Елена Булганова - Мамина дочка Страница 12

На следующий день я, конечно, не пошла в школу. На рассвете хлопнула дверь за мамой, я попыталась снова уснуть, чтобы хоть немного отдохнуть во сне от свалившегося на меня горя. Но сон не шел, зато от слез намокла подушка и стала неприятно холодить плечи. Я сползла с кровати и снова принялась бесцельно бродить по квартире. Потом принялась пересматривать школьные тетрадки, откладывать в кучку почти исписанные. Ведь теперь мне предстояло учиться в новой школе, там и тетрадки будут новые. В общей куче мне попалась тетрадь по геометрии, я заглянула в нее и завыла на всю квартиру. Как же старательно вела я эту тетрадку, каждое домашнее задание оформляла, словно любовное послание! И что я за это получила? Даже ни одной пятерки в тетрадке не было, Марк вечно старался «быть объективным»! Да просто потому, что нисколечко меня не любил!

Рыдая, я бросила взгляд на часы. Пошел уже третий час, обычно по вторникам Марк в три выходил из школы. Мне вдруг до безумия захотелось увидеть его еще один, прощальный раз. Я выбежала в прихожую, надела пальто прямо на домашний халат, а сапоги на голые ноги, и выскочила из дома.

Я стояла под деревом в десяти шагах от входа в школу, тряслась от холода и ждала. Учащиеся, которые шли из школы не по тропинке, а прямо по двору, оглядывались на меня, как на сумасшедшую. Еще бы, ведь у меня волосы стояли дыбом, а между полами пальто и сапогами видны были синие от холода ноги. Я неотрывно пялилась на деревянные двери, а Марк все не шел и не шел.

— Сима, что случилось? — вдруг услыхала я голос Марка за своей спиной.

Это как же я его просмотрела? Я вздрогнула и еще крепче прилипла к дереву.

— Да что с тобой? — Марк принялся отдирать меня от ствола. — Ты заболела?

— Нет, — прошептала я.

— Почему ты стоишь тут в таком виде? Я увидел тебя из окна учительской. Собираешься стоять здесь, пока не сбежится весь педсостав?

Да, насчет окон учительской я не учла. Вдруг Горгона сейчас рассматривает меня? Я судорожно запахнула пальто на груди.

— Пойдем, я отведу тебя домой, — напряженным голосом сказал Марк. — Я уже понял, что случилось что-то очень плохое. Надеюсь, не с твоей мамой.

— Нет…

— Тогда бегом к проспекту, быстро!

Я развернулась и машинально побрела по дорожке, а Марк шел за мной и слегка подталкивал в спину. Едва мы вышли за территорию школы, он остановил машину, запихал меня на заднее сиденье и назвал водителю мой адрес.

Когда мы вошли в подъезд, я вдруг уперлась обеими ногами, как барашек, осознавший, что его ведут в очень нехорошее место.

— Что такое? — спросил Марк. — У тебя мама дома? Ну, так я не буду заходить, просто сдам тебя с рук на руки. А вечером встретимся и поговорим.

— Мамы нет.

— Ну, тем более, согреешься и расскажешь, что произошло.

— Я не хочу, чтобы ты ко мне заходил, — проклацала я зубами.

— Это еще почему?

— Потому что у тебя есть жена.

— Что?! — завопил Марк, и мне вдруг показалось, что сейчас все как-то счастливо объяснится. Например, Марк скажет, что потерял паспорт, и выяснится, что это кто-то другой вступил в брак по его документам. Я недавно читала в газете о чем-то подобном.

— У тебя есть жена, Люба, — повторила я, с надеждой пялясь на Марка. И он вдруг как-то скис, побледнел и произнес тусклым голосом:

— А, понятно, значит, добралась она до тебя. Сильный был скандал?

— Скандала не было. Она просто показала мне свой паспорт. И попросила, чтобы ты встретился с ней.

— Пойдем в квартиру, — глядя в сторону, попросил меня Марк. — Я тебе все объясню, но сначала ты должна оказаться в тепле.

И я покорно стала подниматься по лестнице. Не потому, что поддалась его уговорам, а просто объяснения Марка почему-то пугали меня даже больше, чем все, что уже случилось.

Оказавшись в квартире, я сразу пошла в ванную и встала под душ. Волосы не мочила, — не хотелось объясняться с Марком мокрой курицей. Напротив, даже причесалась и вместо халата натянула вчерашние вещички, которые обнаружились тут же в ванной. У мамы, наверное, не нашлось сил их убрать.

Марк в мое отсутствие успел вскипятить чайник и разлить по чашкам заварку. Лицо у него было очень мрачное и решительное. Едва я вошла, он обернулся ко мне и сказал:

— Учти, Сима, я не намерен тебя терять.

— Уже потерял, — трагическим шепотом отозвалась я.

— Нет, не потерял, — возразил Марк. — Правда не так ужасна, как тебе могло показаться. А насчет того, почему я обманывал тебя… Знаешь, когда встречаешься с женщиной, сначала кажется, что нет смысла посвящать ее в тонкости своей жизни. А потом вдруг понимаешь, что надо было сделать это раньше… Да, Сима, я обманывал тебя, но я надеялся, что решу этот вопрос сам, и обман испарится сам собой. Потом я, конечно, обо всем тебе рассказал бы.

— Но ты врал мне, будто говорил своим родителям, что хочешь жениться, — прошептала я.

— Вот тут я не врал. Такой разговор действительно был.

— Но как это возможно? Ведь твои родители знают, что ты уже женат!

Марк энергично помотал головой:

— Нет, Сима, не знают.

— Но как же так?

— Я сейчас все расскажу. Просто выслушай спокойно, без эмоций, ладно?

Я выпрямилась на стуле и кивнула в знак того, что готова слушать.

— Люба — дочь ближайших друзей моих родителей, — начал рассказывать Марк. — Мой отец с ее отцом вместе учились, потом вместе распределились в этот городок, жили по соседству. Конечно, на свадьбах друг у друга свидетелями были. Потом, мы с Любой в один год родились. С самого нашего рождения слышали шуточки о том, что придется нас со временем поженить. Я всегда замечал, что ее родители как-то особенно приглядываются ко мне, а мои — к Любаше. Конечно, всегда приятно отдавать своего ребенка в проверенные руки… Но родители наши были людьми разумными, и я особо не беспокоился, знал, что под венец насильно не погонят. Мне Любка всегда нравилась только как товарищ по играм. Ведь и в детский сад вместе ходили, и в школу с первого и до десятого, и в институт вместе поступили.

Потом Любины родители уехали из страны, сначала в Израиль, потом в Америку. Люба осталась доучиваться. Мои родители ее очень в то время опекали, одно время она даже жила у нас. А я жил в Питере, на съемной квартире. Вот тут мои родители стали настойчивее. Все намекали, как Любке тяжело без родителей и какая она славная девушка. Но они, ясное дело, не столько о Любе, сколько обо мне беспокоились. Времена, сама помнишь, какие были. То путч, то расстрел Белого дома. Родители рассчитали, что, если в России начнется что-то ужасное, я успею вместе с Любой уехать за рубеж. Отец ведь не бросит больницу даже в случае атомной войны, а я по паспорту вообще русский, как и мама. В общем, Люба была по всем статьям подходящая невеста.