Лора Патрик - Твой звёздный час Страница 12

Облегчение, испытанное ею, когда Рейт, казалось, готов был унять свой пыл, перешло в изнеможение, лишь только Энн поняла, что он и не собирается отпускать ее, совсем напротив.

— Раскрой губы, — уже другим тоном скомандовал он. — Только дети целуются с сомкнутыми губами. Ты не знала этого?

— Разумеется, знала! — выдавила Энн, готовясь к отповеди.

Но Рейт не дал ей договорить, охватывая ее рот своим и лишая дыхания.

Раньше ей тоже доводилось так целоваться с мальчишками, но она чувствовала лишь легкое разочарование, потому что не испытывала того необыкновенного накала страсти и близости, которых ожидала.

Но сейчас все было по-другому…

Ужас и дрожь охватывали ее, пока она пыталась осмыслить, что же происходит. Мысли, полные конфуза, недоумения, замешательства, роем проносились в голове. Как это получилось, что губы и поцелуи Рея, его показная и полностью наигранная страсть могли настолько обмануть ее инстинкт, что она почти верила ему. Хотела верить.

— Нет! — испуганно вскрикнув, она оттолкнула его. Никогда еще этот мужчина не смотрел на нее так.

Он дотронулся было пальцем до ее губ, но она отпрянула и потребовала прерывающимся голосом:

— Не смей!

— Повернись, — послышался в ответ мягкий, но требовательный голос.

Она опять нехотя подчинилась.

— А теперь снова посмотри в зеркало.

Энн настороженно взглянула на отражение их обоих. Жених с непроницаемым лицом стоял позади, легонько держа ее за плечи.

— Когда женщина целуется по-настоящему, это сказывается вот здесь, смотри. — И он дотронулся до ее красных, припухших губ. — А если женщина особенно чувственна, — спокойно продолжал Рейт, не обращая внимания на ее потемневший взор, — то и вот тут.

И с бесстрастностью врача он очертил на ее груди крут вокруг соска.

У нее так перехватило дыхание, что она не смогла вымолвить и слова протеста. Слава богу, что через толстый свитер совершенно невозможно было почувствовать, как ее соски набухли и затвердели от его поцелуев в губы. Ничто в его равнодушно-поучительном жесте не выдавало, что ему удалось это обнаружить. Он отпустил ее, и мученица облегченно вздохнула, хотя во всем теле еще был жар.

Ей хотелось сказать что-нибудь небрежное, обронив какое-нибудь незначительное замечание, но мозг отказывался соображать. Словно там, в голове, остался просто сгусток какой-то липкой, сладкой патоки.

Когда Рейт отошел от нее и двинулся к двери, она подумала о том, сколько же было у него женщин, которые вызывали в нем настоящую, а не эту поддельную страсть?

Подойдя к двери, он обернулся и предупредил:

— Теперь поздно менять решение, моя славная девочка!

4

— Что? Что ты сказала?

Негодование и возмущение — вот что звучало в этом вопросе. Увы, по этому поводу не могло быть сомнений. Больше недели оттягивала Энн момент сообщения Дэвиду о своем замужестве. Дело было не в том, что она предчувствовала его реакцию — отнюдь нет, — а просто боялась, что он поймет правду.

Не только Рейт, но и Уолт Кроуфорд предупреждал ее, в каком опасном положении она окажется, если люди заподозрят, что ее брак — не более чем ловкий ход.

— Мы-то с тобой понимаем, какими благородными побуждениями ты руководствуешься, — поучал ее Кроуфорд, — но другие могут и не понять.

— Рейт сказал, что Патрик может начать судебное преследование за мошенничество. Это правда? — с тревогой в голосе спросила Энн.

— Ну, это всего лишь предположение, — небрежно отмахнулся адвокат. — Ему придется представить очень веские, неопровержимые факты, доказывать, что от этого брака безусловно не может быть детей.

— Но это так и есть, — быстро сказала Энн. — Вы же сами знаете весь этот сценарий.

— Я знаю, ты знаешь, и Рейт знает, — успокоил ее Уолт. — Но никто другой не знает и не должен знать.

И вот поэтому-то Энн не спешила ставить в известность небезразличного к ее судьбе шефа. Она боялась, что не сумеет сыграть роль безумно влюбленной невесты столь убедительно, чтобы обмануть его.

Но в итоге оказалось, что он ставит под сомнение любовь не ее к Рейту, а Рейта к ней.

— Боже мой, Энни, неужели ты не видишь, чего он добивается? — возмущенно проговорил Дэвид. — Он хочет заполучить то, чего ни за какие деньги не купит.

— Меня, что ли? — пошутила Энн.

— Нет. Я говорю о Голд Крауне, — угрюмо ответил Дэвид. — Не секрет, что он всегда зарился на ваш дом, а твой дед отказывался продать.

— Дэв, мы с Реем любим друг друга, — твердо сказала Энн, пряча тем временем суеверно скрещенные пальцы в складках юбки. К счастью, шеф глядел ей прямо в глаза и не заметил этого.

— Ах, наивная, ну разве ты не понимаешь? Такие, как этот красавец, не влюбляются…

Он запнулся, и его вытянутое, чуточку лисье лицо слегка покраснело.

— Прости, я не хотел тебя обидеть. Ты привлекательная девушка, очень привлекательная, но что касается опытности, то вы с Рейтом — будто выходцы с разных планет.

Почувствовав, что не задел самолюбия Энн, он продолжал:

— Ты же сама наблюдаешь здесь, в приюте, какие разрушительные последствия имеют неравные браки, какие страдания приносят они людям. Можешь ли ты сказать, что вы как супруги соответствуете друг другу во всех отношениях?

— Мы с ним любим друг друга, Дэви, — неуверенно повторила Энн, — а значит…

— А значит, он научит тебя всему, что тебе следует знать? И в интимном плане, и в остальном? Чушь! — заключил Дэвид. — Если ты серьезно, положа руку на сердце, веришь в это, значит, я принимал тебя за кого-то другого. Конечно, ему приятно будет поиграть с тобой несколько недель, может быть, несколько месяцев, а что потом? Не подвергай себя этому испытанию, Энни, не выходи за него. Ведь ты же не обязана.

— Обязана.

Это грустное признание вырвалось случайно, но слово было вымолвлено так тихо, что Дэвид его не услышал.

Дверь кабинета с треском распахнулась, Энн подняла глаза и увидела ворвавшуюся женщину с двумя детьми, требующую, чтобы ей уделили внимание.

Это была одна из их постоянных подопечных, которая то и дело уходила от мужа, заявляя, что нет такой силы, которая заставила бы ее вернуться. Но едва проходило несколько недель, делала это сама, добровольно.

— Должно быть, она так любит его, — наивно предполагала Энн в первое время.

— Разумеется — как пьяница бутылку. Она, можно сказать, пристрастилась к нему: к его дурному обращению и ко всем дикостям их совместной жизни, — мрачно пояснил Дэвид. — Какая-то часть ее просто жаждет этих острых ощущений и зыбкости в отношениях. Но на каждую такую, как она, мы имеем с сотню других женщин, которые искренне хотят порвать с прошлым и начать жизнь заново. Вот им-то и нужна наша поддержка.