Салли Уилбрик - Ночь любви Страница 12

— Мне очень жаль, Робби, что я дала вам повод думать…

— В том-то и дело, Патрисия, — перебил он с жаром, — что вы не давали мне ни малейшего повода надеяться на взаимность! Мне страстно хочется обнять вас, прижать к груди, но я знаю, что если сделаю это, то больше никогда не увижу вас.

Патрисия подумала, что ей больше не следует встречаться с Робби. Но он, как будто прочитав ее мысли, вдруг стал умолять Патрисию не рвать с ним отношения и позволить ему хоть изредка видеть ее. Он выглядел таким жалким и несчастным, что у Патрисии не повернулся язык сказать ему решительное «нет».

— Я хотел бы, чтобы вы стали моей женой, но понимаю, что это невозможно. Даю слово, что больше никогда не заговорю на эту тему, но и вы обещайте, что не отвернетесь от меня, что мы по-прежнему будем встречаться. Ведь ваше сердце не занято, Патрисия?

Внезапно перед мысленным взором Патрисии предстало лицо Бенджамина Рейвена. Почему она в этот момент вспомнила о нем?

— Нет, не занято, — задумчиво проронила она.

— Я очень рад. — Робби радостно улыбнулся. — А теперь дайте мне слово, что поужинаете со мной в следующую субботу, и я перейду к разговору, ради которого приехал к вам.

— Так, значит, вы хотели поговорить со мной не о своих чувствах, а о чем-то другом? — удивленно спросила Патрисия.

— Нет, если бы я собирался признаваться вам в любви и делать предложение, то выбрал бы для этого более подходящее время. Просто, заглянув в кухню, я вдруг увидел, как вы прелестны, и на меня что-то нашло… Простите меня, Патрисия. — Он виновато взглянул на нее, а потом, взяв себя в руки, продолжил более спокойно: — Сегодня моя секретарша, с которой я постоянно конфликтовал в последнее время, наконец заявила, что с нее довольно и она увольняется. И я решил спросить вас: не хотели бы вы работать у меня?

Робби все больше изумлял ее. Не успела Патрисия оправиться от потрясения, услышав его признание в любви, как он тут же сделал ей еще одно неожиданное предложение.

— Вряд ли я… — начала она.

— Вы можете сами назвать сумму оклада, — быстро сказал Робби. — Требуйте любые льготы, премиальные, надбавки…

— Вы покупаете кота в мешке. — Патрисия попробовала перевести все в шутку. — Вы же не знаете, как я работаю.

— Рейвен не стал бы держать вас, если бы вы были плохой секретаршей. Кроме того, до меня дошли слухи, что вы отлично справляетесь со своими обязанностями.

Патрисия насторожилась: неужели кто-то из сотрудников «Кентавра» шпионит на Уилсона? Впрочем, дать хороший отзыв о деловых качествах секретарши одного из директоров — еще не означает предательства корпоративных интересов. Патрисия упрекнула себя в излишней подозрительности.

Конечно, она отказалась принять и второе предложение Уилсона, и тот ушел ни с чем.

Общение с Робби сильно утомило Патрисию, и, проснувшись на следующее утро, она решила все воскресенье провести дома, чтобы отдохнуть и набраться сил на следующую рабочую неделю.

Но не тут-то было. Позвонила мать, и разговор с ней вывел Патрисию из равновесия. Родители снова поссорились — миссис Гуднайт полчаса жаловалась дочери на ее отца, обвиняя его во всех смертных грехах. Патрисия никогда открыто не вставала на чью-либо сторону в семейных скандалах, и с каждой новой размолвкой в ней росла убежденность в том, что ей не следует выходить замуж. Нет, брак не для меня, думала Патрисия, отключая телефон, — для полноты впечатлений ей не хватало только, чтобы позвонила одна из ее сестер и начала лить грязь на своего мужа.

В понедельник началась сумасшедшая по напряженности и темпу рабочая неделя. Бенджамин не щадил ни себя, ни свою секретаршу. Первая половина дня пролетела незаметно. У Патрисии не было времени отлучиться даже на ланч, и ей пришлось ограничиться несколькими бутербродами, которые она съела, не выходя из офиса.

Во втором часу дня Патрисия направилась в кабинет шефа, чтобы напомнить ему о заседании совета директоров, назначенном на половину третьего. Но, открыв дверь и переступив порог, она тут же остановилась, увидев, что на краешке стола Бенджамина сидит Джулия Кенди и о чем-то мило болтает с хозяином кабинета.

Патрисии очень не нравилось, что Джулия приходит к Бенджамину не через приемную, как большинство сотрудников компании, а через вторую дверь, предназначенную для личного пользования хозяина кабинета.

Выйдя из оцепенения, Патрисия подошла к столу и положила перед шефом сведения, которые он просил подготовить к совещанию.

Патрисия не понимала, что с ней происходит. Почему ее неприятно поразил тот факт, что Джулия входит к Бенджамину через особую дверь? Ведь ею пользовались все директора компании, если хотели зайти к Бенджамину.

Вернувшись с совещания, Бенджамин пригласил Патрисию в свой кабинет.

— Завтра мы летим в Мельбурн, — объявил он.

Мы? Он и Джулия? Патрисия вопросительно посмотрела на Бенджамина, чувствуя, как у нее замирает сердце.

— Забронируйте на сутки номер в отеле, — продолжал он, — и закажите билеты на первый утренний рейс.

И прежде, чем Патрисия успела уточнить, заказывать ли ей отдельные номера для него и Джулии, Бенджамин вдруг спросил:

— Надеюсь, вы сумеете самостоятельно добраться до аэропорта?

Патрисия чуть не всплеснула руками от радости, поняв, что шеф берет ее с собой в командировку, но сдержалась.

— Конечно, смогу, — спокойно сказала она, — я закажу такси.

Патрисия забронировала номера в отеле, в котором обычно останавливался Бенджамин во время поездок в Мельбурн, заказала билеты на самолет и такси, которому предстояло утром доставить ее в аэропорт.

Во время полета Бенджамин подробно проинструктировал ее, как вести себя во время переговоров, на которых Патрисия должна была присутствовать.

В аэропорту Мельбурна их уже ждала машина, которая отвезла их в отель. Но времени на отдых у них не оставалось, и, переодевшись, они тут же отправились на первую встречу. За ней последовала вторая, потом деловой ланч, потом еще одни переговоры. Бенджамин был неутомим, и Патрисия не хотела уступать ему. К вечеру она смертельно устала и лишь усилием воли заставляла себя улыбаться.

Наконец Бенджамин объявил, что на сегодня дела закончены и они могут вернуться в отель.

— Увидимся в баре, часов в восемь, — сказал он, когда они поднимались в лифте на свой этаж.

Патрисия кивнула. Она вдруг поняла, что, несмотря на крайнее утомление, с удовольствием пойдет в бар — ей просто необходимо было расслабиться.

Оказавшись в своем номере, она сняла наконец строгий костюм, изрядно надоевший ей за день, приняла душ и переоделась в элегантное черное платье, которое предусмотрительно захватила в командировку.