Миранда Ли - Непредсказуемая Пейдж Страница 12

Ее слезы высыхали по мере того, как в теле разгорался жар. Сердце заколотилось с бешеной силой – вот-вот выпрыгнет из груди. В воздухе повисло напряженное молчание. Рука Антонио замерла на спине Пейдж. Она почувствовала, что у него тоже учащается пульс.

– Я думаю, – глухо пробормотал Антонио, – что лучше мне отвезти тебя домой. – И он отстранил ее.

Пейдж подняла голову и расширившимися глазами посмотрела на Антонио.

– Домой? Почему?

– Ты расстроена, – выдавил тот. Его глаза горели страстью.

– Но мне не нужно ехать домой, – возразила растерянная Пейдж.

– Я сомневаюсь, что в данный момент ты отдаешь себе отчет в своих поступках. Ты знаешь, что тебе нужно?

Страсть, остатки здравого смысла и нерешительность переплелись в душе Антонио.

– Интересуешься, что мне нужно, Антонио? – Пейдж зажмурилась и выдохнула: – Ты!

– А как же Уолтхэм?

– Мне никогда не нужен был Джед так, как ты. Поверь мне, Антонио, это правда.

Антонио приблизил свои губы к ее губам. Теперь их разделяло только несколько миллиметров.

– Как только я поцелую тебя, – предупредил он, – пути назад не будет.

– Вряд ли мне захочется возвращаться.

– Я говорил сам с собой, Пейдж, – пробормотал Антонио, – а не с тобой.

И он прильнул к ее губам.

Целуя Пейдж, Антонио боролся с глубоким отвращением к себе. Он знал, что поступать так, как он поступает, подло. Пейдж сейчас особенно уязвима, измученная событиями прошлой ночи и этого вечера. Ее уверенность в себе как в женщине подорвана, а чувство собственного достоинства растоптано.

Классический вариант разочарованной в любви женщины. Какая прекрасная возможность атаковать ее до того, как она начнет трезво соображать!

«Он ей нужен!» – это старое подростковое увлечение не оправдывает Антонио, наоборот, усугубляет его вину.

Совесть настойчиво требовала, чтобы он не трогал ее. Антонио скажет Конраду, что отказывается участвовать в этой недостойной игре, он может прожить и без «Фотчен Продакшнз»!

Но в этот вечер между ними проскочила божественная искра, она зажгла такое пламя, которое оказалось гораздо сильнее их воли… Когда губы Пейдж смягчились и разошлись под губами Антонио, он легко послал свою совесть ко всем чертям, а злость на Конрада совершенно исчезла. Эта восхитительно красивая девушка заставила Антонио забыть все: свои сомнения, Конрада, работу…

Его язык глубоко проник в ее рот, и Пейдж застонала. Последняя разумная мысль Антонио была о презервативах, но Пейдж застонала во второй раз, и мысль отправилась в то же место, где уже находилась его совесть.

Руки Пейдж заскользили вверх по груди Антонио и обвились вокруг его шеи. Она прижалась к нему, как будто боялась, что он исчезнет.

– Антонио, – выдохнула Пейдж, когда он ненадолго оторвался от ее губ.

Теперь девушка понимала, почему она ждала так долго и почему не смогла полюбить какого-нибудь другого мужчину. Пейдж думала, что Джед – опытный и страстный любовник, способный вытеснить из ее сердца Антонио, но он оказался раздражительным и грубым самцом. Его прикосновения вызывали в ней лишь дрожь отвращения, а сугубо интимный секс был омерзителен.

Но когда рот Антонио, горячий и требовательный, соединился с ее ртом, по телу Пейдж горячей волной пробежала дикая страсть – страсть, которая требовала интимностей. Она жаждала, чтобы его руки прикасались к ее обнаженному телу, наслаждались им.

И она подарит ему свое тело. Охотно. Страстно.

Они срывали одежду, помогая друг другу, задыхаясь от желания.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Антонио был оглушен силой ее страсти. Странно… раньше он не придавал значения женским ласкам, не испытывая потребности утверждать себя в постели в роли Казаковы. Но сейчас он хотел быть для Пейдж таким мужчиной, ибо никогда еще не испытывал подобного наслаждения от женского тела. Антонио вынужден был признать, что дочь Конрада стала его сексуальной судьбой надолго, особенно сейчас, когда они стремились к пределу наслаждения.

Но презерватив! Однако ситуация вышла из-под контроля, Антонио потерял голову! И только мысль о том, что Пейдж может забеременеть, не покидала его ни на минуту. Хочет ли он от нее ребенка и сможет ли бросить ее?

И если в начале свидания он не хотел от Пейдж ничего, то сейчас, овладев ею, испытал неописуемый экстаз. Бросить Пейдж? Такую сексуальную, такую нежную, беззащитную? Сейчас ему хотелось успокоить ее, защитить, окружить заботой.

Сейчас он наконец понял: Пейдж не нужен просто секс. Ей нужна любовь, романтика. Конрад прав: она домашняя, мягкая, ей необходим дом и дети. А ему?

Стоит только признаться ей в любви, и свадьба у него в кармане…

Антонио инстинктивно отмахнулся от мысли о таком мошенничестве, Пейдж не заслуживала мужа-лицемера. Значит, он должен сейчас же отвезти девушку домой и навсегда исчезнуть из ее жизни.

И оставить Пейдж Броку Мастерсу?

Зачеркнуть все, ради чего столько лет работал?

Отказаться от ребенка, который, может быть, уже зачат сегодня?

Целая буря чувств охватила Антонио. Он пытался убедить себя, что события этого вечера нельзя назвать из ряда вон выходящими, ничего страшного не случилось. Он вел себя так, как требовали обстоятельства. И тем не менее Антонио чувствовал себя виноватым, но оторваться от нее не мог. О, Пейдж, Пейдж, мысленно простонал Антонио и прильнул к ее очаровательному рту… Прости меня…

Пейдж, растворяясь в ласках и поцелуях Антонио, нежась под его взглядом, тем не менее готова была разрыдаться, так ждала любви ее душа.

– Антонио, – пробормотала она и коснулась рукой его щеки.

Он перенес ее в затемненную спальню, опустил на огромную постель и снова начал заниматься с ней любовью. Пейдж молча упивалась его ласками и мечтала только об одном – чтобы они не кончались никогда, чтобы длились вечно. Она чувствует – Антонио любит ее! Ни один мужчина не был с ней так нежен и пылок! Он снова и снова желал ее, не в силах ни на секунду от нее оторваться. Разве это не доказательство его любви?

Так, обманывая себя, Пейдж наслаждалась в объятиях своего божества – вздыхала, стонала, задыхалась, сливалась с ним в экстазе… как никогда раньше, даже в самых фантастических мечтах, не испытывая ничего подобного.

И усугубляло ее наслаждение сознание того, что она не сможет забеременеть, потому что принимала специальные пилюли, которые ей предложил один знакомый доктор. Но о чем думал Антонио? Полагал ли, что она пользуется каким-нибудь противозачаточным средством? Или заранее планировал аборт?

Нет, она не хочет так думать о нем. Во всяком случае, размышляла Пейдж, ответственность за то, что между ними произошло, лежит главным образом на ней: она сама отказалась ехать домой, когда он предлагал, совратила – назовем это так – его, и не один раз, если быть честной.