Приказываю стать моей - Майя Блейк Страница 11

Она прикусила нижнюю губу. Одна из клятв, которую она себе дала после ухода от отца восемь лет назад, - никогда не быть вовлеченной в сомнительные авантюры Джеффри Скотта. Истина, какой бы она ни была, всегда лучше, чем ложь.

Но сказать Заиду правду означало бы уничтожить отца, поэтому она попыталась придумать другое объяснение.

- У меня был неприятный опыт полета на вертолете.

- Где? - спросил он.

- Это важно?

Султан не ответил. По крайней мере, не сказал ничего вслух.

- В Лас-Вегасе.

- Вы были с любовником? - спросил он.

Эсме бросила на него гневный взгляд, хотела заявить, что это не его дело. Но затем выдохнула:

- Я была с тем, кто обо мне заботился.

Брайан не был ее любовником. Но он был причиной, по которой у нее никогда не было мужчин. Он был причиной того, что в двадцать пять лет она все еще была девственницей.

- Из-за вас все закончилось плохо?

Внутри у нее все сжалось.

- Почему вы так считаете?

- Простая дедукция, Эсмеральда. Многие пары арендуют вертолеты для прогулок. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, все закончилось не очень хорошо, так как вы захотели прекратить эти отношения.

Заид был так близок к истине, что она перестала дышать. Он расценил ее потухший взгляд как подтверждение.

- Он хотел перейти на следующий уровень отношений, но у вас были другие планы?

- Это звучит так… жутко.

- Почему же вы почти позеленели от чувства вины? - Голос его стал жестче, а выражение лица стало надменным.

- Он… предложил мне руку и сердце… после полета на вертолете.

Острым взглядом Заид посмотрел на ее левую руку без кольца, а затем ей в лицо.

- И очевидно, вы сказали «нет».

Почему такое неприкрытое удовлетворение звучало в голосе султана? Почему он хотел доказать ей, какой черствой она была по отношению к Брайану?

- Да, я сказала «нет». Я не могла выйти за него замуж.

Во-первых, ей не было еще и восемнадцати, а Брайану - двадцать один. Во-вторых, она не была влюблена в него.

- Почему?

- Я просто не могла.

Хотя он все еще буравил ее взглядом, но от дальнейших расспросов отказался. Она испытала облегчение.

Внезапно вертолет стал снижаться, и сердце Эсме забилось сильнее. Взглянув в окно, она увидела, что они приближались к пункту назначения. Как и большинство тюрем в мире, эта состояла из комплекса зданий, огороженных забором с колючей проволокой. Вышки с охранниками, вооруженными до зубов, располагались по периметру.

- Спокойнее, - сказал Заид. - Вы порвете сиденье.

Эсме посмотрела на свои руки. Костяшки пальцев, вцепившихся в мягкую кожу, были белыми от напряжения. Глубоко дыша, она попыталась расслабиться. Посмотрев в окно, она не заметила никаких признаков бунта и облегченно вздохнула. Но тут взгляд ее упал на Заида.

- Вам необходимо здесь быть?

Он нахмурил темные брови.

- Простите?

- Вы - султан. Вы отправляете преступников за решетку. Вы ведь… подвергаете себя… опасности в тюрьме.

Морщины на его лбу разгладились.

- Вы беспокоитесь о моей безопасности, Эсмеральда?

Ее невинный вопрос в миг приобрел иной смысл, и между ними опять пробежало электричество.

- Я просто сделала справедливое замечание, - ответила Эсме.

- Вы ожидаете, что я спрячусь за дворцовыми стенами?

Это было последнее, чего она ожидала. Заид пришел в ее номер в отеле, хотя и не был обязан это делать. Его помощь свидетельствовала о том, что он не из пугливых.

- Нет, но это не значит, что вы должны подвергаться опасности. Что, если… что-то случится с вами?

- Вы так обеспокоены тем, что мне может быть причинен вред, - сказал он с издевкой в голосе.

- Беспокойство о чьей-то безопасности - правило приличия. Разве это плохо?

Султан цинично улыбнулся.

- По моему опыту, большинство актов самоотверженности имеют цену. Лучше посмотреть зубы у дареного коня, таким образом вы точно будете знать, что получите.

Вертолет мягко приземлился на площадке. Заид не пытался выйти. И она тоже.

- Полагаю, вы имеете право на свое мнение. Но я уверяю вас, моя забота о вас бескорыстна.

- Сейчас - возможно. А в будущем?

- Я не могу предсказывать будущее, Заид. И вы тоже.

Вскоре у вертолета появился высокий худой человек.

Заид произнес:

- Это начальник тюрьмы. Он устроит вам встречу с отцом, пока я займусь другими делами.

Они прошли через три контрольно-пропускных пункта и оказались в комнате для свиданий.

- Вашего отца сейчас приведут, мисс Скотт, - проинформировал начальник тюрьмы, указав ей на сиденье.

Двери открылись, и сердце Эсме чуть не выскочило из груди.

Одетый в темно-серый комбинезон, отец сидел в инвалидном кресле, руки его были скованы цепями. Но не его ужасный вид ее шокировал. Джеффри Скотт восемь лет назад был безупречным английским джентльменом с тщательно ухоженными волосами, слегка седеющими на висках, обутым в любимые оксфордские ботинки.

Мужчина перед ней был болезненно худым, с растрепанными седыми волосами и неопрятной бородой. Его кожа приобрела землистый оттенок, и в целом у него был болезненный вид.

Увидев ее шок, он криво усмехнулся. Они смотрели друг на друга целую минуту, а потом он с горьким смешком указал на свои цепи.

- Знаю, что выгляжу ужасно. Но зато с тобой, я вижу, все в порядке.

Чувство вины Эсме по отношению к отцу уже дало свои ростки.

Родители Эсме жили на широкую ногу на доходы от мошенничества. Затем Абигейл Скотт забеременела, и они решили остепениться. Отец выдержал несколько лет, но в итоге взялся за старое. Они разошлись, и Абигейл с Эсме переехали в Австралию, когда той было четырнадцать. Но через год Абигейл погибла от несчастного случая на прогулке верхом. Отец предложил дочери выбор: либо школа-интернат и каникулы с ним, либо приемная семья. Эсме выбрала первый вариант, хотя и не одобряла образ жизни отца. Она слишком поздно поняла, что не была любима им и, возможно, лучше бы ей пойти в приемную семью.

Ей опять стало больно. Отец продолжал:

- Хорошо выглядишь, Эсмеральда. Даже лучше, чем по телевизору.

- Ты видел трансляцию?

Он улыбнулся:

- Раз десять. До тех пор, пока не запретил надзиратель. Ты дала им жару.

Эсме поморщилась.

- Я, возможно, причинила больше вреда, чем принесла пользы.

Он пожал плечами:

- Кого это волнует?

- Меня, - нахмурилась она.

Его улыбка