Эва Киншоу - Мелодия любви Страница 11

По пути в спальню она заглянула к сыну. Клаус опять заснул, не погасив лампу, рядом с подушкой лежала раскрытая «Книга рекордов Гиннеса». Одежда, разумеется, валялась повсюду. Хелен аккуратно собрала ее, положила книгу на тумбочку. После чего постаралась взглянуть на сына новыми глазами.

Наверное, потому, что она видела его каждый день, сходство с Гарри не слишком бросалось ей в глаза. Может ли быть, что воспоминания о Гарри в ее памяти померкли после всех прошедших лет?

Что правда, то правда — растить сына в одиночку становится все труднее. Взять, например, дилемму: роликовая доска — роликовые коньки. У большинства приятелей Клауса имелось или то, или другое, а кое у кого и то, и другое. Но она не соглашалась ни на что, потому что постоянно рисовала в воображении сломанные руки и ноги, хотя вслух отговаривалась тем, что вещи эти слишком дорогие. Но правильно ли она поступала, давая волю материнским страхам? Может быть, мужчина более трезво способен взглянуть на ограничения, неизбежные для ребенка этого возраста? Лучше сможет балансировать между дружеским советом и принуждением? Неужели она превращается в пугливую, квохчущую мамашу? И разве она сумеет научить Клауса мужской модели поведения?

Некоторое время Хелен смотрела на спящего сына, затем погасила лампу и на цыпочках вышла из комнаты.

Ее спальня была уютной, просторной, выдержанной в спокойных умиротворяющих тонах, кремовых и бледно-зеленых. Этим вечером, переодевшись в пижаму, она все не могла успокоиться и долго прохаживалась по комнате взад и вперед. Затем заставила себя сесть за туалетный столик и, нанося на лицо питательный крем, задумалась над другой проблемой: Майкл Чесмен как мужчина…

Хелен неожиданно ясно увидела, что он сегодня вечером действительно обидел ее, даже не попытавшись скрыть, что его предложение продиктовано желанием помочь воспитывать Клауса. Пусть он и чувствует себя с ней по-домашнему легко, это все-таки означает…

Когда это случилось? — беспомощно спрашивала себя Хелен, промокая крем салфеткой. Конечно, она всегда находила его привлекательным. Но просто находить мужчину привлекательным — одно, приходить в отчаяние оттого, что он не видит в тебе женщину — другое. И совсем иное — решить, что это самое худшее из несчастий, которые обрушивала на нее жизнь. И как раз тогда, когда, как она полагала, все шло так хорошо, не хватало только образца мужского поведения для Клауса…

Хелен, глядя в зеркало, вынуждена была признать, что это не могло случиться с ней за одну неделю. Сколько же времени она старательно хоронила в подсознании факт, что влюблена в Майкла Чесмена? Не с тех ли пор, когда он пришел ей на помощь у счетчика автостоянки?

Если бы только Майкл не вернулся домой, думала она с горечью. Как же теперь ей жить под одной с ним крышей? Прошло одиннадцать лет, но она ясно помнила, как сопротивлялась, когда Майкл предложил ей свою помощь. Тогда ты еще боролась с приступами тошноты, отчаянием, горем и одиночеством, и еще угрозой преждевременных родов, напомнила она себе.

Хелен вбила крем в кожу подушечками пальцев и наконец улеглась. Но мучительные мысли не оставляли ее, наоборот, одолели с новой силой. Она прокручивала в голове один сценарий за другим. Вот Майкл, демонстрируя Клаусу образец мужского поведения, обзаводится любовницей. Сохранил ли он за собой городскую квартиру? Или будет приводить своих подруг сюда? Тогда и она тоже… Придется им составлять график пользования квартирой, подумала она мрачно.

Ужас какой, разве может из этого получиться что-то хорошее, успела подумать Хелен, засыпая.

На следующее утро она чувствовала себя разбитой и едва успела собрать Клауса в школу. К счастью, у нее был свободный день, а Майкл еще не проснулся. Она сварила кофе и выпила чашку, чтобы привести себя в чувство. И уже собралась заняться домашними делами, как кто-то позвонил в дверь.

Она на миг замерла, испугавшись, что это Люк — еще одна проблема в ее незадавшейся жизни! Но тут же вспомнила, что Люк всегда пользуется задней дверью.

Хелен абсолютно не готова была увидеть за дверью девушку с саквояжем в руке — изящную блондинку с точеной фигуркой и неправдоподобно фиолетовыми глазами, облаченную в облегающую кофточку цвета цикламен и черные кожаные брюки.

— Здравствуйте, — сказала Хелен. — Я могу вам чем-то помочь?

— Надеюсь, — ответила блондинка и поставила саквояж на землю. — Майкл Чесмен здесь живет?

Тут на Хелен снизошло озарение — саквояж был в точности такой, как тот, что стоял в спальне Майкла.

— Вы, должно быть, из авиакомпании! Как он обрадуется, что его вещи нашлись! — Хелен положила охапку приготовленного для стирки белья на банкетку и шире открыла раздвижную дверь.

— Я не из авиакомпании, — сухо ответила девушка. — Я сидела с ним рядом в салоне и по ошибке захватила его сумку, а обнаружила это только в Санта-Барбаре. Хорошо, что внутри нашелся адрес, на моей сумке адрес не указан. Мне бы хотелось передать ее лично, не только потому, что я чувствую себя полной дурой, но хочу еще объяснить, что переболела гриппом, вот почему с таким опозданием ее возвращаю.

— Вы… должно быть, Энн Шелл?

— Он говорил вам обо мне! Подумать только! Мне хотелось бы доказать кое-что Майклу Чесмену.

— Что именно? — поинтересовалась удивленная Хелен.

— Строго между нами, — таинственно понизила голос девушка. — Он решил, что я не подхожу ему, но я намерена доказать, как он ошибается на мой счет. Кстати, меня зовут Миранда, не называйте меня больше Энн. — Она дружески улыбнулась Хелен. — Вы, наверное, домработница?

Хелен растерянно приоткрыла рот, затем бросила взгляд на свои старые джинсы, выцветшую розовую тенниску и растоптанные босоножки, такие старые, что носить их было прилично только дома…

— В некотором роде, — выдавила она наконец. — Я занимаюсь здесь уборкой. Но он еще не проснулся, так что…

— Уже проснулся. Миранда, вам не стоило этого делать.

Хелен резко обернулась. Позади нее стоял Майкл, видимо, только что поднявшийся с постели. Он был босиком, волосы падали ему на лоб, рубашку он не успел заправить в спортивные штаны. Он выглядел недовольным — судя по всему, появление нежданной гостьи не произвело на него особого впечатления — и в то же время необычайно привлекательным.

Миранда сказала с загадочной улыбкой, не обращая никакого внимания на Хелен:

— Да, это я, Майкл. Почему бы вам не предложить мне чашку кофе? Я проделала такой долгий путь, чтобы вернуть вещи. Я сделала бы это раньше, но, представьте, заболела гриппом, и пришлось до выздоровления оставаться у мамы.