Дженнет Лавсмит - Обольщение журналиста Страница 11

Адвокат усмехнулся.

— Это все равно, что угрожать кролику сослать его на капустное поле. По своему опыту могу тебе сказать, что дамы такого, хм… сорта обожают участвовать в публичных скандалах, быть героинями газетных сплетен и тому подобное. Это способствует их… как бы это сказать точнее… их карьерному взлету.

Рей уставился на Барни, испытывая в душе горькое разочарование.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Будь я проклят, если мне нужна огласка этого дела. К тому же, согласно устной договоренности, эта мисс обязалась держать язык за зубами. Дядя Гудвин особо требовал, чтобы все было проделано тихо.

— Понятно. — Барни снял очки. — Значит так. Ты не хочешь упечь ее в тюрьму, ты не желаешь никакой огласки. Согласись, дружище, что при таких условиях трудновато бороться за интересы клиента, — Губы его изогнулись в иронической улыбке. — Наверняка ты вскоре выдвинешь третье условие — чтобы деньги остались у нее, а?

Как только вечером во вторник Дениза вошла в бар Трэвиса — у нее было дело к Сьюзи, — к ней подошел человек в ярком клетчатом пиджаке и осведомился:

— Вы мисс Шерри Шеридан?

— Да, — подтвердила она.

К ней не впервые вот так подходили мужчины: иные желали пригласить ее на разовое выступление в какой-нибудь клуб по конкретному случаю — допустим, юбилей фирмы, другие — подписать ангажемент на длительный срок для выступлений на своей эстраде.

— Извините, — сказала она, — но сейчас я временно ангажементов не принимаю.

Кажется, его позабавил такой ответ.

— Этот ангажемент вы примете. — Он усмехнулся и сунул ей в руку конверт.

Когда дверь за ним захлопнулась, Дениза взглянула на конверт. Он был фирменный, с грифом какой-то юридической конторы. Холодок пробежал по ее позвоночнику, и все же она решительно вскрыла конверт. Содержащееся в нем уведомление угрожало ей судебным разбирательством и принудительным приводом в суд, если в течение тридцати дней она не вернет истцу нижеупомянутую сумму, полученную у него путем обмана. Далее казенным языком с многочисленными словечками типа «вышеупомянутая» и «нижеперечисленные» утверждалось, что она, заключив устный контракт, получила от потерпевшего чек на четыреста тысяч долларов, каковые ей были даны под ее обязательство расторгнуть помолвку с мистером Вильямом Стентоном. Поскольку таковой помолвки фактически не существовало, следовательно, и данное ею обязательство о расторжении не имеет юридического значения, а значит, и весь контракт самоликвидируется и законной силой не обладает. Исходя из вышеизложенного, ей надлежит безотлагательно вернуть истцу выданную им в порядке аванса сумму. В случае неисполнения вышеозначенного требования в течение тридцати дней она будет предана суду за мошенничество. Подпись: Барни Шелтон.

Гнев, страх, чувство вины охватили душу Денизы. Прежде всего гнев. Ведь во всем виноват Рей Коллинз, а не она. Она у него гроша ломаного не вымогала. Жила себе, занималась собственными делами, пыталась придумать, как ей решить свои проблемы. И тут появился он и обвинил ее в том, что она будто бы соблазняет его драгоценного племянничка. Нес какую-то высокопарную чушь о том, как это все некрасиво по отношению к Вилли и недостойно ее самой, и сам предложил деньги… Ведь именно так все и было. Это он первый упомянул о компенсации. У нее такого не было ни на уме, ни на языке.

Да, но ведь денежки ты все-таки цапнула, не отказалась? — казнила себя мучительными раздумьями Дениза. А раз ты их ухватила, то как это все называется? А что еще оставалось делать, когда он, можно сказать, помахивал долларовыми купюрами перед моим носом, а у меня в это время мать умирала, потому что не было денег на операцию! Я просто рада, что все так здорово сошлось. Если еще такой случай представится, я опять не растеряюсь.

И все же как страшно, тревожно на душе! О Боже, что же теперь будет? Мошенничество… А ведь и правда, могут засадить в тюрьму, почему бы и нет. Но я не хочу в тюрьму! У меня работа, мама больная на руках…

Она еще раз взглянула на конверт. Письмо было адресовано «мисс Шерри Шеридан из бара мистера Трэвиса». Значит, он не знает ни ее настоящих имени и фамилии, ни адреса. Если бы она не пришла сегодня вечером в бар, чтобы забрать у Сьюзи мамин талисман… Мама, еще в реанимационной палате, не вполне отойдя от наркоза, пробормотала: «Я потеряла в баре свой талисман… В тот вечер, когда мне стало плохо. Спроси у Сьюзи».

Официантка подтвердила, что талисман у нее, и Дениза зашла, чтобы забрать вещицу. Не зашла бы — никогда бы не получила это проклятое письмо с угрозами.

Она никому не сказала, куда переехала, не оставила никакой записки для Вилли, по которой ее можно было бы отыскать. Но закон все равно ее настигнет. Может быть, стоит нанять адвоката? Нет, такой роскоши она себе позволить не может. А ну-ка, Дениза Белл, включи свои мозги на полные обороты. Ты ведь не зря изучала в университете право. Раскопай-ка у себя в башке что-нибудь подходящее.

В устном контракте наверняка должны быть какие-то моменты, по-разному понимаемые сторонами. Кроме того, она ведь не преднамеренно обманула Рея Коллинза. Она лишь… О, черт, как она могла забыть! Разве она с самого начала не собиралась постепенно выплачивать эти деньги? Ну конечно! Может быть, прямо сейчас и начать выплачивать… Дениза задумалась. Пятьдесят тысяч она отложила на послеоперационные расходы и на свое пребывание в Филадельфии рядом с мамой. Но на это, может быть, потребуются не все пятьдесят тысяч. А что, если для начала отослать ему двадцать тысяч?

Дениза вернулась в свою новую квартиру и набросала черновик письма.

Барни с бесстрастным выражением наблюдал за другом:

— Ну, что скажешь?

Рей взглянул на него и принялся читать письмо вторично, более внимательно, чем в первый раз.

«Дорогой мистер Шелтон!

Отвечая на Ваше письмо от 4 мая, где вы от лица вашего клиента, Рея Коллинза, выдвигаете против меня обвинение в мошенничестве, считаю необходимым прояснить следующие факты. Возникает впечатление о наличии некоторых расхождений в трактовке устного контракта, заключенного мною и мистером Коллинзом. В обмен на выдачу мне последним чека на четыреста тысяч долларов я дала обещание не выходить замуж за Вильяма Стентона, не связывая это обязательство с какими-либо дополнительными условиями. Я честно блюду данное мною обещание. Его же утверждение о том, что необходимой предпосылкой моего обещания должна была быть зафиксированная помолвка, явилось для меня полной неожиданностью…»