Пенни Джордан - Тайный брак Страница 12

— И мой, — невозмутимо ответил Чезаре. — Я получил результаты анализа. Мое отцовство доказано.

У Луизы екнуло сердце, нахлынули неприятные воспоминания и проснулись старые обиды.

— Я и так это знала, — мрачно пробурчала она.

«Она похожа на маленькую гибкую кошку, которая сердится и шипит, стараясь защититься, — вдруг подумал Чезаре. — Будет ли она, как кошка, мурлыкать от удовольствия, если ее погладить и приласкать?»

При мысли об этом он ощутил непривычно сильное желание. Чезаре был уверен, что давно научился себя сдерживать.

— Нам нужно о многом поговорить, и я считаю, что лучше всего нам с тобой уединиться в замке Кастелло.

— Оливер… — начала Луиза, но Чезаре покачал головой.

— Я уже все решил. За сыном присмотрят до твоего возвращения.

Замок Кастелло. Место зачатия Оливера. Хотя маловероятно, что на этот раз Луиза заглянет в спальню Чезаре. Да ей и не хочется там находиться. Не после того, через что ей пришлось пройти.

— Я не хочу… — начала она, но Чезаре взял ее за руку и вывел в вестибюль отеля. Затем они оказались на улице — там их ждал черный лимузин.

До замка было всего двадцать минут езды. Луиза догадывалась, что Чезаре был, вероятно, заинтересован в этом отеле, поскольку здание было построено на земле, принадлежавшей семье Фальконари.

Пока лимузин проезжал через великолепные сады, разбитые перед фасадом замка Кастелло, Луиза старалась не восхищаться ландшафтом. Это оказалось практически невозможно.

Семья Фальконари жила на острове в течение многих поколений. Ее представители заключали выгодные браки и преумножали свое богатство. Фамилия Фальконари происходила от итальянского слова «сокол». Над главным входом в замок Кастелло красовался герб с изображением величественной птицы, та же фигура была высечена в каменной кладке стен.

«Семейная маркировка частной собственности», — подумала Луиза.

Луиза вздрогнула — ей было не по себе. Она вспомнила, как Чезаре держал мальчика за плечо, как ее сын смотрел на него снизу вверх. У Луизы заныло в груди при мысли о собственном детстве и отношениях с отцом. Она инстинктивно знала, хотя и не желала в этом признаться, что Чезаре будет заботиться о своем сыне. Таковы традиции Сицилии, и Фальконари не станет их нарушать. А что это означает?

Луиза даже думать не хотела об этом. Оливер ее сын. Она его родила, воспитала одна и будет яростно его защищать. Она отдалась Чезаре, будучи неопытной и жаждущей любви и признания девушкой. Теперь, когда все изменилось, она увидела в глазах своего сына желание быть с отцом. Луиза не позволит Чезаре обижать и отвергать Оливера, как когда-то он обидел и отверг его мать.

Машина остановилась перед мраморной лестницей внушительного размера.

«В отсутствии галантности его не упрекнешь», — подумала Луиза, когда Чезаре открыл дверцу автомобиля с ее стороны и повел ее вверх по лестнице, придерживая за локоть.

Да, его внешняя привлекательность и эффектные манеры воодушевляли, но еще неизвестно, что на уме у Чезаре и будет ли он достойным отцом Оливеру.

Сердце Луизы екнуло. Почему она об этом думает? Чезаре не собирается посвящать себя воспитанию сына. И все же Луизе радостно было вспоминать взгляд мальчика, направленный на отца, и ответный взгляд Чезаре.

Главный коридор замка Кастелло был поистине впечатляющим. В нишах возвышались статуи, просторные лестницы поражали великолепием, антикварные столики пестрели вазами с благоухающими цветами, мраморный пол сверкал чистотой. Вокруг царила тишина.

— Сюда, — сказал Луизе Чезаре, указывая на двойные двери, через которые можно было попасть в большие комнаты, оформленные по-королевски — пышно и щедро.

Миновав их, Чезаре вывел Луизу в крытый переход. Вскоре они оказались в закрытом внутреннем дворике с садом, фонтаном и небольшой голубятней с воркующими птицами.

— Это был сад моей матери, — объяснил он Луизе, жестом приглашая ее присесть на один из стульев у стола кованого железа.

— Она умерла, когда ты был маленьким. Об этом мне рассказывала бабушка. — Луизе почему-то показалось важным сказать об этом.

— Да. Мне было шесть. Родители погибли во время прогулки на паруснике.

Вдруг перед ними возникла горничная, словно бы из неоткуда.

— Что ты будешь? — спросил Чезаре. — Может, английский чай?

— Кофе-эспрессо, — ответила Луиза, непроизвольно отметив, что ей придется выпить немало горького лакомства для храбрости, чтобы противостоять Чезаре. — Мои бабушка и дедушка приучили меня пить кофе до того, как я стала разбираться в английском чае. Они говорили, что аромат кофе напоминает о доме, хотя настоящего дома у меня никогда не было. — Она не собиралась признаваться ему в том, что сейчас этот напиток должен помочь ей собраться с силами.

Горничная принесла кофе и тихо ушла.

Чезаре обратился к Луизе:

— Почему ты не разыскала меня, когда узнала, что беременна?

— С какой стати ты об этом спрашиваешь? Ты бы мне не поверил. Особенно после того, как мэр коммуны назвал меня аморальной. Никто не спрашивал меня, от кого я родила. Не задавали вопросов даже бабушка с дедушкой. Только когда Оливер вырос, дедушка спросил меня, не от тебя ли я понесла. Он сказал, что мальчик похож на тебя.

— Но ты знала с самого начала? — спросил он.

— Да.

— Откуда? Почему ты была в этом уверена?

Луизе стало обидно, но она приказала себе сохранять самообладание:

— Не твое дело. И Оливер не должен тебя волновать.

— Он мой сын, и я буду о нем заботиться, я уже говорил это.

— А я уже говорила, что не позволю, чтобы Оливер оказался на положении незаконнорожденного сына. Хотя тебя, могущественного сицилийского правителя, никто не осудит за случайные связи с женщинами. Мой сын не будет расти с ощущением, будто он человек второго сорта, и смотреть, как благосклонно ты относишься к своим законнорожденным детям… — Внезапно Луиза умолкла, понимая, что дала волю эмоциям, и сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить более спокойным тоном: — Я, как никто другой, знаю, что такое жаждать любви родителя, которому ты безразлична, и не позволю, чтобы подобное случилось с Оливером. Твои законнорожденные дети…

— Оливер мой единственный ребенок, — тихо, но твердо произнес Чезаре.

Наступила оглушающая тишина. Луиза поначалу не знала, что сказать.

Оливер его единственный ребенок?

— Почему ты так говоришь? Возможно, сейчас это так, но…

— Других детей у меня не будет. Именно поэтому я намерен официально признать Оливера своим сыном и наследником. Он будет моим единственным ребенком.