Лучшее свидание - Джулия Джеймс Страница 11

— В юности, герцогиня, любовь может приносить много боли, — сказала Лана. — Вероятно, женитьба Сальваторе стала шоком для бедной девочки! — В ее голосе зазвучало сочувствие.

— Вы слишком добры к ней, — заявила герцогиня. — Испорченная девчонка! Ее всегда слишком баловали.

— Уверена, с возрастом она станет лучше. — Лане захотелось сменить тему. — Герцогиня, у вас великолепный особняк, для меня честь быть здесь. А потолок… — Она подняла глаза вверх, и герцогиня назвала фамилию художника, расписавшего потолок, а потом принялась рассказывать, какие языческие боги и богини изображены в сценах.

— Как-нибудь приходите пообедать со мной, дорогая, — улыбаясь, сказала герцогиня и направилась к остальным гостям.

Сальваторе накрыл ее руку, лежащую на его локте, своей рукой.

— Ты обрела ее благосклонность, — тихо проговорил он. — Я представил тебя всему свету — и Джаванне с Роберто — как свою жену. Но, может… — Лана увидела, как изменилось его лицо. — Может, мне следует дать им доказательство этого факта.

Прежде чем Лана сообразила, что происходит, Сальваторе приблизился к ней вплотную и обхватил ее лицо ладонями. Их взгляды встретились. И Лана стала тонуть в его темных глазах, опушенных длинными ресницами. Она тонула, погружаясь в их глубины, и не находила в себе сил вынырнуть, потому что знала, что последует дальше.

И это наступило.

Сальваторе поцеловал ее.

Лана закрыла глаза и ощутила сладостный трепет во всем теле. Ей хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно, не заканчивался…

Однако он закончился. Сальваторе отстранился, выпустил ее лицо из ладоней. Лана открыла глаза и опять встретилась с ним взглядом. Одно долгое мгновение она смотрела на него, и ее сердце бешено стучало. И вдруг его губы растянулись в улыбке.

В довольной улыбке.

— Что ж, — сказал он, — думаю, теперь ни у кого не будет сомнений в том, что ты и в самом деле моя жена.

Взяв бокал у проходящего мимо официанта, он подал его Лане, потом взял бокал для себя, и они неторопливо пошли вперед.

Лана молчала, пытаясь разобраться в себе и успокоить бешено бьющееся сердце. И дать объяснение тому, что сейчас произошло.

Объяснение у нее находилось только одно. Это был спектакль! На публику! Он сам так сказал. Исключительно для публики!

Она повторяла себе это, как заклинание, идя рядом с Сальваторе и улыбаясь новым знакомым.

То же самое Лана повторяла себе все время, пока они оставались в Риме. Она уверяла, что все идет по плану и что мужчина, за которого она вышла замуж по причинам, никак не связанным с ее собственной реакцией на его объятия, больше не будет устраивать подобные «демонстрации». Только почему-то душевное равновесие не возвращалось и забыть поцелуй не получалось…

«Может, я плохо стараюсь?» — думала Лана, стоя у окна своей спальни и косясь на дверь, соединяющую две комнаты.

Решительно тряхнув головой, она отвернулась от окна и легла в постель. Завтра они уезжают из Рима в Тоскану. Дорога предстоит долгая, так что надо поспать. Пусть все думают, что их ждет медовый месяц, но она-то знает, что к ней это отношения не имеет.

Ведь она ненастоящая жена.

Глава 5

Сальваторе прибавил газу и с удовлетворением ощутил мгновенный отклик мощного автомобиля — эксклюзивной модели одной эксклюзивной итальянской марки. Не меньшее удовлетворение ему доставила и прошедшая неделя в Риме. Как выяснилось, он зря волновался. Все прошло великолепно, можно сказать триумфально. Он достиг своих целей. Объявил всему миру — в том числе Джаванне и ее отцу, — что Сальваторе Лучези перестал быть холостяком.

Он покосился на сидевшую рядом Лану. Она проявила удивительное снисхождение к Джаванне на приеме у герцогини. Надо отметить, что она поступила мудро. Для Рима нет большего лакомства, чем скандал, и история о том, как Джаванна Фабрицци плеснула шампанским в лицо жене Сальваторе Лучези, уже наверняка обросла множеством подробностей. Если бы Лана дала девчонке отпор, это только ухудшило бы ситуацию. А вот ее холодное пренебрежение, ее сочувствие к «влюбленному подростку» — это было сыграно виртуозно.

Сальваторе снова покосился на нее. Она смотрела в окно, и он видел только ее профиль, который был так же красив и элегантен, как и она вся. Наверное, на свете нет женщины красивее, нет другой женщины с такими прекрасными зелеными глазами…

Его пронзило воспоминание. О том, как эти глаза смотрели на него. Как он держал ее лицо в ладонях. Как его губы касались ее губ, вкушая их сладость…

Эх, это было сделано на публику, тот поцелуй… только в нем было нечто большее.

Сальваторе охватило предвкушение. В Риме они вели светскую жизнь, у них не было времени друг для друга. Зато сейчас… сейчас все будет по-другому. Теперь эта красивая женщина будет в его полном распоряжении, и им никто не помешает.

Он позволил себе еще раз взглянуть на ее совершенный профиль, а потом сосредоточил внимание на автостраде. Нельзя отвлекаться за рулем. Надо немного потерпеть.

Его настроение улучшилось.

У Ланы расширились глаза — в чем не было ничего удивительного. Они только что миновали величественные позолоченные кованые ворота и поехали по извивающейся между высокими кедрами аллее к тосканскому палаццо Сальваторе.

От красоты у нее перехватило дух. Дом был прекрасен! Лане казалось, что она вдруг перенеслась в прошлое, и сейчас резные массивные дубовые двери в центре каменного фасада распахнутся, и на крыльцо выйдут люди в нарядах XVIII века.

— О, боже! — восхищенно выдохнула она.

Когда Сальваторе подъехал к палаццо, дубовые двери действительно распахнулись, и на крыльце появился пожилой мужчина с важной осанкой, а за ним вышла женщина средних лет в черном.

— Джузеппе здесь дворецкий — он служит нашей семье много лет. Синьора Гарди — экономка. С остальным персоналом ты познакомишься потом, — сказал Лане Сальваторе. — Не забывай, — добавил он, — они будут видеть в тебе новую хозяйку дома. Они отлично справляются со своими обязанностями, так что, если они все же обратятся к тебе за консультацией, оставь все на их усмотрение.

Лана и так об этом помнила. Она тщательно следила за своим лицом, когда знакомилась с Джузеппе и принимала поздравления от синьоры Гарди.

Внутри палаццо был так же прекрасен, как и снаружи. Из просторного холла с пилястрами и мраморным полом в комнаты вели двустворчатые двери, а в дальнем конце вверх поднимались два изогнутых лестничных пролета.

Окна спальни, отведенной для Ланы, выходили на задние сады, резная кровать была