостях. Ты обязана вести себя с ней исключительно вежливо.

– Извини меня, – бормочет Ализе, обращаясь к юной «харизматичке».

– Нет, это ты меня извини. Мне не следовало гневаться. Это грех.

– Грех, не грех, а мы переходим к горячему, – произносит Старшая, передавая вам огромное блюдо, – и меняем тему разговора.

– Поговорим, например, о пасхальных каникулах! – весело предлагаете вы.

Благими намерениями вымощена дорога в ад.

В отношении пасхальных каникул у всех оказались свои задумки. Гам поднялся немыслимый. Старшая и зять № 2 намеревались уехать всей семьей в горы. Деточка готовилась отправиться с Жилем верхом по Веркору. Вы с Мужем колебались между Микулетом и Венецией. Только Мелани с Матиасом молчали.

– А у вас какие планы, молодежь?

Матиас помедлил, потом выпалил:

– ...пешее паломничество в Шартр...

– Я уже совершила его в прошлом году, – с восторгом произнесла Мелани. – Это потрясающе!

– Об этом не может быть и речи! – сухо отчеканила Старшая. – Ты прекрасно знаешь, Матиас, что у тебя в этом году выпускные экзамены, и мы договаривались, что ты все каникулы будешь заниматься.

– Но мама! Паломничество – это всего на три дня...

– Нет, нет и нет! Совершай свои паломничества сколько угодно, но ПОСЛЕ выпускных экзаменов.

Вы с Любимым Мужем не без грусти (особенно вы) отказываетесь от поездки в Венецию, чтобы везти старшего внука с учебниками в Микулет. Вы хоть и не харизматичка, но в некоторой доли святости вам не откажешь!

Два дня спустя у вас с Деточкой состоялся обстоятельный разговор о презервативах.

Надо признаться, что во времена бурной молодости вы обходились без этих штучек. Вы о них просто не слышали. Противозачаточных пилюль не существовало вовсе, и вы жили в постоянном страхе забеременеть.

Ализе от таких откровений в себя прийти не может.

– Ты хочешь сказать, что никогда в жизни не видела презерватива? – вскрикивает она. – Поверить не могу!

– Нет, не видела!.. – пристыженно отвечаете вы. – А что, ты ими часто пользуешься?