Кейт Уолкер - Жена в нагрузку Страница 12

Его мокрые волосы говорили, что он недавно принял душ и побрился. Он уже был одет для поездки в офис. Его великолепный сделанный на заказ костюм, рубашка с синим галстуком, и полированные ботинки из черной кожи говорили о том, что сегодня он собирается работать и ему не до любовных игр.

— Или ты ему сказала, что ты проведешь ночь у друга?

— Я… я сказала ему, чтобы он ждал меня.

На самом деле Эстрелла предупредила отца, что ее может не быть всю ночь, но если сказать об этом Рамону, тот поймет, что она все это спланировала заранее.

— Вот и отлично!

— Но я лучше пойду домой, пока он не позвонил Кармен.

— Выпей сначала кофе, — предложил Рамон, протягивая чашку.

Эстрелла приподнялась на подушках, и простыня соскользнула с ее тела. Господи, да она же абсолютно голая, поняла вдруг молодая женщина. И не просто голая, а с отметинами горячей страсти Рамона.

Эстрелла покраснела и рывком натянула простыню до подбородка.

— Поздновато, тебе не кажется? — сухо заметил Рамон. — Прошедшей ночью я хорошенько разглядел, как ты выглядишь без одежды.

— Я просто не хочу проливать на себя кофе.

— Тогда другое дело. Не только понимаю, но и одобряю. Весьма благоразумно, что ты боишься обжечь столь нежную кожу.

Эстрелла внутренне вздрогнула от насмешки, которая прозвучала в его словах. Действительно, приступ скромности с ее стороны выглядел, по меньшей мере, нелепо, ведь он столько часов подряд гладил и целовал ее тело. Но, то было ночью, в пылу страсти. Утром, при холодном свете дня, все выглядело совершенно иначе.

И самым ужасным сегодняшним открытием стало для нее поведение Рамона.

Когда Эстрелла заснула прошлой ночью, прижавшись к его стройному, сильному телу, она совершенно не представляла, что ее ждет на следующий день, Рамон не дал ей никакого ответа на ее опрометчивое предложение. После ночи взаимной страсти и удовольствия у нее возникли сомнения, что все получится именно так, как она спланировала. Она слишком устала, чтобы говорить об этом, и поэтому отложила разговор до утра.

Она представляла себе долгое, неспешное пробуждение. Они могли бы еще раз заняться любовью. А потом, утолив страсть и успокоившись в объятиях Рамона, в расслабленной приятной атмосфере она могла бы положить голову к нему на грудь, и начать столь важный для нее разговор. С тем Рамоном, которого можно убедить. Она, пожалуй, даже могла бы открыть ему душу и рассказать без утайки всю историю своей первой любви. Открыть болезненную правду о Карлосе и о ее прошлом. Но сейчас Рамон совсем другой: холодный и чужой.

Этому Рамону нельзя ничего говорить.

Их ночь вдвоем закончилась. Начался его день. Рамон Дарио оделся и был готов приступить к работе. А она…

Что она могла? Встать, принять душ, одеться, как он, и уйти?

— Ты собираешься на работу?

И это все, что она могла произнести.

— Само собой разумеется.

Его тон был равнодушным, а выражение его лица тем более.

— Но почему?

Глупый вопрос. Она поняла это, как только увидела, что его глаза презрительно сощурились.

— Компания не может работать без руководителя, это моя работа.

— Но я подумала, что сегодня…

Эстрелла только все портила своими идиотскими приставаниями. Теперь Рамон сердито нахмурил брови, и она почувствовала, что еще немного — и он может взорваться и накричать на нее.

— А почему сегодняшний день чем-то отличается от остальных?

— Ну, я ожидала…

— Чего ты ожидала? — с неприкрытой угрозой в голосе спросил Рамон.

От страха и волнения все мысли спутались у нее в голове.

— Что ты… что я…

— Неужели ты все еще думаешь об этой сумасшедшей идее, о том, что мы могли бы пожениться? — жестко произнес Рамон. — Тебе лучше раз и навсегда забыть об этом. Не будет никакой договорной свадьбы. Я уже сказал об этом твоему отцу. И не надо вновь возвращаться к этой теме.

— Но вчера вечером не мой отец делал тебе предложение, а я.

— Я и тебе даю тот же ответ.

Он произнес эти слова с такой с холодной злобой, что Эстрелла невольно с силой сжала чашку, которую держала в руке.

— Я не собираюсь жениться и никогда этого не хотел. Мне нравится моя жизнь. И если я когда-либо приведу в дом жену, то это будет женщина, которую я выберу сам. Не люблю, когда кто-то предлагает себя на тарелочке, да еще вместе с призом, пусть даже этот приз — телевизионная компания.

Эстрелла почувствовала себя полностью оглушенной. Она, конечно, не думала, что ее план удастся, но все же надеялась, что ей не откажут сразу. Главное для нее было выиграть время, а там, глядишь, Рамон постепенно и привыкнет к этой мысли. И поначалу все шло как нельзя лучше. Ей удалось застать Рамона врасплох прошлой ночью. Он не был готов к тому, что она его поцелует, и явно был выбит из равновесия, уж слишком горячим и страстным оказался их поцелуй. Он хотел ее не меньше, чем она его, и ни секунды не пожалел о том, что занялся с ней любовью. Прошлая ночь вселила в Эстреллу надежду, что у нее все может получиться.

— Но… прошлая ночь…

— Прошлая ночь? А разве прошлой ночью случилось что-то необычное? Ты хотела меня, я хотел тебя, вот и все. Такие вещи не в диковинку. Я просто дал тебе то, что ты хотела.

— И взял то, что хотел сам.

— Да, а почему нет? Ты же сделала первый шаг. Я не мог тебе отказать.

Хотя Рамон признался себе, что Эстрелла выглядела сейчас, в его постели, с еще сонными глазами, удивительно сексуальной и привлекательной, но он уже давно не мальчик, чтобы бросаться очертя голову в омут из-за одной, пусть и потрясающей по силе чувств ночи. Наступило утро, и у него было достаточно времени подумать о той глупости, которую он накануне совершил, и понять, что пора остановиться.

Рамон, как никто другой, знал, что нельзя связывать себя брачными узами с женщиной, которая не любит тебя. Ведь именно это и погубило его мать, когда она вышла замуж за Рубена. Только от одной мысли, что когда-то, в будущем, он может узнать о внебрачном ребенке жены, у него все внутри переворачивалось от боли и возмущения.

И не важно, что думает об их отношениях Эстрелла или на что она надеется.

Ошибки надо исправлять сразу. А значит, им необходимо расстаться. Так будет лучше для них обоих.

Рамон допил кофе и поставил пустую чашку на пол.

— Ты набросилась на меня, а я нормальный мужчина. Как, по-твоему, я должен был поступить? Сказать «Прости, дорогая, но я не в настроении» и уйти?

— Но ты уже так сделал однажды — в замке моего отца.

Да, сделал, и у него не было желания пройти через это снова. То, что он перенес, когда он ушел от нее тогда возбужденный, напоминало муки ада.