Эмили Роуз - Не изменяй любви Страница 12

И тут же в голове у нее зашевелились неизбежные сомнения. Имеет ли она право освободиться от данного слова, пожертвовав отцом? Действительно ли она способна отправить его в тюрьму в обмен на возможность спать с Даниэлем Винтером? Какой неблагодарной дочерью надо быть, чтобы пойти на такое!

В отчаянии она отшвырнула подушку в сторону. Сможет ли она когда-нибудь закончить этот бесконечный спор с собой? Правильного решения здесь, казалось, не существовало. Как бы она ни поступила — все было не так. Все было плохо.

Не в состоянии и дальше сидеть на месте, она заметалась по комнате, как запертое в клетке животное, бесцельно выдвигала ящики стола, переставляла книги… Однако, что бы она ни делала, ответа не приходило — до тех пор пока она не распахнула дверцу шкафа.

В глубине его, как призрак, замаячило что-то белое, воздушное, шуршащее… Испугавшись, Лесли отпрянула, затем, сообразив, едва сдержала крик: в ее отсутствие успели доставить подвенечное платье.

Она не знала, что платье уже готово. Оно было куплено несколько недель назад, однако на днях она отправила его портнихе, обнаружив, что платье необходимо ушить — за время, что она провела в доме Симона, Лесли сильно похудела.

Платье поражало великолепием. Длинное — до пят, сшитое из кружев и атласа, оно было богато украшено жемчугом.

Однако вид свадебного наряда вызвал у Лесли такое отвращение, что она почувствовала приступ тошноты.

Она попыталась вообразить Симона, лежащего на ней так, как сегодня лежал Даниэль, его тело, сжигаемое желанием обладать ею, желанием, которому ей до сих пор удавалось противостоять, но когда они станут мужем и женой…

Захлопнув дверцу шкафа, Лесли бросилась в ванную. Когда приступ прошел, она вернулась в комнату бледная, дрожащая, слабая, но обретшая в конце концов полную уверенность в том, что ничто не заставит ее решиться на этот брак. Сняв обручальное кольцо, она положила его в бархатную коробочку и, зайдя в кабинет Симона, оставила ее в одном из ящиков письменного стола.

Чувствуя себя как преступник, готовящийся к побегу из тюрьмы, Лесли вернулась в свою комнату и некоторое время смотрела на телефон, который казался ей сейчас страшным, опасным для жизни существом. Чепуха! — зло сказала она себе наконец. Нужно покончить с этим!

Трясущейся рукой она взяла трубку и тут же уронила ее обратно. Отчаянно стучавшее сердце подступило к самому горлу, Лесли не была уверена, что сможет произнести хотя бы слово.

С минуту она раздумывала, не подняться ли опять в кабинет Симона, где в баре имелся выбор очень дорогих напитков — чтобы производить впечатление на клиентов. Но если ей встретится Даниэль? Нет, рисковать она не могла.

Тут она вспомнила, что в ее комнате где-то была бутылка вина, подаренная одним из секретарей после объявления о помолвке. Она была недостаточно роскошной для бара, и Симон велел хранить ее здесь.

Вино показалось отвратительным, но так было даже лучше. Сделав несколько глотков, Лесли почувствовала себя спокойнее.

За окном резко потемнело. Вдали, как зловещее предзнаменование, раздавались пока еще негромкие раскаты грома. Все предвещало, что ночью разразится буря.

Лесли сидела на подоконнике и, словно неприятное, но целительное лекарство, пила вино. После четвертого стакана она решила, что теперь достаточно, и набрала номер.

— Симон, — быстро сказала она, не давая себе возможность передумать. — Мне нужно тебе что-то сказать.

— О Хаггерти?

В голосе Симона слышалось раздражение. Видимо, у него был клиент. Впрочем, с ней он всегда разговаривал именно таким голосом. Всегда. За исключением разве что тех случаев, когда они были не одни. А также когда он поздней ночью стоял у дверей ее спальни.

Лесли опять почувствовала тошноту и сделала усилие, чтобы сохранить самообладание.

— Нет, это не о мистере Хаггерти, — ответила она и с неудовольствием ощутила, что язык слегка заплетается. Ей не хотелось, чтобы Симон подумал, будто она говорит все это только потому, что пьяна. — Это касается нас двоих.

— Вот как? — Раздражение в его голосе сменилось насмешливым удивлением. — И что же ты хочешь сказать?

— Я изменила свое решение, Симон. Я не выйду за тебя замуж. — Она произнесла эти слова запинаясь, едва слышно. Но она их произнесла и, отвернувшись к окну, полной грудью вдохнула холодный, освежающий воздух.

— Что ты несешь?! — Теперь его голос звучал напористо и угрожающе, будто Симон одними интонациями пытался восстановить непонятно почему утерянный контроль над ней.

— Я не собираюсь выходить за тебя замуж, — повторила Лесли, тщательно выговаривая каждое слово. — Свадьбы не будет. Помолвка отменяется. — Она еще раз глубоко вздохнула. — Сделка отменяется.

— Да что ты говоришь?! — со странной смесью насмешки и самодовольства воскликнул Симон, как будто слово «сделка» напомнило ему о спрятанном в рукаве козырном тузе. — Ты, значит, решила отправить отца в тюрьму?

— Не совсем. — Она уже все обдумала. — Моему отцу нужна помощь специалистов. Врачей, юристов — людей, которые смогут сделать больше, чем просто скрывать его проблемы. Людей, которые помогут ему опять стать человеком. — Она помолчала, силясь поверить в то, что только что сказала. — Может быть, ему и правда придется отправиться в тюрьму. Я не знаю. Посмотрим.

— Может быть? — зловеще рассмеялся Симон. — Может быть, ему придется отправиться в тюрьму? Послушай меня, солнышко, если ты и впрямь решила отказаться от нашей маленькой сделки, я гарантирую — твой отец сгниет в тюрьме.

— Может быть, — упрямо повторила она.

— Черт возьми, Лесли! Ты что, пьяна? У тебя странный голос. Или ты сошла с ума? Слушай, — в его голосе опять появились угрожающе-повелительные интонации, — я буду дома через два часа и кое-что тебе покажу. Жди.

— Нет, — продолжала упорствовать Лесли. — Я ничего не хочу видеть.

— Это ты захочешь увидеть. Это расписка твоего папаши, где он признается в том, что совершил. Думаю, прочитав ее, ты станешь более покладистой.

— Нет, — настаивала Лесли, глядя на вспышки молний за окном. — Я не хочу ничего знать.

— Придется. Оставайся где есть. Я скоро приеду и растолкую тебе кое-какие законы этой жизни. И не пей больше.

Лесли дрожала как в ознобе, в голове все смешалось, угрозы Симона доходили до нее с трудом.

— Прощай, Симон! — крикнула она и бросила трубку. — Прощай, — повторила она шепотом.

Не мешкая, она набрала номер отца. Его необходимо предупредить. У них мало времени. Следовало срочно найти юриста…

Но в трубке послышались длинные гудки. Что выманило его из дома в. такую непогоду? Бар? Скачки? Карты? Именно сегодня, когда он так ей нужен!